Геттисберг

Эпоха бородатых и усатых
Сложила свой откормленный живот
В тот третий из годов шестидесятых
Столетья девятнадцатого год.

Там праздник был, свободу отмечали -
Три дня без передышки пир горой,
Там вырезали острыми мечами
Накопленный суровый геморрой,
Командной увлеченные игрой,
Одни кричали, прочие молчали,
И выходила кровь из берегов,
Кипя в негодовании и злобе -
Зачем атеистическое лобби
Проталкивать средь новых иегов?
Немало положительных богов
На локоны, вихры и бакенбарды
Заоблачной картечью снизошли,
И пали обнаженные в пыли
Под хохот огнедышащей бомбарды,
И мерзли под копытами коней,
И млели под палящей батареей,
Костями разноцветные тавлеи
Расставил утомленный Гименей,
Регента в черномастные ферзи
Провел и мат поставил за три хода,
Возобладала мертвая природа
Архитектуры в стиле англези,
На сломе приснопамятного года
По Джорджии прошелся ледостав,
Поняв, интуитивно осознав,
Как хрупок обожженный можжевельник,
Как тяжек лазаретный понедельник
Наутро после праздничных забав.


Там воля по цветущим огородам,
По паркам, балюстрадам без колонн
Рассеяла отставший батальон
В ущельях распадающимся йодлем,
В повозках маркитантов без погон
И без стыда. Дороги перекрестье
Легло на амбразуру до утра,
Когда больным на старом лобном месте
Диагноз выносили доктора,
И фартуки смертельной белизны
Узнали, где кончается аорта.
Один сигнал для ангела и черта
Одной добропорядочной войны
Услышали холмы и валуны
Живого несгибаемого форта,
Одетого в небесное сукно
С оттенками сиреневого дыма,
Стреляющего, льющего вино,
Встающего к противнику спиной,
Когда лицом стоять невыносимо,
И ждущего приказа отойти
От правил, по откосам покатиться,
Все комплексы с собою унести,
Попробовать о стену не разбиться
Из тех, что попадутся по пути,
До минимума разом сократиться,
До максимума тут же подрасти
И снова на вершину возвратиться.

Там ждали у заветной высоты,
Разбросаны по полю в беспорядке,
Усыпанные порохом кусты
И витязи ахейской красоты,
Поющие соперникам колядки,
Дарили им багровые цветы.
И пашню рассекала колея,
И рассыпалась дробь под сапогами,
И серые фигуры оригами
Горели - почему, не знали сами,
Но возвращались на круги своя.
Магистры в остроклювых балахонах
Рыдали отрешенно, танцевал
Загар флоридской кожи на знаменах,
Атлантский вихрь вздымал девятый вал,
Да плакал ли о новых небосклонах,
Кто старые поспешно закрывал!
Артисты, хлопкоробы и мещане,
Собравшись на заветной высоте,
Оставили автограф на листе
Пергамента для старых завещаний
И с миром разошлись: одни назад,
В родимый край, другие - вслед за ними,
И первые смеялись над вторыми
Из наскоро построенных засад.

Эпоха безбородых и безусых
Вплелась в их смех. Как благостная весть
Передавался письменно и устно
Отчет о проведении торжеств.


1999