В чаще леса

Чешет чаща злые косы,
В ночь чернеет чудный лес.
Клен склонился, не причесан,
Словно старый злобный бес.

Филин желтыми глазами,
Проедал в спине мне брешь.
Шелест листьев под ногами,
Или леший чешет плешь...

Рву подол о пальцы сучьев,
Ветви хлещут мне лицо...
В сердце чащи виснет круча,
А над нею дом с крыльцом.

Я к нему - а он все дальше,
Подбегаю - дома нет.
Нет луны в проклятой чаще,
А тропинка в сотнях лет.

По щекам бежали слезы,
Плачу громко и навзрыд,
Вдруг русалка на березе
Косы свесивши сидит.

"Отчего же ты, сестрица,
Слезы льешь в моей глуши?
Можешь грустью поделиться,
Ну давай же, расскажи!

Я сижу тут лет уж двести,
Все забыли про меня,
Нет во мне ни зла, ни мести,
Ни воды нет, ни огня.

Ты скажи мне свое горе,
Чем смогу, тем помогу,
Пусть печали канут в море,
Грусти пусть уйдут в тайгу".

Рассказала, как сидела
У кроватки сына в ночь,
Как молилась и старела,
Отгоняя мысли прочь.

Он болеет две недели:
Боль и жар в него впились.
В этот лес, где плачут ели,
Обменять пришла я жизнь.

В чащу я зашла с опушки,
Здесь деревьям нет числа.
Жизнь свою отдать в избушке,
В той, что только что нашла.

Расскажи же мне, сестрица,
Как добраться до нее?
Как заставить сердце биться,
Только сына, не мое?

И раздался смех русалий,
Звук его - сама весна:
"Спой мне, матушка на память
Колыбельную для сна!

Успокой мой дух мятежный,
И возьми охапку трав,
И живи, как было прежде,
Среди солнечных дубрав.

Спой мне, матушка, немного,
И вернись к себе домой,
В этих травах сила Бога,
В этих листьях голос мой!

Будь ты счастлива, сестрица,
Весела, не то, что я.
Спой, быть может прекратится
Наконец-то жизнь моя..."

И я спела ей от сердца,
Я ей спела от души.
Вдруг исчезла чаща леса,
Показались камыши.

Видно дом с холмистой балки,
Близ меня сверкает став.
Вспоминаю о русалке...
А в руках охапка трав.