Ворона на снегу

Со сломанным крылом ворона на снегу.
Прохожие спешат — сюжет неинтересный;
И я разок взгляну да мимо пробегу,
А жалости толчок сочту за неуместный.

И всё-таки вернусь, немного погодя.
Не зная, как помочь, застыну виновато.
Вороний чёрный глаз, неласково блестя,
Уставится в лицо, и станет жутковато.

Ворона на снегу со сломанным крылом.
Топорщится крыло и вверх сквозь боль взмывает;
И в облике её нептичий есть надлом,
И в памяти сюжет совсем иной всплывает:

Просторный, светлый зал; смотрю на полотно,
Где зимняя Москва, народ первопрестольной,
Многообразье лиц, и всех бледней одно:
Морозовой лицо — боярыни крамольной.

Боярыня сидит, закутана, в санях.
Вся в чёрном. От угроз и пыток не согнулась.
И тонкая рука в цепях, а не в перстнях,
Двуперстием крестя, неистово взметнулась.

Боярыню везут в далёкую тюрьму.
Чтоб не смущать народ, — вон из Москвы крамолу!
Она обречена на голод, страх и тьму, —
Стать жертвой суждено церковного раскола.

Но ненавистью взгляд не тлеет, а горит;
От веры отступить до смерти не захочет.
Вокруг неё толпа московская пестрит:
Сочувствует, скорбит, ехидствует, хохочет…

Вороной на снегу подсказан был сюжет:
Жестокий перелом, церковное двуличье
И женщины такой неистовый портрет!
Но присмотрись — и в ней заметишь что-то птичье.

И, глядя на неё, представить я смогу,
Как точный карандаш штрихует зарисовки,
Как чёрный взмах крыла на радужном снегу,
Художник превратит в шедевр для Третьяковки.*
                11.11.12
* Под впечатлением увиденной на снегу вороны со сломанным крылом
знаменитый русский художник Василий Иванович Суриков (1848–
1916) написал картину «Боярыня Морозова», посвятив ее деятельнице русского церковного раскола XVII века Морозовой Феодосии Прокофьевне (1632–1675), сосланной в Боровск.