Варшава

ЗИМНИЙ ПЕЙЗАЖ

«Шла тяжелая для гетто зима 1941/1942 года…
В гетто началась эпидемия…
О том, чтобы вовремя хоронить умерших от тифа, не могло быть и речи. Дома их тоже не оставишь. Люди шли на компромисс: раздетых мертвецов — одежда теперь была в цене — оборачивали бумагой и складывали на тротуар перед домом. Там они лежали, нередко по многу дней, затем местные власти забирали их, и хоронили на кладбище в общих могилах…
Было темно, улицы почти пусты… Холодный январский ветер дул в лицо или толкал в спину, шелестел бумагой, в которую были завернуты трупы, приподнимал ее, обнажая высохшие кости, тощие ноги, запавшие животы, ощерившиеся рты или уставившиеся в пустоту глаза…»
        Владислав Шпильман, «Пианист. Варшавские дневники 1939-1945».


И ночь глуха, и звёзды холодны
Над крышами заснеженной Варшавы,
И мёртвый блеск невидимой страны
Залечивает мёрзлых трупов раны.

И плачет Боль над проклятой стеной,
Разбившей старый город на две части,
Любуясь обнажённою луной,
На краткий миг дорвавшейся до власти.

На улицах усталая метель
Шуршит сухой обёрточной бумагой…
Закончилась дневная канитель –
Легла ночная на сердце отравой.

Оделся старый город в липкий страх,
Как в паутину – пойманная муха:
Он ожидает свой нескорый крах,
Прислушиваясь к шорохам вполуха.

И, наплевав на комендантский час,
Как старая измученная лодка,
На небо поднимается тоска
В голодной песне нищего подростка.

(31. 05. 2015)