Преодоление. Случаи не из приятных...

    Продуктов питания всегда было мало. Мама уже променяла на них почти все свои лучшие вещи из тех двух воронежских чемоданов. Как-то она в очередной раз отправилась в деревню для обмена и очень долго не возвращалась. На улице уже стояла непроглядная темень. Вдруг в подъезде раздался громкий крик. Тётя Нина выскочила и обнаружила в подъезде маму. Кто-то напал на неё в потёмках, ударил ребром доски по голове, рассёк бровь до кости. Если б не тётя Нина, распахнувшая дверь (мы жили на первом этаже), неизвестно, осталась бы мама жива. Испугавшись разоблачения, преступник сбежал.

    Тётя Нина завела бледную, трясущуюся маму с окровавленной головой и принялась обрабатывать рану. Мама не сразу смогла заговорить. Я сидела на полу, не шелохнувшись. Братья крутились возле мамы, обнимали, выражая свою радость, что она вернулась. Меня же словно пригвоздили к полу. Тётя Нина возмутилась: "Да подойди же ты к матери, бесчувственная какая! Скажи хоть слово!" Но я не могла. Я очень обрадовалась маме. Я так переволновалась за неё! Но теперь-то она дома. Живая. И даже сумку с картошкой у неё не смогли отнять и чайник с патокой. Значит, можно больше не беспокоиться. А суетиться было вообще не в моей натуре, тем более - выражать чувства по приказу! Хоть порите меня самым крепким ремнём с пряжкой!

    А в конце зимы три женщины отправились по деревням с санками в поисках каких-нибудь продуктов. Мама взяла на обмен самую последнюю свою кофтёнку. Но вернулась и без кофты, и без картошки, без санок. Снег к вечеру в тот день растаял, физических сил, подточенных полуголодным существованием, не хватило, чтобы мешок картошки на санках по грязи дотащить. В крайней избе попросили у хозяев разрешения оставить у них до завтра свою картошку, пока мужиков своих сходят позовут на помощь. Те согласились, были очень радушны: "Не беспокойтесь, всё будет в целости и сохранности!" А когда наши мамы с мужьями пришли на следующий день, на них чуть собак не спустили. "Убирайтесь отсюда! Ничего не оставляли вы! Знать вас не знаем! Уходите, если жить не надоело!" И такие бывали братцы, готовые обобрать и нищих! Ничего, мы пережили. А те запачкали свою совесть.

           (Продолжение следует).