И храни нас, Христосе, от нас же самих. Блокаднице

Петухова Евгения. Дед Алексей
Высоту над Синявино  Родиной всей
Представлял и не мыслил хоть пяди отдать:
За жену, за детей он пошёл воевать.

Было трое детей: Зоя, Римма,
Потом появилась Лидуся. И грянул Содом,
Старших вывезли в сёла. Младенец и мать
Оставались с Цингой свои дни коротать

В Ленинградском аду. И Лидуся слегла.
Лишь Евгения выйти из ада смогла.
И, спокойно простив Государства обман
Обрела среди внуков признательный стан.

Я запомнила тихой крестьянки завет,
Обуздавшей Войну, обманувшей закат,
Научившейся грамоте в створах газет,
И молитве, целующей бремя стигмат:

"Крохи хлеба храня, ты не помни войны,
Помни ангелов божьих и клюквы плоды,
Золотые цветы у кирпичной стены
И приливы живительной веры воды.

Помни, девочка, жизнь коротка и пуста,
Если кушал пирог втихаря от других.
И могила близка, и молитва проста,
И храни нас Христосе от нас же самих."

Моей прабабушке, Евгении Петуховой. Тихой, доброй, строгой и структурирующей, смиренной женщине, пережившей блокаду, воспитавшей 3 поколения. Люблю тебя, прабабуля, и на меня у тебя хватило сил, и у меня хватит сил.