Из жизни рыб

 
Ты помнишь рыбу, выплывшую к нам
из зелени тугой? Из той воды холодной?
Раздутая, как старый чемодан,
беременный одеждою давно немодной?
 
Она была рыбее рыбьих рыб!
В ней сросся кактус, бритва и куски железа,
безумного, как головы ушиб,
как похоронный марш под звуки "Марсельезы"
 
Ты помнишь, как она плыла из тьмы,
огромная, и шевелила плавниками?
Как будто в этом был особый смысл —
смотреть на нас, пока мы превращались в камни
 
от ужаса; я знал ты за спиной
и цепенея плыл и быть старался храбрым,
когда она вздохнула подо мной
и море вздрогнуло в её замшелых жабрах.
 
Да, цепенел от ужаса и плыл —
я был тогда почти на сорок лет моложе,
и был другим, и по-другому жил —
и думал только о твоей прозрачной коже,
 
и что тебе пораниться нельзя —
ты истечёшь, ты просто растворишься в море:
— Она жива, но мир её разъят —
так врач сказал, а я его не мог оспорить.
 
Когда из света когерентных волн
возникнет холм, что прежде нам казался ямой,
ты понимаешь, это точно — холм!
И Гук и Бойль правы — не всё прямО, что прЯмо!
 
Ах, Рыба-Страх — ведь это был бычок —
интерференция до жути исказила!
А я поверил, глупый дурачок,
что защитил тебя от самой страшной силы.
 
... я был дикарь, ты, бросившая смог
большого города, израненная птица
уставшая от жизненных дорог...
Когда спала я целовал твои ресницы,
 
а утром через галечника пляж,
нёс до воды — плыви! — и ты была русалкой,
и для тебя шипел волны плюмаж,
и воздух йодом пах, и горною фиалкой...