Том 1. Часть 3. Глава 4

Глава 4.

***
Бывает, кушаешь сладкое, гоняя слюну по полости –
От этого классно бывает. Короче, пруха…
Многие дети, мучаясь цапаньем совести,
Жрут «земляничное» слушая предков в пол-уха,
Чтоб невзначай не спалиться. Предки за стенкой
Бацают там сладкоежке сестрёнку иль брата.
А на губах засыхает пурпурной ранкой
Липкий нектар бесконечного аромата.
   Рожа пошла прыщами из-за чрезмерного потребления вкусняшек – смотрится пренеприятно.
   Надо переходить на абрикосы…
   Моем, чистим от косточек и на сковородку. Закипит – славно. В ход могут идти опавшие и слегка подгнившие, поэтому «бракованные» плоды здесь доминируют над «товарными». Сахар на нужен (кисловато, ну да ладно). А если поварить подольше, то загустеет. А можно таким манером прокипятить – и в стерильную банку законсервировать. А можно перемолоть абрикосы на мясорубке, вывалить полученную пасту на смазанный маслом противень – и на солнце. Получится пастила, напоминающая по вкусу курагу.
   А можно сунуть в рот чупа-чупс и не париться – будут смотреть, как на идиота.
   И никогда не пейте малиновый морс – он отвратителен.

***
Зарю вырвало кислым и борщевидным,
В хате пахнет помойкой,
   что близ химзавода
Чадит пепельницей.
   И вот что обидно –
Закроешь глаза и видений рвота
Вьётся куделью; ноздрям щекотно…
Откроешь глаза – уплывает люстра
На юго-восток потолка, беспилотно.
Стенка на стенку ползёт, как чувства
Благие на чувства низменные.
Повернёшь голову – болью аукнется.
Зарю вырвало борщевидным и кислым
На испорченную, палыми звёздами, улицу.
   Люди порядком измяты похмельем – стесняются смотреть друг на друга (поймём и простим).
   Много лет назад, подобие усреднённого портрета получали путём наложения друг на друга негативных фотопластинок с изображением многоразличных человеческих лиц.
   Зритель находил их более привлекательными, нежели портреты реальных лиц.
   Чем ближе человеческий облик к такому эталону, тем больше он производит впечатление правильности, это уже инстинктивно.
    То было много лет назад, сейчас люди измяты комплексами и чувством вины (поймём и простим).

***
Ушел за хлебом и не вернулся –
Не будет чёрного половинки,
Его горьковатого послевкусья…
Идут хлебобулочные поминки,
Идёт подобье мокрого снега,
А в гипермаркеты прёт обыватель,
Купить и выпить 0.5 (для разбега)
И что же дальше? С какой же стати
Сухарной крошкой душа пропахла
В момент инфляции ненавистной?
А, с голодухи, охала-ахала
Небесная сущность пилота Пиркса…
   А ещё стало модным топать коммунистическую идеологию – это лишнее.
   За 1937-38 год по приговорам псевдосудебных органов было казнено около 700 тысяч человек – цифра, понятное дело, колоссальная.
   Но разве убивали только пулей или только тех, кто был формально приговорен к смерти?
   Концлагеря, украинский и казахстанский голодомор – миллионы человек.
   Подавления крестьянских восстаний во времена военного коммунизма и коллективизации – миллионы человек.
   Практика заложничества, когда за действия других отвечали своей жизнью заведомо ни в чём не повинные люди – миллионы человек…
   Надоело писать… вчера помер старый коммуняка с двенадцатого этажа на девяностом году жизни – хороший был человек.

***
Пёр по лестнице в небо –
Упал,
Сдох.
В лепёху!!!
Кишки… и немного нелепо.
Судьба
Не бог –
Прокурор с подвохом.
Успел сфотаться
За секунду
До…
От души осталась лишь горстка –
Треть фунта
Материала, который смогёт опознать одно usb-гнездо.
   Давайте немного повспоминаем автопортреты великих мастеров.
   Они, типа, зырили в зерцало и калякали кисточкой черты своей физиономии и окружающие предметы, но при этом старались передать не только внешность,  но и дух.
   Нынешние фотохудожники бацали изображения, выбирая самые удачные позы, поворот головы, но также стремились запечатлеть характерное мгновение.
   И если теперь появились технические возможности быть самому себе живописцем, то пренебрегать этим вроде как не следует.
   Нужна тут известная ловкость рук, умение находить правильный ракурс и, понятное дело, техника безопасности, ибо рискованная автофотосъёмка не раз оканчивалась кровавыми помоями.
   Мы знаем много художников-баталистов и военных фотографов, которые рисковали и жертвовали жизнью – примотайте, во славу их светлых имён, кадило к селфи-палке.