Музыка. Валерий Фирсов

       

    ..В 56-ом весна случилась
И дальше вот что получилось:
По миру рок-н-ролл гремел
И Элвис Пресли уже пел!
У нас же был  20-ый съезд!
Кремлёвский дёрнули насест.
Ну, и в итоге..
Кому - то сделали там ноги.
А нам сказали  голосом Хрущёва
Что был, мол, культ,
И что начнём жить снова.
По-новому!
Не так, как прежде!
И приподняли занавес железный.
И ветер свежий и полезный
В Россию медленно проник
И тут почти, что каждый вник
Что жили мы не так
И не здорово.
Что можно жить свободно.
Снова.
И без опаски,
Не боясь огласки.
И появились,
Возродились,
Прежде потерянные лица.
Ну кто вернулся,
А кто нет.
Судьба такая и билет.
Счастливый..
Иль четверг дождливый.. 
 А власти на местах, милиция
Вдруг растерялись,
Глупо улыбались,
Не знали, что и говорить
И с горя начинали пить.
Всё стало разом набекрень
В журнале вышел “Один день..”
Высоцкий, Галич.
 Солженицин.
Всё незнакомые нам лица..
И разные стихотворенья.
Конечно, в обществе пошло броженье..
А комитетчики молчали,
Но помнили и замечали.
Не принимали. в общем меры
И вот - напротив “Пионера”
Кафе открыли.
Днём столовая.
Но обстановка была новая.
И собирались там студенты
Понятно, что интеллигенты..
И в очередь туда стояли.
А всех понятно не пускали,
Хоть это был и общепит
Но было слово  ДЕФИЦИТ
Нам от рождения знакомо
Чать постоим мы!
Чать не дома!
Ну и стояли.
И по знакомству
Пропускали.
Водку не пили.
Только ели.
И под гитару песни пели:
“..пьём за яростных и непокорных,
за презревших грошевой уют..”
Но все знали, что в “М” , “Ж” уборных
Портвешок студенты тайно пьют.
А потом глаза у них блестели..
В общем, ясно, что они презрели..
   Но там бывало и не раз
Включали вечерами джаз.
Армстронг играет на трубе.
Дежурит тут и БКД.
Какие ж нужны были муки,
Чтоб в воздух наш чужие звуки
Вплелись.
Забудь и веселись
Душа.
Задумчиво и не спеша
Звучат чужие инструменты.
И сонно слушают агенты
Чужой буржуйский саксафон
Луи Армстронг, Дюк Эллингтон.
  Вот в этом историческом моменте
Валера Фирсов и Терентьев
Толя,
Не думая совсем о школе,
Одной лишь думы знали власть,
Без музыки чтоб не пропасть
Ночами слушали эфир.
И весь им музыкальный мир
Стал ближе, чем всё остальное,
Не главное, не основное.
Они тогда играли джаз.
Терентьев был на барабанах,
Валера дёргал контрабас.
И всё серьёзно, без обманов
Сердечно так.Вопросов нет.
Им было по 15 лет.
Закончили тогда девятый,
И летом нанялись ребята,
И на заводе крыши крыли,
И получив потом рубли,
Мечту свою осуществили..
Собрали, в общем, все пиастры
И к осени купили Астры.
Магнитофоны.
С ними микрофоны,
Катушек, плёнок килограммы
Под музыкальные программы.
Голос Америки включали,
С эфира каждый день писали
Клив Ричард, Джонни Холлидей..
Не как у нашенских людей.
Всё не по русски,
Песни странные..
В общем, чужие, иностранные..
Не знает музыка границ
И песни, как мильоны птиц
И к нам в Ульяновск прилетели..
Ребята вникли и.. запели!
И пел Валера по английски
И хорошо. Ну как на диске.
Была и группа у них в школе
У всех свои там были роли
Почти биг-битовый состав
Саня Вершинин и Карелов..
Сначала робко и несмело,
Ну, а потом так заиграли!
Игру их в прессе отмечали,
Не всесоюзной, правда, местной.
Но всем в Ульяновске известной.
  А время было уж другое,
Туманное и непростое..
И продолжало вечный бег..
Китайцы – братия навек,
От нас всё больше отдалялись
И по китайски улыбались,
И на Хрущёва с кукурузой..
Он нас достал своей обузой!
Узнали Кузькину все мать!
И всех догнать и перегнать
Он обещал и процветанье!..
Но дрогнуло вдруг ночью здание..
Утром проснулись
И уж вот
Произошёл переворот.
64-ый подошёл
И к власти Брежнев вдруг пришёл.
Кто там на небе повернулся?
Короче к нам Ильич вернулся
И всё застыло..
И уныло,
Но так привычно и прилежно,
Стали ругать всё зарубежное..
И славить Леонида Брежнева.
Ну, и идеи коммунизма.
Тогда расцвет был социализма.
Была советская эстрада.
Но нам её было не надо.
Валера с Толей были молоды,
И познакомили их с Холодовым
Иваном.
Он старше был,
И вы заметьте,
Учился тоже в тридцать третьей.
Теперь студент был в Ленинграде.
Ребята о такой награде,
Конечно, не могли мечтать!.
Для них пошла тут благодать.
Иван был точно меломан.
И с музыкою свой роман
Крутил, как мог, он в Ленинграде
И был готов он, музы ради,
Стипендию свою отдать,
Чтоб дисков новых записать.
Он и Высоцкого писал.
В Ульяновск плёнки посылал.
В общаге негры с ними жили..
Богатые - с валютой были.
И часто в Лондон улетали
И покупали, покупали
И джинсы, и коньяк, и виски.
Ну, и конечно, брали диски!
Всё по фирме и не обман..
Сдружился с неграми Иван,
Купил себе магнитофон,
И диски, Битлз, Роллингстонс.
Тут появились и вертушки.
И стал Иван возить катушки
И под заказ, и просто так.
Короче, в этом стал мастак.
Так и Высоцкий появился
И весь народ в него влюбился.
Валера с Толей плёнки брали
Не знаю, как там, покупали?
Понятно, дело дорогое..
Но где же взять ещё другое?
Билл Хелли был и Дорис Дэй,
Среди ульяновских людей
Всё продавалось и менялось.
Короче – распространялось.
И вот уже со всех сторон
Мы слышим Битлз, Роллигстонс..
И ждём новья.
Таким был я.
Таким был ты.
Наши мечты
Были купить аппаратуру.
А в музыке был нашим гуру
Фирсов Валера.
Встречались вечером у сквера
О музыке мы говорили
И потихоньку что-то пили.
  И музыканты у нас были..
Конечно, многих мы забыли
Но помним, были в нашем крае
Владимир Мясников, Силаев..
Развейтесь прошлого дымы!
И был ансамбль “Это мы!”
Играли в разных ресторанах
И Фирсов был на барабанах
И пел. А Маслов на гитаре..
И бас-гитара Денисюк.
И пробовал играть Дашук.
Акимов был, ещё Круглов..
Играли чётко, будь здоров.
И был ансамбль в политехе.
И выступленья и успехи..
Руководил Рудольф Ефимов..
В газете помню старый снимок..
Талантов было там вагон,
Олег Кувайцев – саксафон
Такие выводил рулады!
Давно уже он весь в наградах.
Теперь Олег сам возглавляет
Лучший в России диксиленд.
А вспомним “Академик Бэнд”!
Из наших там, из старичков
Макарьев, Коля Новичков..
И хорошо, в общем, играют.
И даже диски выпускают.
И была группа “Горожане”.
Свои ребята – все волжане.
Максимов был на саксафоне,
Да не простом, а баритоне.
Играли просто, без фанеры.
Но принимали власти меры,
Играйте лучше, мол, советское,
А не английское, немецкое.
Склоняли нас и вызывали.
Катушки, диски забирали
И, в основном, всё отдавали..
И были долгие беседы,
Что, мол, зажрались дармоеды!
Что тут за чуждые явленья!
Меняйте срочно поведенье!
Чего там, во избежанье,
А то вам будет наказанье!
В общем, чего там прознали.
Зобнин с Лунёвым пострадали..
И Зобнину постригли хаер.
Не выделяйся, мол, ты, фраер!
И было им предупрежденье,
Что бы вносили измененья,
И стали, чтоб как все другие.
Без сложностев, что бы простые!
А то, на что это похоже?
Советские у вас ведь рожи!
Ведь коммунизм нам строить надо!
Понятно ,Би Би Си там рада
Вас всех к себе завербовать!
Но у нас Родина есть мать!
И мы вас им не отдадим!
На первый раз мы вас простим
Вы эти песни не играйте,
Моральный кодекс изучайте!
Короче, в общем и не били
И никого не посадили.
Понятно,
То что неприятно..
Но все мы были одной масти,
И все спасались мы от власти.
Кто чем! Кто водкой, кто вином!
Но все сходились мы в одном,
Что музыка спасёт наш мир.
Нам музыка была кумир.
Тут Фирсов в армию ушёл
Ну, а процесс уже пошёл
В народ.
И вот
Диски и записи меняют
И продают,
И покупают.
И меломаны, как табун
К нам приходили на чугун…
            (продолжение следует.. )

              Борис Улендеев.
                Ноябрь 2003.