На смерть Каддафи

От облавы уйти в этот раз не успев,
Истекая весь кровью средь грязи на камне,
Принял бой свой последний израненный лев,
Умирая как царь в окруженьи шакальем.

Он и впрямь был царем для любимой страны,
Гордым сыном пустыни, отцом для народа,
Жил и умер он так, как мужчины должны,
Отбивая врагов до последнего вздоха.

Он не вился змеей, сеть не плел, как паук,
Не дрожал, словно заяц, не драпал трусливо,
Не боялся сказать, то, что думает, вслух,
И в угоду гиенам не стриг свою гриву.

И добычей своей он делился с семьей,
Но видать, было мало остатков шакалам,
И на горе себе, он владел той землей,
На которую глаз положили вандалы.

Он, как мог, воевал с ненасытной ордой,
Но и льву одному не под силу сражаться,
Но зато скольких он, заслоняя собой,
Спас на время хотя бы, решив не сдаваться.

А трусливые звери, поджавши хвосты,
С любопытством и страхом за всем наблюдали,
Истекали слюною от жадности псы,
Только снова достанутся крохи шакалам.

И постигнет их вскоре шакалий удел,
Не уйдет от возмездия злобный охотник.
Но остался царем умирающий лев,
Вождь арабских племен, несломленный полковник.