Владимир Соляр Рига

Соляр Владимир Ильич.
Родился в 1959 году, в России. С 1976 по 1977гг. жил и работал в Виннице, на Украине. С 1977 года живет в Латвии, где окончил историко-филологический факультет Даугавпилсского университета. Преподавал историю и литературу в школе. В 1991 году расстался с преподаванием и создал своё малое предприятие по пошиву кожаных изделий. На жизненном пути сменил множество работ и приобрёл множество специальностей от портного и корректора в журнале до почтальона и музыканта. Увлекается бардовской песней, выступает с сольными концертами. В 2010 году создал свой культурно-образовательный и продюсерский центр: «Музыкально-поэтический салон Эклектика». Песни звучали в эфире радиостанций России, Латвии, Эстонии,
Украины. Лауреат и член жюри поэтических конкурсов и фестивалей авторской песни в Прибалтике, России, Белоруссии, Чехии.
Печатался в поэтических альманахах: «Балтика» -  С-Петербург; «Seminarium hortis humanitates» - Рига; «Русский мир» - Санкт-Петербург - Таллин; «Балтийский мир» - Рига; «Родники любви» - Узбекистан-Россия; «Золотая строфа» - Москва; «Письмена № 1-5» - Рига; «Светоч» - Рига; «Под небом Балтики» - Таллин. Издал два сборника стихов и записал четыре диска собственных песен. Сайт в интернете: www.sоlуаг.lv


     МОЕЙ  ЗВЕЗДЕ
                В сердце немного света -
                лампочка в тридцать ватт…
                Борис Гребенщиков.
Умолял я:
- только свети.
И кому быть, как не тебе,
и внезапной вспышкой в судьбе,
и Звездой негасимой в пути…
Отвечала:
- Накала нет,
как у лампочки в тридцать ватт…
Но твоей я способности рад -
излучать и тепло, и свет.
И свернуть с колеи нельзя,
если ты – и маяк, и курс,
раз не пройдена мной стезя
и не выработан ресурс…

Но вольфрама и жизни нить –
что им стоит перегореть?!
А хотелось бы долюбить,
додышать, дожелать, допеть.
И темнеет  к исходу дня,
я же всё прошу:
- Даждь мне днесь.
Если света нет у тебя,
у кого же тогда он есть?

     ДЕВАЛЬВАЦИЯ

Иллюзии за действительность
вновь выдавать не ново!
Словесная расточительность –
девальвация слова.
Лихорадит инфляция,
курс упал до предела.
Что там, аргументация?
Девальвация дела.
К похвалам и овациям
адаптация слуха,
а повсюду стагнация –
девальвация духа.
Личные, как наличные,
растревожили горести.
Эгоизм и обычная
девальвация совести.
Мысли - в реанимацию -
вездесущих банкротов,
проводить трансплантацию,
вместо родов.
Где изящных чувств грация?!
            Душу-то не трави –
            жалкая профанация
девальвированной любви!
Нравственная деградация
и замаранная мораль.
По газам девальвация –
до отказа педаль!
В никуда интеграция,
без градации сфер и мер –
эскалация ассимиляции –
небывалый размах и размер.
С чувством Родины – деформация –
поступь либерализма –
расползлась девальвация
патриотизма!
Эра роботизации
двадцать первого века
на пути к девальвации
Человека!
Размахались оружием -
вот, подспорье Отчизне.
Лучше б сдюжили, дюжие,
девальвацию жизни.

Ситуация –
как прострация,
но, быть может, когда-нибудь
будет стабилизация,
или замысел в этом и суть -
чтоб пройти предначертанный путь?!

ВЯЛОТЕКУЩИЙ  АРМАГЕДДОН

Как не устать от звона
телефонов и колоколов,
вещающих без конца
              о скорой кончине Света?
О чём не молчит икона –
молчание громче слов –
может о том, что мы
                ищем во всех приметах?
Но ветер листву унёс
и скомкал листы газет,
где на шести полосах -
                переговоры о мире…
Мы изучаем спрос
на желание жить без бед.
Мы созерцаем мир,
                сидя в своей квартире.
Я выхожу из дома.
Я покупаю хлеб.
Кажется, что живу,
                иногда обо всём забывая,
но с дальнего космодрома
Святые Борис и Глеб
смотрят, как в небо взвилась
                церковка их святая…
И если сначала начать,
с ветхозаветных дней,
с ведающих судьбу
                оракулов-звездочётов,
как вовремя обуздать
Апокалиптичных коней
у этой последней черты,
                у этой точки отсчёта?!
На голубой Земле.

   ***
В доме ребёнок спит.
В комнатах тишина.
Город полон забот
                о предстоящей зиме.
Мой телефон молчит
и ты не удивлена
тому, что царит покой
          
            МУЗЫКА  ФЕВРАЛЯ

Она    жила,
она   цвела
узором   на  февральских  окнах,
писала  вязью  на   полотнах
заиндевевшего стекла.

Она   хрусталиками  льда
похрустывала в хрупких   лужах,
в  них,  наспех  застеклённых стужей,
ещё    вчера    была    вода…

Метель   замаялась   уже
метаться  в  пляске   ми  минора…
В   портал   продрогшего   собора
вмерзали   льдинки   витражей.

Пурга   кружилась   в   кураже.
В   органных    трубах   выла   вьюга.
То    ли    соната,    то    ли    фуга
вещала    песней     ворожей…

И  вот,
      войдя     в     ажиотаж,
Во  двор,  под  арку,  проскользнула,
но   не   умолкла,   не   уснула,
а    поднялась   на    мой   этаж…

И   притаилась  в  тишине,
и   в  скрипе  половиц  в  прихожей;
и,  кажется,    была      похожей
на  дрожь  -  ознобом  по  спине…

Озябших    клавиш     белизна
и    пальцев    нервное   касанье
не    нарушали     допоздна 
её    прихода    ожиданье.

…И  звук,  рождаясь,  замирал,
хоть  тишины  и  не  боится,
как  в  дом  влетающая   птица,
в   холодной   комнате  дрожал,

и  в  разлинеенных  листах,
томящихся   в  плену  дремоты,
где    птицами   на   проводах,
ещё   не  сыгранные  ноты…

          НОКТЮРН 
В полночь я выхожу на балкон,
где   рождаются  стихотворенья.
Ночь – бездонный  чернильный  флакон,
в  нём  я  черпаю  вдохновенье.

Там   отчётливо   звёзды   видны,
их  бессонница  где-то  включает,
и   лимонную   дольку   луны
подаёт   мне   к   вечернему   чаю…

Млечный   путь   напорошил   снегов, -
и   мерцают    кристаллы   в   граните…
Эти   россыпи    звёзд   и   стихов
забирайте   с   собой   и   храните.
   
    ОДИНОЧЕСТВО

Проживает со мной одиночество –
нанимает угол за так.
Одиночество, ваше высочество,
я во всём непрактичный простак.
А у вас ни имени–отчества,
лишь немое присутствие есть,
И давно, мне роднее прочих став,
вы и совесть моя, и честь.

В стороне от больного общества,
от торгов его и оков,
нам надёжнее с одиночеством
без советчиков и врагов,
без заступников с их могуществом,
коим – что проклясть, что воздать…
A бесспорное преимущество –
в том, что некому нас предать.

Из судьбы своей, словно прочь с листа,
удалить бы порочную грязь
и прощения у одиночества
попросить, ничего не стыдясь,
не спешить оправдаться дочиста,
а покаяться во грехах
и, найдя утешенье в творчестве,
исповедоваться в стихах…

Так бок о бок живём с одиночеством
и давно не ждём перемен,
а совместное наше зодчество –
возведение призрачных стен.
Я не верю давно в пророчества,
но тревожат предчувствия вновь –
мне даровано одиночество –
как единственная любовь…


           ПАМЯТИ  ДРУГА

Взволнован был. Легко шутил.
Смеялся.
Курил и пеплом насорил,
и извинялся.
Тем бытовых не разрешил
коснуться.
В себя ушёл и не спешил
вернуться.
Бокал со всеми поднимал
за счастье!
Стихи какие–то читал
о власти…
Рассеянно в окно смотрел
и в лица.
Хотел, но так и не сумел
напиться.
Кого–то в чём–то убедить
пытался,
собрался было уходить –
остался.
И был смешон, и даже глуп
однажды,
когда слова слетели с губ
о важном…
И душу вывернуть хотел
наружу.
Смолчал. Пальто своё надел –
и в стужу…
А за окном зима брела
в белом.
И до него ей не было
дела…
__________

Печально, но никто из нас
не догадался,
что это всё в последний раз,
что он прощался…
               
 ОНА - ВОДА

Она – бурлящая вода
в необозримой чаше моря:
то в мире с берегом, то в ссоре;
то льнёт к нему, то бьёт волна…
А то, в двустворчатой горсти,
ракушки из моих ладоней
смиренной затихает соней,
а то стремится обрести
свободу –
но не покорится,
а между пальцев просочится…

И не пленить, и не обнять,
и жажду ею не унять,
и неподвластна, и прекрасна:
смотреть – смотри,
а плыть опасно…

   *  * *
Полуодин  ополоумел:
звать,  чувствовать,
желать  тебя,
твой шёпот различая в шуме,
лист календарный теребя…

Всё ждать –
вот-вот откроешь двери,
через порог и напрямик…
Ты – вечная моя потеря
и обретение на миг…

             ХОЛОДНО

Холодно нам:
             тебе – там,
                мне - здесь.
Мир  разобщён,
 разделён
    весь.
Мир   разграничен
       на   ты – я
и ограничен
длиной    дня.
Мир  опрокинут:
   в  нём
верх – низ,
нам  не  откроют
    въездных  виз
в  край,
  где  так  буйно
              цвела  сирень…
Мертвенно – бледный
  стоит
день.
Нам  не пробиться
              сквозь  плен
   стен…
Струнами – нервы,
 клубок вен.
Птицами   в    клетке
                не петь – выть…
Нас  -  неделимое
   разделить…
Может   когда – нибудь
   где-нибудь
Пересечется    с   тобой
   путь?!
Или   вот  так
              коротать  век?
Мертвенно  –  бледный
  лежит
   снег…


И  хоть  всего  в  двух  часах  езды
Время  прошло.
        Сожжены  мосты…

                36 и 6
 Сколько нужно человеку, чтобы ощутить тепло?
- Достаточно всего тридцати шести и шести.
            Из спектакля театра «Ленком», «Всё включено»

Осень поздний роман листала,
и, сжигая его дотла,
слёзы серых дождей глотала,
и ждала в ноябре тепла.
Ей хотелось ещё погреться
у костра золотых надежд
и в парадный наряд одеться
из парчовых своих одежд,
но без этих гламурных платьев,
без костюмчиков «от кутюр»
мы спасались с тобой в объятьях
от осенних температур.
И пусть в доме продрогли трубы,
и в постель неприятно лезть,
я, твои ощущая губы,
ощущал – тридцать шесть и шесть…

Сколько нужно тепла для счастья,
чтобы души нам отогреть,
чтобы целого обе части
в мире жить могли и стареть?
Улеглись понемногу страсти,
и прощённых обид не счесть…
Нас от многих бед и несчастий
сберегли тридцать шесть и шесть.
И пусть прежней любви не стало,
И был холоден я:
– Прости,
но и мне не всегда хватало
этих тридцати шести и шести.
А внезапное осознанье
посетит, как благая весть,
что в озябшей тиши мирозданья
есть твои тридцать шесть и шесть.

Вот растрогался день – и в слёзы.
Дождик капли разбил о жесть.
Пусть прогнозы сулят морозы -
греют нас тридцать шесть и шесть.
По траве шершавой и ржавой
отзвенит рыжих листьев медь,
длинной нотой второй октавы
будет город всю ночь шуметь.
Утром, в тон ему, хрип усталый
выдаст ветер-саксофонист,
и ладошкой своей пятипалой
мне помашет осенний лист.
Я, его провожая взглядом,
ощущаю: ты где-то здесь,
ты звонишь, это значит рядом -
есть твои тридцать шесть и шесть.
Значит есть.

                НОЧЬ  В  ДЮНАХ

Блеск 
           Луны…
                Треск
                сосны…
                Плеск
                волны…




 


Рецензии
С благодарностью к автору за чётко и резко свой, неординарный, подход к творчеству. Лирично, находочно, поэтично, метафорично - всего в наличии... Интересно!

Мы -Вместе 3   08.05.2016 20:27     Заявить о нарушении