На острие

Мой свет, тяжело сейчас не состоять из грязи,
Не говорить только о внутриутробной рези,
Не клянчить, не бросаться под ноги каждой мрази,
Не убиваться от каждой второй болезни.

Не исходить аллергией, кожным зудом
От чужого достойнейшего успеха,
Не терзаться никчемностью, слушая пересуды,
Рассыпаясь парализующим колким смехом.

Свет мой, от собственных волдырей и ожогов
Люди становятся по горло черны, по щиколотку скабрезны,
Они тычут в тебя сальными пальцами, смотрят, как на чужого,
Хотя сами — предельно, чудовищно бесполезны.

Они любят послушать твоего полного осточертенья,
Рифмы твои свежевыжатые на хлеб намазать,
Пока ты не проникаешь своим исковерканным чтеньем
Внутрь собственной их заразы...

Тогда они выкипают жиром, праведным раздражением,
Сплевывают острые строчки, вешают на тебя таблички,
Человеческие пустоты, богатенькие транжиры, провода системы под напряженьем.
Каждый — не больше точки.
Спасательно закрывшие лица и лички.
Смирившиеся с поражением.