Стихи на военную тему

   НА ФРОНТ

«Паровоз помчит дорогой торной
                Мимо городов, лесов, полей…»
                Из стихов моего отца, участника войны Второй Мировой.

В память многих и многих с Победой вернувшихся и не вернувшихся.


Эшелон затих на стыках, замер.
День, другой и на передовой.
Вдовьими проводит нас глазами
Дымный городок, прифронтовой.

Где-то новых раненых встречали.
Многих жизнь так просто развела.
Чьи ж там горше горького печали?
Чья ж там ярче молодость цвела?!

Та меня жалела, та любила.
Может быть, любил обеих я.
В медсанбате где-то это было:
Та любовь и молодость – моя.

Подлечить недолго и подштопать
Хлопца, не убитого пока.
Ну а завтра мне в окопы топать.
Вспомните, сестрички, паренька.

Многих и любили, и жалели.
Да на всех не хватит и войны.
Чтоб на сердце шрамы тяжелели,
Чтоб в душе – ни горя, ни вины.

Отгрохочут дней победных марши.
Не последний вспомнится перрон.
Веткой вслед берёза мне помашет…
Лишь война и смерть со всех сторон.

Кто бы, где встречал и ждал солдата?
Но войну в бессчётный раз кляня,
Пусть дождутся и меня когда-то,
Пусть дождутся многих, и меня.


  ПАВШИМ

Из теплушек и на перрон
Мы безусы, мы юны были.
И – ни свадеб, ни похорон.
Юны были да всех убили!

Каждый наскоро был побрит.
И в окопы – готовься к бою!
Разве мощью надгробных плит?
Нам Россию прикрыть собою!

Ну, а сгинем! А пропадём!
Вечно память о нас храните.
Мы вернёмся, мы к вам придём
В обелисков глухом граните.

Будет вёсны встречать страна.
Дрожью по сердцу да по коже –
В камень вбитые имена
На живых имена похожи!

Пусть в теплушках и смех, и гам…
Юны мы и впервые бриты…
Плачут матери по слогам
На гранита глухие плиты.


   ПОСЛЕДНЯЯ АТАКА

Надгробий за тонной громоздкая тонна.
Не нужен солдату посмертный гранит.
Какое надгробие мощью бетона
От гибельной пули тебя сохранит?!

К нам гибель-стервятницу пуля привадит.
Проклятую  кто же высотку возьмёт?
Кровавою стёжкой шинели прихватит;
Сердца ли к земле пристрочит пулемёт?!

Пусть вечно бы враг недобром поминался…
Земли теплотой не надышишься впрок!
Но взвод по команде - « вперёд!» - поднимался.
Иных и не будет в бессмертье дорог!

Поднимется взвод по слепящему знаку.
Ракета жестокую высветит близь.
В последнюю мы поднимались атаку.
Все наши победы посмертно сбылись!


  СТРУНА

Здесь были мы, где рожь в полях колышется.
Струна звенит и ввысь летит – в зенит.
Издалека далёко так и слышится,
Что в небе жавороночек звенит.

Мы были здесь; присяги не нарушили.
Струна звенит над ширью жарких нив.
Плуг наши кости вывернет наружу ли,
Перекопает, вновь похоронив?

Нам здесь остаться без вести пропавшими.
Не знает нас по именам страна.
Здесь над полями, порохом пропахшими,
Звенит, звенит небесная струна.

Струна звенит; слышна со всех стороночек.
Плуг разворочал пашню тяжело.
И сразу видно сколько похороночек
До адресатов просто не дошло.

И всё пройдёт, и никогда не вспомнится…
Над вечною забывчивостью дня
Грозы раскатом, бурей небо полнится,
Струной в душе натянутой, звеня.


    ВДОВЬЯ СВАДЬБА

Пыльный, плачущий, грохочущий вокзал.
Дни за днями эшелоны…Мгла…
Что, прощаясь, ты навек не досказал?
Что за грохотом расслышать не смогла?!

Днём и ночью – эшелоны…Мгла…
Кровью политый клочок передовой.
Пусть женой тебе недолгою была,
Так останется недолго и вдовой!

Тот не сдавшийся клочок передовой.
Кто ж полёг там? В окружении – в каком?
Пробивается могильною травой
Взвод за взводом, полк полёгший за полком.

Было, нет ли в окружении в каком?
Горло судорогой смертною свело.
Вдовьим, траурным почудится платком
Рядом ворона мелькнувшее крыло.

Горло судорогой смертной и свело.
Но тебя, солдата, помня, и скорбя,
Вдовья свадьба разрыдалась тяжело,
Так и празднуя - поминками - себя

О тебе, солдате, помня и скорбя,
Пили вина, поминали – не пьяны! –
Дни войны – такой недолгой для тебя.
Нескончаемой для всех живых войны.

 
   В ПОЛНЫЙ РОСТ

Он встал с гранатой в полный рост.
Жизнь промелькнула в миг единый.
Он в постамент всем телом врос.
Убитый и непобедимый.

Мелькнул в глазах и дом, и сад.
Весенние шальные дали.
И незабытый адресат,
Где вечно бы солдата ждали.

Но был приказ – в атаку, в бой.
Вставали в полный рост солдаты,
Нас ради жертвуя собой.
В гранит побед их вбиты даты.   
   
   
    СТАРЫЙ СНИМОК

На старом снимке выцвели года.
А свадьба – довоенная, былая.
Там на утро и грянула, пылая,
Обрушилась на мир беда.

Вся в белом там и вся в былом.
А с нею – он; смеющийся – в обнимку.
И длится нескончаемый по снимку
Их поцелуй; и людно за столом.

Ей день и месяц памятны вдвойне.
Тем давним – Боже! – позже страшным летом,
Нет, никому не думалось об этом,
Что поутру и быть войне.

Надсадный гул почудится шмеля.
И слуха на мгновение коснётся.
Но так земля безжалостно качнётся,
Под вой снарядов рухнет в ад земля.

Он шёл на подвиг, шёл в огонь и дым.
Он обещал с победою вернуться.
Уснуть бы ей, уснуть бы и проснуться…
С ним несказанно-молодым.

Но будет вдовья доля тяжела.
Жизнь – долгою до кладбища дорогой.
Лишь снимков старых, выцветших не трогай.
Былую боль душа пережила.   

   
    СТАРУХА

Отгремела война, и была не одна.
Столько войн и забылось, и было.
А войной для старухи осталась война,
Та, где мужа так сразу убило.

Что ни вспомнит о нём – за слезою слеза.
Не вернувшихся мало ли с фронта?
Отводила она, убирала глаза,
Словно в тумбочку прятала фото.

Бабке – сто! Это редкость – дожить, пережить
Всех, кто близок и дорог навеки.
И не стоило прошлое бы ворошить,
Да слезятся усталые веки.

Да зачем-то жива и разумна вполне.
Боже правый, да это ль не странно?!
Разговоры подчас – всё о той, о войне.
Память – вечно саднящею раной.


 ПЕСНЯ БОЙЦА

А доблесть мужчины во все времена – война!
Пусть женщина ждёт, и не ждать не вольна – она.

А женщина ждёт; и не год, и не два – вдова.
Могильная, злая, степная трава – права!

Смиренной травою к живым прорастём! Придём!
Пускай и не вспомниться мёртвым о том – про дом.

Но в детях мы вечны и траур готов – для вдов.
И каждый из врытых в бессмертье крестов – пудов!

И звезды бессмертны, и вспыхнет звезда – седа!
И кровью сочатся – не просто вода! – года.

Дом сыном оставлен! Ждёт мать и жена – должна.
Что ж, доблесть мужчины во все времена – война!


       МЕДСАНБАТ

Ох, вы, девочки –  любовницы  и  просто
Сёстры, дочери и матери солдат.
У меня ж на сердце давняя короста;
С пресмешным я лёг раненьем в медсанбат.

Я на строй держал равненье, а раненье -
Ас небесный  с тылу выкосил нас враз.
Я теперь на медсанбат держу равненье.
Сзади раненый, а искры – аж из глаз!

Зря сестричка парня в строй поворотила.
Сзади йодом показательно прижгла.
Пуля-дура мне мозгов не повредила.
Так - по сердцу! - по касательной прошла.

Пусть  война меня и била, и кромсала.
Бог не выдаст, чёрт солдата не добьёт.
И не раз душа в окопах воскресала,
Лишь припомню в милых пальцах терпкий йод.

Я последним, смертным сном усну – не спится.
Ах, сестричка-дочка, что ж здесь понимать!
За таких за вас мы вечно будем биться,
Да за Родину  саму – за нашу мать.

Где, каких ещё боёв победных дата?
С песней я  в строю посмертном прохожу.
Что мне раны? Гляньте на сердце солдата.
Ну а зад  врагам вовек не покажу.

ТЕ НОЧИ И ДНИ

Те ночи и дни; всё останется в памяти.
Иль в явь это всё и другого не жди?!
Смертельная, злая над миром крупа мети!
Свинцовые лейте над миром дожди!

В те ночи и дни только всмотришься – вот, близки!
В ковыль покатилась папахой луна.
И солнце волчком в лютом, сабельном отблеске,
Пластаясь, летит на коней стремена.

Те ночи и дни…С ними схожих не выдумать!
Лишь зорям, приспущенным траурно рдеть…
Меня проводить под околицу выйди, мать.
Невесте, прощаясь, вдовою глядеть.

Что ж слышится в посвисте ветра жестокого?
Что видится в дымом пропахшей степи?
Так в память впечатано вечное: кто – кого?
И ты свой клинок о врага иступи!

Победные песни, кровавые повести.
Будь воздух победы смертельно-свинцов.
В жестоком ветра заливаются посвисте
Над сумрачным прахом полёгших бойцов.

  СКАЗАНИЕ О БЕЛОМ И КРАСНОМ

Два сына, два любых у матери было.
Одною любовью двоих и любила.

Два сына, два трепетных утра погожих…
Взрастило их время во всём непохожих.

Один: «Разделить бы меж всеми богатства!»
Другой: «Распылить ради нищего братства!»

«Отринем – один убеждал – отречёмся!»
«И в рубища – брату второй – облечёмся!»

Знай спорили братья, а жизнь рассудила.
А время в горячие сёдла садило!

А время коней беспощадно стегало.
И пулей, и шашкой в бою настигало…

Белеют их кости в погибельном поле.
Здесь братья сошлись и не встретятся боле.

Зло сшиблись в бою, люто шашки сверкнули.
Пришпорив коней, и на шаг не свернули!

Два сына для матери милых навеки…
Ладонью земля им ложилась на веки.

Ну что за планета – погост на погосте?!
У всех одинаково белые кости.

И кровь-то навек одинаково-красной.
Но братьями кровь проливалась напрасно.
            
  МАРШ БРАВЫХ СТРЕЛКОВЦЕВ

Пусть звучит бравый марш виртуальных полков.
Вечно славный, победный гимн.
Если скажут: был выдуман Игорь Стрелков,
Так не должен он быть другим.

Даже если убит – в бой за Родину, Русь!
Даже если и всё не так!
В бой! За вечную Русь! Не скули и не трусь!
Множь Стрелковскую мощь атак!

Не закатам гореть – вся Россия в огне.
Не рассветам пылать – земле.
По солдатским сердцам, по горячей броне
Метит смерть, затаясь во мгле.

Где могила, солдат? В поле ветром отпет?
Был и не был; окоп – глубок…
Марш Стрелковский звучит; вечна Слава Побед!
С нами – Родина! С нами – Бог!

  ПРОЩАЛЬНАЯ

 Провожала и мужа, и брата.
 Сын глядел им по-взрослому вслед.
 И казалось: навек, без возврата.
 До скончания горестных лет.

 Скорбной веткой берёза помашет.
 Клён тяжёлой качнёт головой.
 Да в победном заходится марше
 Вечно-славный оркестр духовой.

 Перекрестишь глазами невольно
 Всех, идущих в солдатском строю.
 И помянешь погибших на войнах;
 «Дай им, Господи, место в раю!»

 Боль - твоя, и беда - не чужая.
 Вновь приходят прощания дни.
 Сына, будто навек провожая,
 Крестным знамением осени.

          ХАТЫНЬ.

Кружит аист, возвратясь на пепелище.
От села и ни кола, и ни двора.
Не своё ль гнездо напрасно аист ищет
Здесь, где жизнь была, цвела ещё вчера.

Дым-то здесь поднялся в небо страшноклубый.
В каждом сердце имя выжжено – «Хатынь».
Здесь чернеют обездомевшие трубы,
В небо тычутся бессмысленную стынь.

Кружит аист, не с кем аисту проститься.
Сплошь чадящими руинами дома.
Кружит аист, а над миром тьма сгустится,
Безнадёжная, глухая, злая тьма.

Что ж ты ищешь, разглядеть во тьме пытаясь?
Возвратившийся напрасно по весне…
Кружит аист, над Хатынью кружит аист.
Криком памяти горит Хатынь во мне!

               
    НЕБО НАД БУХЕНВАЛЬДОМ.

Чтобы дым к небесам поднимался –
Чёрен ветер над пеплом печей! -
Здесь кирпич кирпичом подминался,
Громоздился на кирпиче.

Для живых ли? Для мёртвых? – и крепла,
За стеной застывала стена.
Вся насквозь человечьего пепла
Кладка вечная будет полна.

Мир весь чёрен от пепла и сажи…
Жизнь продолжится, печи туша.
Здесь над жуткими трубами, чья же
Порывается к небу душа?!

В это – ветром сквозящее – небо
Плач возносится жертвенный – чей?
Длится жизни жестокая треба.
Небо меркнет над пеплом печей.


   ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ

   Наши враги празднуют свои будущие победы.
    Мы отмечаем прошлые...
    И... всё равно Победа будет за нами.

Нас убило на третьей войне мировой.
Проутюжило вражьими нас племенами.
Зарастают окопы глухою травой,
Той второй, мировой, где Победа за нами.

В мире стёрты границы – ни мир, ни война.
На парадах  мы скорбно гремим орденами.
Нас убило  и в этом не наша вина.
Строй бойцов поредел – нет  идущих за нами.

Где хоругви пестрят, вам – Господь  помоги!
Мы своими гранит освятим  именами…
Пусть  в обличье друзей торжествуют враги…
Время давних  побед – вечно будет  за нами!

Кто нас бросил в атаку и…предал в бою?
И над смутными солнцу сиять временами.
Шаг в посмертном строю – подтяну! Подпою!
И…Победа придёт, и…Победа за нами!


   ГОЛУБЫЕ БЕРЕТЫ

Набекрень голубые береты.
И в тельняшках! Беда – не беда!
Ожиданьем любимых согреты
Были мы и везде, и всегда.

И с небес ждали нас, и живыми с войны.
Были мы небесам и десанту – верны!

Небо – куполом! Стропами – нервы!
Марш-бросок! И в атаку! И в бой!
В бой – не первый приказ! И не первый
Кровью залит, берет голубой.

Нам солдатская доблесть не зря дорога!
Мы в боях рукопашных крушили врага!

И служили мы честно Отчизне.
И хотелось – недаром! – прожить.
И не жаль, ради Родины, жизни
Нам, не пятясь,  в боях положить.

Нам ни шагу назад! Не бежать от судьбы!
Пусть к любимым не мы возвращались – гробы!

Только мы никогда не прощались.
И любой шли навстречу беде.
Мы – десантники! Мы – возвращались!
И с небес! И всегда! И везде!

И везде, и всегда горд недаром собой,
Кто однажды примерит берет голубой.


    ЖИЛ МАЛЬЧИШКА

Жил мальчишка... «Свет бедовый!»
Мать – о сыне; так – о нём…
Для подружки - цвет медовый!
И любила б день за днём!

Жил мальчишка; возраст – вышел.
И – погоны, и – берет!
Жил – служил! Служил – не выжил!
Пулей намертво пригрет.

Поцелует пуля жарко.
Насмерть жаля горячо.
Пуле губящей не жалко -
В губы, в шею ли, плечо?

Жил мальчишка. Жил и не жил.
Скажут: «Родине служил!»
Мать любил! Подружку нежил!
Жил и голову сложил.

Многим нет печали в этом.
Но припомнится – такой!
Для кого – медовым цветом.
Для кого – бедовым светом.
Боже, душу упокой!

   БАЛЛАДА О НЕДОШЕДШИХ ПИСЬМАХ

Безнадёжно-взахлёб целовала.
Но мгновенье – и всё вдалеке.
И помадка – полоскою алой –
Отпечатком по жёсткой щеке.

На мгновенье мелькнул и растаял перрон.
И ни свадеб ещё, и ничьих похорон…

Под раскатистый грохот вагонный
Знали мы: встречи сбудутся вдруг.
Нам на плечи ложились погоны,
Как ладони любимых подруг.

Наши матери с нами прощались навзрыд.
Да никто по могилам ещё не зарыт.

И судьба не была бы другою!
Шли бои…И снега…И дожди…
Будто в песне, строка за строкою:
« Жди, родная! Любимая – жди!»

Мы и песни, и письма – любимым скорей!
Матерей – забывали! Своих матерей!

« Жди! Вернусь!» - повторялось упрямо.
Ждать  любимым! Солдатам – служить!
В бой! И рухнуть! И выдохнуть: « Мама!»
Так посмертную строчку сложить.

Дома встретят солдата навзрыд и взахлёб.
Заколочен, запаян безжалостный гроб…

Бронзовей же, безгласное тело.
Время в камне застыло само!
И летело по свету, летело,
Налегло страшным грузом письмо.

И летело письмо, да не знал адресат:
Кто вернётся живым, кто погибшим назад.


   ЧУЖАЯ ЗЕМЛЯ

Сквозь прорезь прицела, гибель суля,
Чужая тебя встречала земля.
Сквозь прорезь прицела земля – твоя!
А так ей чужие и ты, и я.

Никто не хотел ни смертей, ни войны.
Солдаты приказу будем верны!
Всё будет, что будет! Ранят? Убьют?
Не здесь похоронят иль здесь отпоют?!

Нам в самое пекло – Господь, помоги! –
Повзводно, поротно впечатать шаги.
И стоном, и пулей ответит она,
Чужая земля – не чужая страна!

Нам пяди ничьей не нужно земли!
По крохам бы землю не разнесли!
В поклоне к земле наши головы гнём.
Нам землю железом скреплять под огнём!