Святым и грешным

Часть I

1. Планета эридан

Однажды Бог — творец Адама,
Его жены, других чудес,
Гулял в созвездьи «Эридана»
От нас за тридевять небес.

Он обошел «Змеи владенья»,
Он посетил «Орла» и «Льва»,
И о его Господнем бденьи
Летела добрая молва.

Сидел он, ласковый и мудрый,
На склоне сказочной горы;
К нему склонила тучка кудри,
Дождавшись благостной поры.

Узнав его, слетались птахи,
Взбирался зверь пред ним предстать,
А эридане,словно пряхи.
Трудились ангелам подстать.

Но не обиделся Всевышний,
Что не спешил к нему народ,
Что нет речей с трибуны пышных
И не трещит к нему эскорт.

Что нет хоругвий трепетаний
И криков нет: «Да здрасте, Бог!»,
Объятий, липкостных лобзаний,
А то б, ей-богу, занемог.

Как хорошо, когда на ниве
В труде повсюду стар и млад,
Вот потому-то был Всесильный
Такому видению рад.

Планету ту Великий Боже
Одну из первых сотворил,
И потому была дороже
Она ему других светил.

Трудился он над нею долго,
Горя божественным огнем,
Тепла и влаги дал ей много —
Материал-то был при нем.

Каких наставил всюду гор он!
Каким ковром цветов устлал!
Мада и Аве сделал гордо
И отдохнуть присел, устав.

Мада и Аве засмущались:
Там скромность Бог вперед создал,
Накрыться как-то попытались.
Услышав первого дрозда.

А листья были высоко:
Кругом трава лишь шелестела,
Укрыть свое нагое тело
Здесь оказалось нелегко.

Хотя они прекрасны были:
И форма тел, и кожи цвет,
Все б, кто взглянул на них, застыли б...
Но показать себя?... нет, нет!

С мольбой они ему сказали:
«Отец святой, укройте нас,
Чтоб нас нагими не видали
И не судил чей-либо глаз.

Создатель наш и наш хранитель,
Мы благодарны вечно Вам,
Хотя бы вкратце расскажите,
Какой нам жребий в жизни дан».

«Носить ты будешь имя «Аве».
Возглавишь материнский род:
Рожать детей не только вправе,
А в долг твой жизненный войдет!

Ему «Мада» даю я имя.
Отцов возглавит славный род.
Он будет умный, добрый, сильный
И полон праведных забот.



Построит крепкое жилище,
Взрастит хлеба и вскормит скот,
Чтоб ваш ребенок не был нищим!
А то устрою вам потоп!

По Свету я отправлюсь скоро,
И вы останетесь одни,
А чтобы жили бы без споров,
Вот здесь наказы вам даны.

Ушами слушать, а не хлопать.
Внемлите птицам и мольбам,
А чей раздастся вредный ропот,
Того велю бить по губам.

Не уговаривать напрасно:
Коль зло в 16 лет цветет,
Оно с ним будет ежечасно,
Пока в могилу он сойдет.

Глаза должны узреть несчастье,
А руки помощь оказать,
Но на беде кто строит счастье.
Того немедля наказать.

Дарую нос, чтобы в пространстве
Врага и друга различать,
Ни в любопытстве, ни в зазнайстве.
Отнюдь, его не применять.

Послужит рот питью и пище,
Чтоб плоть таскала лемеха,
Других соблазнов пусть не ищет,
А то недолго до греха.

К грудям должна пущать лишь чадо.
Отколь возьмется? Погоди.
А чтоб не печься в пекле ада,
Тем местом, дщерь мя, не блуди.

Иначе плотью захиреешь,
А нечисть гнилью изведет,
Хотя потом ты пожалеешь,
Ничто уже тя не спасет.

Детей растите в деле, строго:
Пусть ваш намек — ему закон,
Не баловать капроном ноги,
Не покупать магнитофон.

Не скажешь все на каждый случай,
А мне других творить пора:
И муж, и ты старайтесь лучше.
Пореже шастать со двора.

В гостях приятно и щекотно:
За анекдотом анекдот,
Раз невзначай, другой охотно,
Глядишь, и кто-то обоймет.

Как только бесов зуд заноет,
Всех под одну гребенку он:
Ничто его не остановит —
Ни кнут, ни палка, ни местком.

Не думай много об обновках
И без помады не скучай,
Сама не рвись в командировки,
Да и супруга не пущай.

Хоть не создал своей рукою
Вам табаку, да и вина,
Но чует сердце, черт с лихвою
Подсунет это без меня.

Пока былому предавался,
Рабочий день пришел к концу.
И лишь тогда народ собрался
Почтенье выразить Отцу.

Хоть эридане балагуры,
Весельчаки и певуны,
Но льстивых слов не лили бурно,
Как не сгибали и спины.

Лишь Президент вдвоем с Премьером
Взошли на тот священный склон
И благороднейшим манером
Воздали Господу поклон.

И без шпаргалки, а достойно,
Как должно мудрости гласить,
Просили речью мягкой, ровной
У них остаться погостить.

И, получив ответ желанный,
Спустились вниз тропой крутой,
И все пошли на ужин званый
Из пищи вкусной и простой.

А за столом смеялись дружно,
И песни разные лились;
Благодаря за славный ужин,
За дело дружно принялись.

Вперед всего Господь проверил
Какой у местной знати быт:
В труде живут или в бездельи,
К кому вниманье, кто забыт.

Бог неспроста с начальства начал
Признать все это готовы,
Как ни крути, но не иначе,
Гниет-то рыба с головы!

Жилье тревоги не внушало:
И чисто всё, и скромно в нём,
Жена беседе не мешала,
Как будто вовсе ни причём.

Во всех домах отличье только
Во вкусах тех, кто там живет,
А так, по-прежнему все с толком
Висит, стоит, блестит, цветет.

Уклад страны стал Богу ясен.
И лишь на всякий случай он
Прошел по школам и по яслям,
Да заглянул в народный дом.

Везде ему почет и ласка.
Но только в преданных очах,
Уста не лили яркой краски
И он на это не серчал.

Решил: к стадам идти не надо
И на завод — какой расчет?
Коль жизнь повсюду так отрадно
В труде и радостях течет.

В делах бумажных не копался:
Какой был план, каким стал факт,
В советах им не рассыпался —
Ребята справятся и так.

Лишь попросил с ним поделиться,
Что их ученые творят,
И по веселым добрым лицам
Решил — и здесь он будет рад.

В зеленой куще возвышалось
Творенье мудрой красоты,
Разящим куполом венчалось —
Продуктом страсти и мечты.

Дорожки плитами покрыты,
Вокруг цвели бутоны роз,
Рукою щедрою омыты,
Ласкали глаз, манили нос.

Ни проходных и ни вертушек,
Ни частоколов, ни ворот,
Нет и охраны из старушек
От диверсантов и воров.

Кто шел за Богом, объяснили
Какой и где эксперимент:
Кому цвет лучше беж ли синий.
Какой полезнее обед.

В какой постели сон глубокий,
Какое мыло телу друг;
Когда и как, какие соки
Излечат редкий здесь недуг.

Итак, в одном соц-культобыте
Все для здоровья и утех;
Других проблем и не ищите
У планетян далеких тех.

В гостиной мило посидели,
Сверкал в сосудах разный сок,
Не опились, не разомлели —
Здесь не тряслись: «Еще глоток!».

Затенькал тихо колокольчик —
Предвестник, стало быть, чудес,
И на стене из малой точки
Экран таинственный воскрес.

В той передаче по заявкам
Предстали дальние миры,
И о загадках, как из сказки,
Ведущей голос говорил.

Одни планеты, что родились
Всего за несколько недель,
И грохотали, и дымились
От окисленья жидких тел.

Другие вымерли, остывши,
Ни стебелька и ни крыла.
И тьма густая, к ним спустившись,
С печалью вечною плыла.

Планет, где жизнь вовсю бурлила,
Немного видеть довелось...
И огорчало, и манило
То, где и как на них жилось.


2. Земля

Но вдруг смотревшие подались
Вперед, дабы скорей узнать
Планету ту, что приближалась,
Страдая язвами, видать.

Материки ее в объятьях
И океанов, и морей,
И возвышаются, как братья,
Вершины снежных гор над ней.

В одних местах пески сплошные,
В других ковры лесов, лугов,
Селенья малые, большие
И много разных городов.

Но что встревожило смотревших,
Что в селах тех и городах,
Местами словно омертвевших,
Дома и хижины в огнях.

3. Войны

В огнях совсем нет освещенья,
В огнях пожаров дым густой
Сродни бесовским проявленьям,
Смертельной стлался полосой.

И вдруг еще огонь взлетавший,
Другие рушились дома,
И стало ясно здесь сидевшим,
Что там горит, гремит война!

Да не в одном лишь месте где-то —
По всей планете там и там,
Снаряды, бомбы и ракеты
Бьют большей частью по домам!

Уже видны людей страданья,
В огне горят и стар, и млад.
Каким должно быть наказанье
Для тех все рушащих солдат?!

Стреляют  сами или кто-то
Заставил их все разрушать,
С какою тайною заботой
Людей невинных убивать?!

И каждый к Богу обратился:
Что там творится? Почему?
Господь тут несколько смутился,
Но за собой признал вину.

Планету ту «Землей» назвали,
Почти как здесь природа в ней,
Вот только люди оплошали
И по  моей, поди, вине.
       
4. Жадность

Их жадность мерзкая сгубила:
Хотелось все себе прибрать,
Она способна с дикой силой
Родную мать обворовать!

Увидел я в жилищах ваших
Простор, уют, тепло и свет,
А без конца — все больше, краше
У вас таких желаний нет.

А у землян, по большей части,
В одной  семье домов семь-пять
(Не только тех, кто ближе к власти)
И в них богатств не сосчитать.

Но все равно они стремятся
Еще и больше захватить,
Ничем унять их не удастся,
Хоть миллионы подарить.

Но, как известно, миллионы
Подобно травам не растут:
Ресурс в них вложен обобщенный —
Дары природы да  и труд.

   5. Распределение благ

Поскольку вы — мои все дети
И все равны передо мной,
Я большей платою б отметил,
Чей труд особый и большой!

А у землян другое дело:
У них тот больше заберет.
Кто,  как лиса, хитрей, наглее.
Но спину редкий раз согнет.

Еще  в начале жизни вашей
Я вам привел пример такой:
Хирург над хворым измотавшись,
Не бросит все, уйдя домой.

Глаза устали, ломит спину,
Порой уж стар, но никогда
Тот стол с больным он не покинет,
Хоть самому грозит беда!

Он не на сцене «ку-ка-ре-кал»,
Не плутовал на биржах он —
С трудом вернул жизнь человеку
И труд его — ВСЕМ ЭТАЛОН!

И персонал его больничный
Ценить должны все высоко:
То день, то ночь: из жизни личной
Давать больнице нелегко.

С хирургом можно ставить рядом
Солдат: за Родину в бою
Они ведь общей жизни ради
Там отдавали жизнь свою!

Затем идет ученый точный,
Конечно, тот, в ком польза есть,
Чтоб вам крестьянин и рабочий
Удобства дали и поесть.

Никто ученым не родился —
Его УЧИТЕЛЬ создавал,
Да так старательно трудился,
Что за ученым рядом встал.

Два вышеназванных трудяги
Быть за учителем должны —
Без них все жили б, как бродяги, —
Пирог и дом дают они.

Вот с них зарплату назначайте,
Чтоб им достойно было жить,
Кто выше в списке — добавляйте,
И не  придется вам тужить.

А нижний список очень длинный,
Там напридумано служак!
У них по две, по три машины,
Но жизнь не ладится никак!

Никто ничто не производит,
Лопатой даже не копнут,
Бумаги горы переводят,
Но больше всех себе берут.

Таким, учтите, между прочим,
Зарплату надо назначать
Не больше той, что у рабочих,
За взятки ж, кражи и... САЖАТЬ!

Ну, как же  можно согласиться:
На шеях жилистых трудяг,
С трудом сумев все ж разместиться,
Все толстопузые сидят.

       6. Президент

Но вот с зарплатой Президента...
Вопрос нелегкий, непростой...
Обидишь, смотришь, и за это
Пойдешь с  протянутой рукой!

Платить ему... за два хирурга:
Он ночью спит, ни дать, ни взять,
За полтора — премьеру-другу,
Чтоб и его не обижать.

А встречи, проводы, приемы,
Командировочный расход,
По заведенному закону
Берет оплачивать народ.

Пожалуй все ж... за трех хирургов
Зарплате президентской стать,
Ведь он, считай, за все от ПЛУГА
Обязан людям отвечать:

За дедовщину и убийства,
За цены, скачущие ввысь,
За воровство и лихоимство,
На чем земляне обожглись.

Но отвечать не так, как было:
Пролез на «трон», наобещал,
А что сулил,  то позабыли —
Свою семью обогащал.

И на второй срок тем же трюком
И все, как в первый раз бралось,
Мозги всем клятвами затюкал,
Потом... в кусты — а где же спрос?
               
Чтоб так же не происходило,
Землянам ваш закон издать.
И тот закон любые силы
Не в силах были б поменять.

Без референдумов и стачек
Обязан Президент уйти:
1. За вида разного подачки,
Что у него смогли найти.

2. За заказные покушенья,
Когда в стране их в год два — три,
3. И за тарифов повышенье
Процентов десять в год — смотри!

4. За рост болезней от разврата!
5. За рост больных от нищеты!
6. Не выдается в срок зарплата
Уж третий месяц — где был ты?!

7. За отключение от света,
8. К тому ж тепла из года в год,
Где мерзнут взрослые и дети,
Пока за деньги спор идет.

А с Президентом депутаты
В ответе также быть должны.
И губернатор. Не «дебаты»!
Законы строгие нужны!

Мы с вами долго совещались,
Пора бы всем и отдохнуть,
Хочу, чтоб мне вы показали
Все то, на что есть смысл взглянуть.

В столовой славно закусили
Под смех и шуточный набор,
В автобус сели, покатили,
Ведя приятный разговор.

       7. Жизнь эридан

Ласкали взор дома и скверы, —
Во всем их тонкий вкус, уход,
Приятны люди, их манеры,
Приятен каждый пешеход.

Машин на улицах немного,
Троллейбус — транспорт основной,
Ведь эриданам на дорогу
Маршрут к работе небольшой.

Здесь безработиц не бывает,
Работают полдня всего,
Домой придя, не отдыхают,
А для здоровья своего.
               
И чтоб вокруг красиво было —
Метлу, лопату и... во двор:
Очистят все от грязи, пыли
И этим радуют свой  взор.

Есть время и детьми заняться,
Обед сготовить, постирать,
Гимнастикой поупражняться,
Потанцевать и почитать.

А от чего легко живется?
ОТСУТСТВУЮТ СВЕРХБОГАЧИ!
Никто за роскошью не рвется
И надрываться нет причин.

Не нужен им землянский  «космос» —
Анализ мира лучевой:
Поймать способны тихий голос
За сверхдалекою звездой.

Им не нужны авианосцы,
Снаряды, бомбы, тьма ракет,
А к тем еще ракетоносцы  —
Войны там не было и нет.

Живут спокойно без  банкиров,
АОЗТ директоров:
Ведь подари тому пол-мира,
А он вторую съесть готов.

Здесь каждый в жизни много учит,
Чтоб ловким быть во всех делах:
Старушка даже сальто скрутит,
Старик пройдется на руках.

Глазами могут объясняться,
Цветками  мысли передать,
Друг с другом могут забавляться,
Забыв поесть, да и поспать.

Свою планету изучают,
И к ней немалый интерес,
Оберегают, украшают
И совершенствуют прогресс.

Благодаря своей науке,
Всегда во здравии народ:
Не знает болей, мук и скуки,
А очень весело живет.

Рожают в  100 лет и в 120 —
Разумной жизнью то дано:
Вот так-то надо развиваться,
А не болтаться в казино.

Почти с пеленок приучают
Детей разумно поступать —
Закономерно, не случайно,
У них повсюду благодать.

   
 8. Родители и дети

Сады всегда благоухают
Не только летом, но зимой —
Особой пленкой покрывают,
Тепло из недр берут водой.

В садах зимой и карусели,
Бассейны, корты и катки,
Буфеты, сцены и качели,
А в клетках птицы и зверьки.

Там воздух  полон ароматов,
Озона чистого, тепла,
Любая бабушка б из штатов
За полчаса  там расцвела.

В садах не только развлеченья,
А с удовольствием  и труд:
Детишки, мамы с упоеньем
То поливают, то метут.

Подвяжут что-то, окопают
И удобрений принесут,
Ничто не бросят, не сломают,
А как святыню берегут!

Насколько песни их красивы —
Вершина сердца и ума,
А исполнения столь милы,
Что слушал бы, не зная сна.

         9. Искусство

Певец не прыгает по сцене,
Не сотрясает неба свод,
А к людям с благодарной целью
Изысканно с душой поет.

Нет надоедливых мигалок,
И не клубятся дым и пар,
Не скачет стая голых «галок»,
Всю сцену превратив в базар.

И зритель здесь — смотреть приятно,
Не вскочит с мест, раскрывши рот,
И с бесшабашного азарта,
Всем телом дергая, орет.

Восторг свой эридане взором
Певцу с улыбкой яркой льют,
Когда закончит, тут уж хором
Таланту славу  воздают.

      10. Выбор власти

Вы очень мудро поступили —
За властью строго наблюдать,
Хоть говорит она красиво,
Но палец в рот ей не давать!

Власть не пойдет на ухищренья,
Когда народ един, сплочен,
И  нет среди него броженья —
Друг друга чувствует плечом.

В основу сразу брали Честность —
Вот показатель всех главней,
А у землян она-то редкость,
Поэтому им жить трудней.

Хоть генеральские погоны
Стяжателю на плечи дать,
Он постоянно незаконно
Ловчиться будет обирать.

Второе —  к людям отношенье:
Заботлив к ним, иль, чаще, глух.
Есть рассудительность, терпенье?
Иль врет бессовестно  и глуп?

Когда два первых испытанья
ОН без помарок одолел,
Теперь узнать его призванье —
В каких работах мастер дел.

Но здесь не так судить уж строго,
Ведь если честен  и умен,
Да и в работе может много,
То властью одолеет он!

Но при оценках есть загвоздка,
А кто же вправе оценить?
Одна ли группка властно, жестко?
А может всем двором судить?

И тот, и тот — не лучший способ:
На группку легче надавить,
Да и двором — различный ропот
И до утра не порешить.

Одни  пока что слишком юны:
Ну, что такое двадцать лет,
У них суждения сумбурны,
Поскольку важных знаний нет.

Других же возраст столь преклонный,
Что сил-то нет за всем следить.
Упадком сил отягощенный,
Из них лишь редкому судить.

Вот потому семей пять-десять,
Собравшись, все пообсуждать.
Все «за» и «против» четко взвесив,
Назначить лучшего решать.

Такие, пусть не идеально,
Но ближе к истине придут,
И в важный день голосованья
С расчетом голос отдадут!

А кандидатам непременно
Лишь в равных долях время дать:
Будь то при людях выступленья,
Эфир любой да и печать.

А криминальным заявленьям,
Конечно, ограничить срок,
Чтоб обвиненный обвиненья
С себя в суде отвергнуть смог.

С участков строго все подсчеты
В контроль общественности дать,
И их-то в местной прессе точно
В ближайший день публиковать.

А городские, областные
Подсчеты пусть себе идут,
Но эти, только основные,
Должны остаться в прессе тут.

Тогда придумать подтасовку
Уж не осмелится хитрец:
И спорам долгим и уловкам
Придет позорный им конец.

Умолк Всевышний, молвив это:
«Да как же так, землян творя,
Не дал такого им совета,
Ведь сколько бед у них зазря».

          Свалка

Сейчас эфир их ежедневно
С тревогой вынужден вещать
О бедах их, и нам, наверно,
Удастся их опять поймать.

Прошу, любезный, посмелее
По волнам разным походить,
Вот, вот, теперь  уже  виднее.
Какой-то странный холм стоит.

Прошу побольше увеличить,
Теперь я знаю: этот холм —
Ни что иное, не вскричите,
Беднягам там и  стол, и дом.

Ему названье дали: «Свалка»,
Туда отходы все везут.
И в куче, где помои, склянки,
Бедняги съесть кой-что берут.

Одежки ветхие, обувки
Находят, мусор перебрав,
А для ночлега лепят будки,
Так каждый раз средь крыс поспав.

Смотрите сколько ребятишек
Перебирает эту грязь,
Забыв о школе и о книжках,
И заразиться не боясь.

За счет-то их другим приносят
В постель печенье, шоколад,
Капризным тоном раз попросит —
И «Мерседес» ему дарят.

Захочет завтракать в Бомбее —
Свой самолет, и он уж там,
Он в день промчится, не беднея,
По очень многим городам.

К тому ж по некоторым странам
У папы несколько домов,
Но по своим привычкам старым
Их увеличивать готов.

Десятков много слуг им служит,
И охраняет целый взвод...
А деньги он берет...  из лужи?
Конечно, нет. Дает народ.

Их развлечениям нет счета:
Футбол, бассейны, ипподром,
И Альпы с лыжами, и корты,
Кафе ли, бар, публичный дом.

Туда же входят гольф и яхты,
И дискотеки, казино,
Где всё лишь только для богатых,
А бедным — пол мести дано.

Глазам их все доступно в мире,
Желудку, телу нет преград —
Живут, пожалуй, в  вечном пире,
А с ним азартный маскарад...

       11. Бомжи-дети

Сейчас мы видим на экране
Стесненный трубами подвал:
Детишки в синяках  и ранах —
Там хмель творит свой жуткий бал.

Одни, как-будто бы, в припадке,
И пляшут, корчась, и кричат,
Другие на тряпье вповалку
В хмелю глубоком крепко спят.

Вон третья группа чуть в сторонке:
В руках мальчишки шприц дрожит,
Склонился он к руке девчонки —
Попасть ей в вену норовит.

А там в углу со стоном, воем
Попарно корчатся, кряхтят,
«Они же заняты любовью» —
О них земляне говорят.

Подобных виденным ребятам
Все больше, больше в  их беде —
Конечно, власть в том виновата,
Заботясь больше о себе.

  12.  Сверхкапитал

Не сами семьи виноваты,
Что их достаток  таять стал,
А потому, что у богатых
Молниеносно возрастал.

Но не за счет изобретенных
И совершеннейших станков,
Или ж пока непревзойденных
Лечебных разных порошков.

За счет обычных СПЕКУЛЯЦИЙ
На нефти, мясе, колбасе.
За ростом цен нельзя угнаться
На самом резвом колесе.

Там спекулируют домами,
Повсюду акции в ходу,
Землей, валютой, кораблями —
Все перечислить не могу.

Отдать лекарства бизнесменам
Чему равно? Забыть народ!
Найдется дрянь, ей непременно
Лишь будет дорог сверхдоход!

Нищали семьи, регионы,
Хотя вокруг росли дворцы.
И потянулись по вагонам
Из бедных хижин беглецы.

В недоедании и грязи,
Почти без крыш над головой.
И в половой гния заразе,
Живут отверженных судьбой.

Я за землян давно в волненьи,
Пытаюсь вспомнить, где и как
При их священном сотвореньи
Был мною вдруг допущен брак.

С двумя руками и ногами,
И все с одною головой,
С двумя ушами и глазами —
Из-за чего раздор такой.

Ну почему к дворцам  стремятся,
Придумав статуй всяких рать,
С женой легко там растеряться,
Но трудно будет отыскать.

И вот с охраной! В деле этом
Дров постарались наломать:
Ведь скоро в каждом туалете
С ружьем охраннику стоять.

Коли коснулись туалета,
То у землян и стыд, и срам:
Пардон, хоть... с малым.. делом... этим
Там вход строжайший — но деньгам.

Дерут за все, дерут с  любого,
Набить бы только свой карман.
Вот почему трагедий много,
Ведь что ни шаг — везде обман.
   

13. Закон Соответствия

Законы многие открыли.
И каждый нужен и силен,
Но очень  важный позабыли,
То... СООТВЕТСТВИЯ закон!

Взгляните-ка на лес и поле.
Там соответствие во всем:
Гнездо у иволги не боле,
Чем всей семьей жить дружно в нем.

Бобры и галки также строят,
Берлог медведя не хотят.
И белочки дупло находят,
А норы лисьи — для лисят.

Но вот земляне, хоть все просто,
Не могут  этого понять.
Стремятся чаще-то для форса
Дома-гиганты занимать.

По Соответствия закону
В лесу и брак совсем простой:
Дроздиха - дрозд, ворона - ворон,
Медведь с медведицей родной.

А у землян кошмар творится,
Примерно так могу сказать:
Свинья с котом, петух с лисицей,
С гусыней бык ложится спать.

Такие семьи понастроят,
Что год ли два — и на развод,
Уже детишки рядом стонут,
А папа, мама вновь в поход!

Дают рабочему зарплату
Порядка  двадцать тысяч  в год,
А он кирпичиков на «хаты»
Сверх сотни тысяч в год кладет..

А тем, кто лихо мяч гоняет
И влево, вправо, взад, вперед,
И больше ничего не знает —
По двадцать... миллионов в год!

Примерно, как рабочий, пахарь
Доход имеет за труды,
А на него и ливень «капал»,
И снег валил свои пуды.

Палило солнце, ожигая
Все, что старательно сажал,
И всех вредителей гоняя,
Свой урожай оберегал.

А примадонна в кино-доме,
Хоть фильм всего часа на два,
Все также двадцать... миллионов,
Запросит больше — не беда!

Оплата резко возрастает,
Когда одну вещь за другой
Звезда с себя, шутя, снимает
И остается вся нагой.

Цена и более подскочит,
Когда с партнером, как урок,
Всем старым, малым  преподносит,
Куда и что вставлять бы мог.

Так что же — в тыщу раз  полезней
Того рабочего спортсмен?
Иль та, что голой в фильмы влезла?
Кому такая и зачем?

И в струнодеров, горлодеров
Земляне также влюблены:
Лишь свистни — и без разговоров
Заполнят стадион они.

Цветы, овации до воя,
По баснословным  ценам вход,
«Кумир» того совсем не стоя,
Живет себе невпроворот.

Всегда из них почти десятый
Был назван яркою звездой!
Звезда! Как с насморком сипатый.
И с ненадежной головой.

За тридцать-сорок лет по сценам
Их миллионы пронеслось.
А сколько для потомков ценных?
И тысяч семь не набралось.

А гениальные артисты
Порой без дела, в бедноте:
Умны, пластичны, голосисты,
Но... времена уже не те!..

Землян причудами заняться
Давно обязан психиатр,
Такие там дела творятся,
Как будто глупостей театр.

В аукционах очень ярко
Их расточительность видна:
За кошку платят для  подарка
И двести тысяч враз сполна!

Она на редкость голосиста!
И прелесть  шерстка на боках!
Она умнее... шахматиста!
А музыкальнее, чем... Бах!».

И за купальник, если оный
Был на пупке кинозвезды,
Не пожалеют миллиона,
Хотя у многих нет еды!

Швыряют деньги за рекорды:
Кто больше выпьет или съест,
За поцелуй особо долгий —
Несоответствий всех  не счесть!

    14. Воспитание детей

Здесь мы приблизились вплотную
К беде, которой нет главней —
Давно не очень-то волнует
Их воспитание детей!

Поют им  мало и читают,
Пока  их дети на руках,
На разговор их не хватает,
Все будто заняты в делах.

Зато с друзьями лишь сойдутся,
Иль зазвонит вдруг телефон,
Такими трелями зальются,
Забыв детей, еду и сон.

О красках всяких и помадах,
Кто с кем и как, и почему,
Конечно, вспомнят о нарядах
И всю другую ерунду.

И все почти открытым текстом,
Хотя ребенок здесь сидит.
И телефильм с убийством, сексом,
Как завороженный, глядит.

А лет с шести во двор к ребятам
Его пускают погулять,
От старших научившись матам,
Он станет ими щеголять.

      
 15. Школы

Настало время — первоклашки
Пока-что чаще смущены,
А чуть  постарше  — и замашки
Уже не детские видны.

Мальчишки ближе к сигаретам.
Волнует девочек наряд,
И то, и то — все  не по летам,
Тревожить должен сей азарт.

Хотя не вышел прочь из детства
По телесам и по уму,
Но вторглось время кавалерства,
Так неожиданно к нему.

А у нее кокетство раньше,
Напев волнений зазвучал,
Ее уже тянуло к Саше,
Мечтала, чтоб поцеловал.

Уже и ревности раскаты,
А класс всего-то лишь шестой:
«Ну, почему опять он с Натой,
А не со мной пошел домой?

Она красивее одета:
И туфли, платье — все модней,
А я в поношенном жакете.
Конечно, выгляжу бедней!

Часы, сережки золотые
И есть колечко на руке...
Никто не купит мне такие  —
Мой папа плотник в руднике.

А у нее отец богатый,
Купил недавно магазин,
Есть бар  пивной и все для Наты,
Чего она  ни попроси».

Вот потому не до уроков,
Хотя учебник здесь лежит,
В глазах ее голубооких
Слеза печальная дрожит.

А сколько в школе огорчений:
Кто с кем стоит, кто с кем пошел...
И часто там не до ученья —
Кто опечален, кто-то зол.

Вот вы разумно поступили,
И результаты налицо,
Надежно школы разделили
И для девчонок, и юнцов.

Тут ситуация иная:
Мужская школа, класс сидит,
Учитель ходит, объясняя,
А ученик один шалит.

Учитель может и одернуть,
И даже резко отругать,
Хоть неприятно бузотеру,
Но чаще будет он молчать.

Случись такое же при «дамах»,
Чтоб в их глазах героем быть,
Тот бузотер, не видя срама,
Начнет воинственно грубить.

Учитель добрый, умный, милый
Врага такого наживет,
Что через весь путь школьный длинный
Тот бузотер зло пронесет.

И также девочка  взорвется,
Лишь только стоит пожурить —
В ней «дама» гордая проснется:
«Нельзя при всех ее учить!».

И щегольство, да и бравада
В совместных школах завсегда,
Которым только глупость рада,
А вот для дела то — беда.

      
16. Пошлость

По анатомии «уроки»
Весь день и в рамках перемен
Под вид веселой потасовки,
Касаясь лишь наружных тем.

Здесь «экспонаты» чаще дамы,
«Натуралисты» — женихи,
Не текстом строгим, а руками
Вели урок тот под хи-хи.

Желудок, глаз не изучали,
А также важных... носа дыр,
Всего их больше увлекали
И таз, и мочевой пузырь.

Уже в седьмой класс ходят бодро,
Сидят за партою одной
Ее увесистые бедра
И рядом кочет молодой.

А накануне насмотрелись
Любовных фильмов через край,
От них сегодня извертелись —
Хотя пощупать, но давай.

Тут не нужны уже Ньютоны
И Пифагор, и Архимед,
Когда от похоти до стона
И удержать себя сил нет...

А класс девятый и десятый...
Тут лучше вовсе умолчать:
Перемешались многократно,
«Любимых» всех не сосчитать.

Все в познавательном процессе,
Экспериментов длинный ряд,
А кто из всех им ближе в... сексе,
О чем по радио твердят.

Их не волнуют представленья
О романтической любви,
Ведь в подростковых развлеченьях
Любовь до пошлости свели.

Давно дымят на переменах,
По вечерам — кафе и бар,
И дискотеки непременно,
Ничем не лучше, чем базар.

На все то деньги надо тратить,
Вопрос финансовый встает,
Кому-то даст богатый тятя,
Другой иначе  достает.

Пока «шалят» по мелочевке;
Коль сходит с  рук — уже азарт;
Гулянья, выпивки, обновки
И вот... тюрьма — лет пять расплат...

Пока земляне  не сумели
По «классу» тюрьмы заполнять:
В одних воришки бы сидели,
В других — ворам срок отбывать.

И для рецидивистов зоны,
Убийцам собственный централ,
Дабы в жестокостях «ученый»
Случайных лиц не истязал.

Землян тюремные казармы
За академии сойдут:
Как «брать» квартиры ли, карманы
И как убить — там  все учтут...

      
 17. Школы  эридан

А в ваших школах разделенных
Порядок видел я иной:
В них нет страдающих влюбленных
В слезах, с поникшей головой.

Ученики и ученицы
Наук основы познают
И не подумают лениться,
Настолько их они влекут...

 
18.  Физический труд всем

Вы молодцы, что обязали
Работать всех по мере сил,
Не только б пели и плясали,
Стихи, романы бы строчил.

Хоть два часа в работе с толком
Для жизни городов  и сел
С пилой, лопатой ли, метелкой
Любой артист, спортсмен, но шел.
   

19. Природа земли

Ведь тем, что часто нарушают
Земляне нормы бытия,
Они природу разрушают —
Основу всех их жития.

Все чаще смерчи возникают
Не в океанах и морях,
Где без лесов земля страдает,
Нагревшись в солнечных лучах.

А уж лесов-то покосили
И по небрежности  сожгли,
Что хватит ли природе силы
Взрастить для матушки-Земли?

Ведь смерчи разные, циклоны —
Такой безмерный водопад,
Что только крики, только стоны
Из вод бушующих  летят.

Деревья, стены, дамбы рушит
Разбушевавшийся  поток.
И изуродованной суша
Предстанет после — вот итог!

Машины бьются на дорогах,
Вагоны падают, горят,
То вдруг завод от взрыва вздрогнет,
То корабли ко дну в морях.

А уж в военных столкновеньях
Нам видеть довелось одно:
Смертей и страшных разрушений —
Все подсчитать затруднено.

И слишком много денег надо,
Чтоб все опять восстановить,
Вот потому-то столько рядом —
Кого — кормить, кого — лечить.

А на ослабленном на теле
Микробов разных миллион.
И, размножаясь без предела,
Съедают их — свой стол и дом.

И раки, спиды смертным ядом
Все больше жертв гнилья творят.
Не видят люди за развратом,
Что жизни всех грядет закат!

Процесс потомства зарожденья,
А это главный всех удел,
Там превратили в услажденье
От жира бесящихся тел.

Меня обычно призывают
Помочь в беде то там, то там,
А я сейчас ВАС УМОЛЯЮ
НЕ СТАТЬ ПОДОБИЕМ ЗЕМЛЯН!

На 300 наций разбежались
Земляне в поисках «своих»:
И по носам, глазам старались
Узнать, кто станет за родных!

Как вы, им надо разделиться
На ДВЕ лишь нации! На ДВЕ!
На «ЧЕСТНЫХ» и на «ПРОХОДИМЦЕВ»!
И дрянь не допускать к себе!

Тогда не будет, как проказы,
Ни спекуляций, воровства,
Убийств, к тому же по заказу!
Ни должностного плутовства,

Ни алкогольного наката.
И проституция уйдет,
Исчезнут также и теракты,
Никто людей не украдет!

Понять и — срочно! разделиться
На ДВЕ лишь нации! На ДВЕ!
На «ЧЕСТНЫХ» и на «ПРОХОДИМЦЕВ»!
И дрянь не допускать к себе!

                1979 - 2002

СВЯТЫМ И  ГРЕШНЫМ
             Часть II
         

Раздумья

Перекрестил их всех Всевышний
И лаской взора одарил,
Хоть к звездам шел, но было слышно,
Как сам с собою говорил.

В любви земляне мне клянутся
И призывают с ними быть.
Но стоит мне лишь отвернуться,
Как тут же кто-нибудь убит.

В речах их много слов красивых
О благородстве каждый день,
Но только в действиях нет силы,
Лишь языком чесать не лень.

Тому так много подтвержденья
Увидеть можно у землян:
Всё разрастаются сраженья
По городам и деревням.

 Чтоб жизнь повсюду развивалась,
 Я всех живущих наградил
 И сексом, жизнь чтоб не кончалась,
 И чтоб уютно каждый жил.

 Но есть всему свои границы.
 И уходить от них нельзя,
 Иначе разум помутится
 И тут помочь не в силах я...


 Разгул

 С Тверской попал в Париж ли, Дели
 И, осмотрев их красоту,
 Он замечтал: «А в самом деле,
 Уж не купить ли дом и тут?!».

 При  деньгах все дается  быстро:
 Вот новоселья шумный бал;
 В особняке роскошно, чисто —
 Платил за все и не считал.

 Сюда приятель дозвонился,
 Что особняк в Алжире есть,
 Слетал туда, не поленился,
 И там купил — все честь по честь...

А сколько из казны уходит
И не доходит до казны?!
Толкуют разное в народе,
Но толку что — поди, возьми!

В его программе  и Лас-Вегас:
Там казино, на ринге бой;
На берегах карибских грелась...
Подруга (хороша  собой)!

Такую жизнь ему, как праздник,
Придется многим создавать,
Чтоб он гулял, кутил, проказник,
Они ж — копать, сверлить, пахать.

А он без всяческой заботы
Нигде от поля до  НИИ,
А лишь на яхтах,  самолетах
Бывал на всех краях земли.

В Мельбурне - теннис, а в Стамбуле
Футбол смотреть, потом спешить
В Мадрид — коррида, тут же пулей
Хоккей в Торонто посетить.


Безумие

За нефть и газ давно воюют.
За золото война древней,
А тратят чаще-то впустую,
Как клады редкостных камней.

Вот... туалеты... ЗОЛОТЫЕ!
Включая также унитаз.
Ведь не иначе, как хмельные,
Решили делать напоказ.

Ну, что за блажь и сумасбродство —
Мочу на золото цедить,
Неужто в этом превосходство
Над миром всем мог уследить.

С натяжкою б простил такое,
Когда б глаза вдруг не на лбу,
А разместились для покоя
В каком-то месте — на заду.

Тогда б затея оправдалась:
Ведь от обжорства  и запор;
Персона долго б любовалась,
Не поднимаясь до сих пор.

А каково другим в семействе?
И вдруг там гости? Как всем быть?
У той двери собравшись вместе,
В изнеможеньи стали б... выть...

Как раньше в гости звали? «Здрасьте,
Вас ждем к себе на самовар!».
За ним беседы, песни, сласти...
А здесь: «Вас ждем на... писуар?».


Роскошь

И соберется знать в нарядах,
На каждом в марках — миллион!
В топазах, золоте, алмазах —
Собою каждый восхищен!

Костюмы, платья самых модных,
Известных в мире кутюрье,
Представлены Париж и Лондон
В браслетах, змейках и колье.

Наперебой повествованья:
Кто, где недавно побывал,
Различных стран земли названья
И что за сколько  покупал.

Такие цифры называют,
Что их не всем доступно знать —
За эти суммы похищают
И могут просто убивать...

Осмотрят дом-дворец владельцев,
Картины, мебель, сад, бассейн:
Сыграют в гольф, а для умельцев
И теннис — бьют за геймом гейм.

На яхте тоже веселиться
Должны все гости, а верхом,
Кто ловок, может прокатиться
На чемпионе дорогом.

И подобрав момент редчайший.
Чтоб каждый вспоминал не раз.
Хозяин всем представит чашу
С простым названьем... унитаз.

Восторгам нет конца и края,
Фантазий-шуток фейерверк,
Восторги все опережая,
Он, золотой, всех в шок поверг!

Его со всех сторон обходят,
Стараясь лучше рассмотреть,
В умах и планы тут же бродят,
Как поскорей такой иметь.

А он стоит, как полководец, —
Творец бесчисленных побед,
В кругу поклонников, поклонниц
Альтернативы ему нет.

Желанья есть его потрогать,
Тайком погладить норовят,
Да языков вокруг так много —
Такое всем наговорят...

Гектары парка осмотрели,
Бассейн, конюшню,  ипподром,
Еще к одной  ведут всех цели,
Где каждый будет восхищен.

Гараж машин различных марок -
От гоночных до выездных;
Их строй красив, на редкость ярок,
С посадкой мест до  восьмерых.

Но  все ж посетовал хозяин,
Что к этой дюжине «светил»
Он три с невиданным дизайном
Еще в Корее закупил.

Гостей посыпались вопросы:
Какая скорость, сколько сил.
Способен ли быть в мотокроссах,
И сколько в целом уплатил.

Ответил, что все тысяч триста,
Друзья сказали: «Пустяки.
А можно ль им купить и быстро -
Корея все же не с руки».

Пока элита наслаждалась.
Была прислуга тенью их,
Неслышно тут же появлялась
И подносила в нужный миг

Вино, коктейли, кофе, соки,
Ну, словом, все, что кто желал.
Их класс служить был столь высокий,
Что их никто не замечал.


Охрана

А стража их строга и люта,
Не спрячешься и за моря.
И беспощадна, как Малюта —
Палач сурового царя.

Таким платить, ох, надо много,
Чтоб капитал и жизнь сберечь,
А то в кровати ли, в дороге
Легко от пули в вечность лечь.

Их арсенал вооруженья
Не ниже, чем у ФБР,
А связь и транспорт, и  слеженье
Для многих армий, как пример.

Но сколько стоит? Если б знал я,
Инфаркт, наверное, б хватил.
Там, видно, стоимость такая,
Что пол-Европы б накормил.

Пока охрана вдоль ограды.
Но знал хозяин — в миг любой
Она возникнет тут же рядом,
Чтоб заслонить от пуль собой.

Спасет его, жену, детишек,
У них их двое — сын и дочь,
Для них квадратных метров тыщи
И взвод охраны день и  ночь.


Паразитизм

А кто такой он? Нобель? Ньютон?
Быть может  Пушкин? Гиппократ?
Давно уже людей опутал
Как спекулянт и казнокрад.

И вот сейчас уединились
Мужья на тайный свой совет,
Они давно уже «сдружились»,
А чем торгуют — их секрет.

И потому-то так охотно
Скупают  все, что хочет глаз,
И от того им  так вольготно,
Что прокурор им не указ.

«Справедливость»

Судью придумали общины
Еще  в далеких временах.
Седого мудрого мужчину
Решать, кто прав, и чья вина.

Потом помощников им дали,
Но власть к себе их прибрала,
И все запутаннее стали
Их приговоры и права.

Но чтоб не были виноваты,
Творя нелепый приговор,
«Изобрели» и адвокатов,
Чтоб те решали трудный спор.

Потом полиция возникла,
Придуман был и прокурор,
В борьбе  неравной честность сникла,
И правит миром алчный вор.

Легко купил он адвоката,
А тот уже пролез в суды.
И кто же станет виноватым,
Решали... доллары, фунты.

И потому козу угнавший
В тюремной камере сидит,
А миллионов пять укравший,
В попойках с девками гудит.

А чтоб преступник за решетку
Как можно реже попадал,
Законы сотворили ловко —
Не каждый чтобы понимал.

Суды завалены делами:
Чужой, сосед, сестра  и брат
Друг с другом судятся годами,
Друг другу пакости творят.

Один чужой земли прихватит,
Другой долги не отдает;
Отсудит тот, кто больше платит,
А бедный бедным и умрет.

Воров, убийц порасплодили.
Как в инкубаторе цыплят,
И зла такое там засилье,
Что жертв  не просто сосчитать.

Ошибся я с Адамом, Евой —
Вкусили все ж запретный плод,
Лишь у землян из всей Вселенной
Рождаться чаще стал урод.

Но не физический — духовный,
Хотя и тот вовсю спешит.
Нисколько сим  не огорченный,
Землянин жизнь Земли крушит.

Наступит время: не от взрывов,
Хотя и их не избежать,
В гниеньи тел, в сплошных нарывах
Все будут в муках умирать...

Еще совсем недавно люди
Дверь закрывали щеколдой
(Такая палка), ветер дунет,
Не отворит, хоть и лихой.

Замков не делали висячих.
Врезных и жили, как в раю:
Никто из мимо  проходящих
Не сунул руку в дом свою.

Теперь десятки миллиардов
Замков везде: гараж и дом,
Не счесть отелей, фирм и баров,
В рублях под целый биллион.

Крадут совсем не с истощенья,
Чтоб как-то тело поддержать,
А чтобы в пьянках, развлеченьях
Каприз свой гадкий ублажать,

Замки все больше усложняют,
Вводя секреты без конца,
Но ловкачи  их открывают,
Ведь все доступно подлецам.

Теперь уже  и двери  стали
Не из дубов, не из сосны,
А тяжеленные, из стали,
И этой  не защищены.

Где автогеном разрезают,
А где взрывчаткой разорвут,
Все больше  грабят, убивают —
Земляне так теперь  живут.

Подъезды были все открыты,
Теперь повсюду дымофон,
А вор смеется: «Ну,  поди ж ты —
Нам дымофон, как патефон!».

Дошли до теленаблюдений,
И фотоэлемент в ходу,
А кражи — будто наводненье,
Хоть ночь, хоть день — крадут, крадут.

Теперь у всех своя охрана,
На редкость вооружены,
На все рассчитаны программы,
Юристами окружены.

И связи длинные — до власти.
Ни за улыбки, ни за так,
Ни за букеты, ни за сласти,
А за  «Ролс-Ройс» и особняк.


Ископаемые богатства

Земляне просто очумели —
За тридцать прожитых уж лет
(Последних) «съесть» уже успели
Земли ресурсов целу треть.

Воистину, что помутились,
Неся себе же страшный вред,
Ведь сколько недр опустошили,
Запасов прежних там уж нет.

Пройдет пусть двадцать лет, пусть сорок
Чем газ и нефть им заменять?
И самый близкий к ним потомок
Сын, папу будет проклинать.

Что на машинах, самолетах,
На отоплении дворцов,
А также и при их постройках
Истратил все в конце концов.

К тому ж воздвиг по легкомыслию
Громадный комплекс пустяков
(От Амазонки и до Вислы)
От казино до бардаков.

А сколько тысяч ресторанов
У одного владельца есть?
Не меньше двух по разным странам.
Быть может, любит много есть?

Все перечислить не удастся —
Число со  множеством нулей.
И остается возмущаться
Как бедных грабят, их детей...

Дворцов десятки у владыки:
В них табуреток не сочтешь,
Ковров, картин творцов великих
В вагонах трех не увезешь.

Когда-то  был на Филиппинах
Стяжатель ярый - Президент,
Во многих пакостях повинный.
Был изгнан и его уж нет.

А после бегства репортеры,
Его обследовав дворец,
Всем сообщили очень скоро,
Что накопил с женой подлец.

Там сотни сумочек лежали
Из разных кож и разных форм,
Камнями, золотом  блистали,
Производя на всех фурор.

Две тысячи туфлей хранились,
Костюмов, платьев — целый холм!
Пусть он в раю — не пригодились
Они ему на свете том.

И также статуи, фонтаны
И люстр хрустальный хоровод,
Машины, яхты-великаны
Никто в могилу не возьмет.

А вот всегда  стремится всюду
Себя богатством окружать
Лишь тот, кто с умственным недугом,
И на других  ему плевать...

По алюминию и меди
Давно уже тревогу бьют:
Все, что геолог им  разведал,
Почти последнее берут.

За газ и нефть борьба вначале.
И будет много страшных битв.
Ведь их осталось очень мало,
А чем с лихвой их заменить?

С трудом за ними рвутся люди
Уже в ледовые моря.
Во что те тонны обойдутся?
И сколько их отдаст Земля?

Со страхом люди ожидают
Вновь приближение зимы,
Ведь сотни тысяч замерзают
До самых теплых дней весны.

В квартиры холод проникает,
Он в классах школ и детсадах.
Да и больницы заполняет.
И даже холод в роддомах...

Всего опасней, что природу
Земляне вовсе не хранят:
Повсюду больше год за годом
Леса могучие горят.

Их варварски уничтожают,
Отходы оставляют гнить,
А это точно означает,
Что суховеям чаще быть.

Лишь лес всегда регулировщик
Потоков водных и ветров,
Он для землян во всем помощник,
Всегда порадовать готов.

Он дарит воздух влажный, чистый,
Смолы и листьев аромат
И не дает дождям игристым
Сливаться в бурный водопад.

Но все редеет рать лесная
От топоров, электропил.
И уж повален, умирая,
Сберечь хоть что-нибудь просил.

Ведь все цунами, ураганы
Рождаются, где нет лесов —
В пустынях голых, океанах,
Неся потоки вод, песков.

И год за годом наводненья
Несут трагический урон:
Исчезновенья, разрушенья
Под стать итогам даже войн.

И вновь крестьянин и рабочий,
Учитель, врач и брат-солдат
В потоках бурных даже ночью
Спасают скарб, да и дитят.

Что утонуло, что уплыло,
А что испорчено водой
Среди напуганных, унылых
Детишек с горькою судьбой.

Опять палатки и общаги,
Пока появится свой дом,
Подолгу маятся, бедняги,
И каждой ночью, каждым днем.

А государство срочно ищет
Откуда денег наскрести:
Бюджет прорехами весь свищет —
Доход-то в самой малости.

А чем владеет государство?
Признаться, что ничем почти —
Забрали все христопродавцы,
Но не хотят за то платить.

И потому так плохо, долго
Восстановление идет,
Ведь денег надо очень много,
Работы всей невпроворот.

И хоть в одном бы месте малом,
А то в огромных областях;
Вот раздарили, как попало,
Страну — теперь и в тягостях.

Богач всегда другой породы,
Не как рабочий или врач,
Лишь богатеть грызут заботы,
Вот потому он и богач.

Изобретает денно, нощно
На чем еще с людей содрать,
Порой, не выдумать нарочно,
А он сумел  еще урвать.

Конечно.., цены: поле шире
Обогатиться не сыскать:
За это — цент, за это — лиру,
На доллар это подымать.

А объяснение простое:
Что дорожают нефть и газ,
Не должен рынок быть в застое,
Как ни у них, так и у нас...

С надеждой ждут больших открытий,
Что даст энергии с лихвой;
Нашли! ...навоз! А... волос сбритый
Заменит газ и нефть собой?

В нем жира, как и в поросенке,
Клетчатки больше, чем в сосне,
А научившись брить... котенка,
Все заживем мы, как во сне.

Любую примут авантюру,
Лишь все бы больше богатеть.
Во сколько раз? Зачем? Знать сдуру!
До  коих пор таких терпеть?


Жестокость

Теперь жестокость, лишь... земная.
Такой нигде я не видал,
Она, всю землю покрывая,
Бурлит, как шторм - за валом вал.

С экрана, в строчках и на сцене
Она уродует детей:
Убийства и насилий темы
В сплошном потоке всех их дней...

Один строчит из автомата,
Другой наганом пули шлет,
Еще подлец — в людей гранату:
Повсюду смерть и кровь течет.

Соперник бизнеса попался,
И чтоб где деньги рассказал,
Над ним жестоко издевался —
То ток включал, то вновь удар.

Лицо попавшего - месиво
Из крови, ран и синяков;
Трубой, ногой удары с силой,
Хотя скончаться тот готов..

Потом три парня затащили
Девчушку в лес. Среди кустов
Ее на землю повалили,
Оставив сразу без трусов.

Один, другой, за ним и третий
Творили все, как на показ,
И вместо книг смотрели дети,
Не отводя с экрана глаз.

Какой урок умом получен?
Какие мысли фильм внушит?
Он нервно виденным измучен,
И в шоке долго будет жить!..

Таранят в лоб автомобилем.
Водитель заживо горит,
И фильмы в этом страшном стиле
Ребенок каждый день глядит...

А вот не авторские трюки,
А что творится там и там —
Плоды жестокости науки,
Что так грозит почти всем нам.

То в школу враг людей ворвется,
Жестокой спешною стрельбой
Каких-то целей тем добьется,
Тела оставив за собой.

И даже в детский сад врывались,
И там пускали пули в ход,
Стреляя, будто наслаждались,
Когда малыш от пуль умрет.

То, вдруг, в метро смертельным газом
 Повергли в смерть толпу людей.
 Осиротевших сколько разом
 И с вечной скорбью матерей.

 Владелец ресторана жадный,
 Чтоб конкурента подорвать,
 Его клиентам пищу с ядом
 Сумел, как фокусник, подать.

 А яд, к тому же, был крысиный,
 Осталось только сожалеть -
 Среди отрав один из сильных,
 Пришлось беднягам умереть.

 Для денег часто похищают
 И дочерей, и сыновей;
 Не только бьют, но  истязают,
 Как соревнуясь, кто сильней.

 Процесс же пыток кинопленкой
 Родным с угрозой подлой шлют:
Де, не заплатите, ребенка
Вот в этой яме и убьют.

А на селе семью убили
(В семье пять маленьких детей),
И  в лужах крови все застыли,
Картины есть ли пострашней?

Девчушку-школьницу украли:
Отец чтоб деньги заплатил,
Они ей пальцы отрубали,
На это им хватало сил!

Такое вряд ли позабыли:
Солдат на пне вниз головой...
Живому шею пропилили
Простой двуручною пилой.

Вокруг же раздавался хохот,
Хлопки и топот-перепляс,
Как-будто свадьбы шумной грохот,
Как-будто свадебный экстаз...

Набор, что здесь, не единичный:
Земля в тисках злодейских рук,
Они мерзки, эгоистичны,
Не тронут их картины мук.

Жестокость эту насаждали
Эмиры, шахи, короли,
А палачей оберегали,
Чтоб вновь использовать могли.

Да адвокат всегда поможет.
Лишь денег больше уплати,
Статьи, как выгодно, изложит,
Следы сумеет замести.

Перед судом вдруг заболеет,
На похороны вдруг умчал.
Глядишь, пробел усмотрит в деле,
Чтоб суд экспертов назначал.

И дело тянется годами
На пользу, ясно, подлецов,
В статьях находятся изъяны,
В судах ведь много мудрецов.

Жестокость бурно процветает,
А как же ей не процветать —
Культура в том ей помогает:
Экран, эфир, да и печать.

Калейдоскопом сумасбродным
Каналы крутят кровь и смерть,
Как будто жизнь в угаре пьяном
С лица земли хотят стереть!

А папы, мамы поглупели:
Им будто вовсе невдомек —
Ведь то, что дети посмотрели,
В их душах вырастит в порок.

И нет, чтоб всем объединяться
И грязь экранов запрещать,
Они, поужинав, садятся,
Чтоб всей семьею созерцать!

У эридан же ум на месте -
Предел для денег был введен;
Покой, достаток честь по чести —
Их охраняет всех закон.

Хоть раза в три, ну, в пять, обгонишь
Коллегу за день по труду,
Не больше, даже хоть застонешь,
Будь то  в цеху ли, на лугу.

И соответственно зарплаты
Не будут в  шесть раз превышать.
И не придется разным штатам
За деньги с миром воевать.

Не станет денег сверхскопленья.
Не станет жажды  воровать,
А вместе с ними похищений.
И воцарится благодать!


Секс

От секса разум помутился,
Шизофрении он под стать,
Секс-лексикон во все внедрился,
Землянам с ним не совладать.

Когда о ком-то рассуждают
(Спортсмен, актер иль кто другой),
То непременно добавляют:
Сколь сексуален тот герой.

Чтоб жизнь повсюду развивалась,
Я всех живущих наградил.
И сексом жизнь чтоб не кончалась,
И чтоб уютно каждый жил.

Но есть всему свои границы.
И уходить за них нельзя,
Иначе разум помутится,
И тут помочь не в силах я.

Землян культура бескультурна:
В ряду с жестокостью разврат
И бесконечный, и бравурный,
Как-будто вышел на показ.

То вдруг одни, крутясь в постели,
Куда-то, словно торопясь.
Другие в свежем мягком сене,
Никак в прыжках не насладясь.

Кого-то в кухне страсть схватила.
И там, у кухонной плиты,
Они друг друга, что есть силы,
Массируют до хрипоты.

Додумались в автомобиле,
Когда полиции патруль
Их гнал, «наделась» на «мужчину»,
А он  крутил машины руль.

Кассет на эти темы тыщи,
Штампуют все, кому не лень.
И по базарам жадно ищут,
Так глубоко проник в них тлен.

Уже в домах десятки разных
Кассет — все те же зад, перед,
Плодится всех быстрей зараза,
Уже плевательница рот.

Все больше, больше и подростков
Толкают фильмами в кровать:
Приходит девочка и просто
Его берется раздевать.

Сама хихикает, играет.
Шутя в кровать его кладет,
С себя картинно все снимает
И все, что есть, пускает в ход.

Потоки ласки, поцелуев,
Восторг в мычаньях (занят рот),
В самозабвении ликуют -
Ну, кто за ними не пойдет?

К тому же возрасту смотрящих —
Не  больше лет тринадцати,
Сердечко бьется чаще, чаще:
«К  кому бы я могла пойти?».

И в школе больше разговоров
 О всех подробностях «любви»,
 Уже шутя об этом споры,
 Совет подруге: «Кайф лови!».

 В контрацептивах преуспели,
 Презерватив знаком, как шарф,
 С утра мечтают о постели —
 Таким земной стал ныне шар.

 О венерических микробах
 С улыбкой пошло говорят,
 Ну, как о дафниях, амебах -
 Ведь не смертельный это яд.

 Аборты тоже не стращают,
 За секс готова все пройти,
 Венкабинеты посещают
 Ну, как кафе, что на  пути.

А что, возможно, потеряет
 Великий дар свой - мамой стать,
Ее нисколько не пугает —
Из домребенка  можно взять.

Но с каждым годом прогулявшим
Природный дар - детей рожать
Все больше тех, за грех, как падшим,
К грудям им некого прижать.

Реклама много обещает
На турпоездках к берегам
И об эротике добавит,
А там уже додумай сам.

Хваля сейшельские орехи,
Плюя на возраст  разных лиц,
Их воспевают (не для смеха)
За форму... женских... ягодиц.

Экскурсоводы у дольмена —
О пробке скажут, вот ей-ей:
«Ее творили, несомненно,
По форме женщины грудей!».

Вразрез тому, что излагала.
Добавит, что в дольмен дыра,
Конечно, женское начало...
А пробка чье? Мужчин! Да, да!

Размер и форма у моркови,
Сарделек или огурца
О сексе тоже всем напомнят?
Как два куриные яйца?

Вставная пробка и бутылка —
Опять начало всех начал?
Не слишком ли на мир взгляд пылкий?
Такой как бы не подкачал!

Но бизнес все же недоволен,
Он жаждет денег без конца:
Видать с лихвою чек заполнен,
И с ним к властям послал гонца.

И вот для всех явилось диво:
Подписан Ельциным закон:
Кому четырнадцать пробило,
То взрослым тут же станет он.

Хоть возле школы нанимайте,
В какую выгодно, артель;
Хотите, смело продавайте
Хоть в гувернантки, хоть в бордель!

Не только в двадцать, даже в сорок
Творим ошибки каждый раз.
А что в тринадцать лет? — цыпленок!
Он быстро пропадет без Вас.

2002