Йен

Старый виски, табак и кофе, имя привкусом горьким – Йен. Незнакомо-знакомый профиль тенью прошлого в створах стен, мысли ищут забвенья в книгах, отпечатках чужих судеб…
Йен не прост был, из высшей лиги, взглядом он, донага раздев, извлекал из-под кожи иглы, что вонзились давным-давно.
Я любил его странные игры.
Словно кадры немого кино…
Я любил среди ночи дрожанье слишком нежных и трепетных свеч. Он умело вытаскивал жала из моих загорелых плеч. Мне футболка его – бинтами, простынь-лён холодит лицо, постепенно другими стали, ночь сжималась тугим кольцом, и дорог выплетались ветви в предначертанный кем-то путь…
Йен не верен своим обетам.
Он не верен.
И в этом – суть.
Я же знаю, что буду вечно грифель стачивать о холсты, вспоминать раз за разом встречи, не желая разбить мечты, и когда-то продамся черту, обрести чтобы темных сил.
Йен, скажи, наконец, мне: кто ты?
Кто явиться тебя просил, преступать твердь моих законов и смеяться, как Авель сам?
Я смотрю на небесное лоно и хвалу пою небесам.