5

5.
В лагерь вернулись уже к вечеру. Записей и зарисовок, сделанных в течении дня, было более чем достаточно для моих дальнейших мрачных раздумий. Чувство тревоги не отпускало меня ни на минуту. Мне было любопытно узнать, что же скрывается от людских глаз в стенах этого древнего храма. Но в глубине души я знал, что эти двери нельзя открывать. Следующие два дня я лишь убеждался в этом. Не желая приближаться к дверям храма, который одновременно и манил меня и внушал сверхъестественный ужас, я начал изучать ближайшие захоронения и статуи. Пока мои друзья с маниакальной увлечённостью искали вход в храм, я медленно постигал ужасные тайны этого места.
Воины, правители и жрецы – все они были здесь. И все отдали свои жизни в жертву жуткому чудовищному богу. Изменяющие свои тела до неузнаваемости ради устрашения врагов. Такие обычаи нередко встречались и у других народов, но в данном случае это было возведено в особо значимый религиозный культ. Статуи божества были одинаковы в своей основе и отличались лишь деталями, что вначале наталкивало меня на мысль о многобожии. Но вскоре я отбросил эту мысль. После более тщательного изучения, я пришёл к выводу, что для каждого из похороненных в этих руинах божество выглядело по своему. Своеобразное индивидуальное олицетворение ужаса.
Я сделал некоторые записи, наброски и зарисовки отдельно от своих личных записей специально для отчёта, решив свои мысли и исследования оставить себе. Более подробные отчёты о работе могли в дальнейшем предоставить и исследователи.
Утром третьего дня нашего пребывания в этих руинах на общем собрании было решено, что если вход не будет найден в течение дня, то на следующий день начнутся работы по разрушению входа в храм.  Скорее всего, всеми руководила алчность, нежели интерес, и, возможно, именно поэтому, было решено не дожидаться возвращения ушедших за припасами.
Но я догадывался, что это не единственный способ попасть внутрь.  В храм вели десятки путей. И когда было принято решение любой ценой попасть внутрь, я решил подтвердить, или опровергнуть, свою теорию.
Пока исследователи вместе с моими товарищами тщательно изучали стены, вход и лестницу храма, я скрылся  с их глаз. Мои ноги вели меня подальше от этого места. Я шёл туда, где никто не смог бы мне помешать – на окраину руин.  Когда я был уверен, что никто больше меня не видит, принялся за работу. Хотя и понимаю, что все были слишком увлечены своими делами на тот момент, чтобы заметить моё отсутствие.
При помощи кирки я откалывал части камня от одного из древних захоронений, чувствуя на себе пристальные взгляды безликих монстров.