Тема Офелии

1

К Офелии

Душа моя, Офелия, молчи,
как если бы молчали колокольни.
Едва ли звук тревожней и безвольней
отыщется в немеющей ночи,
чем шёпот приглушённый твой. Плети
венки из трав дурманящих и сизых.
И если бы тебя позвали снизу,
безумным не внимай. В твоей горсти
зажата нить трагедий, кривд и правд.
Кисть разомкни, плывущая над миром…
По-прежнему всё серо здесь и сиро.
Остывшая, пустынная квартира,
где я плету венок из слов и трав
той, для которой нелюбовь – отрава…

2

Первая песенка Офелии

Не ищи на дне реки,
не укрылась вязким илом.
Я плету тебе венки
на краю твоей могилы.

Если правда б не любил,
мальчик бедный, розан алый,
я б не стала тратить сил
и венки плести не стала б.

Слышу ангелов полёт,
вижу ангеловы хоры.
Оттого мой рот поёт,
что увидимся мы скоро.

Не топи меня в тоске:
клятвы сердца – нынче камень…
…уплываю по реке
с облаками, с облаками…

3

Вторая песенка Офелии

Смиренна плоть моя и кроток дух.
Течение несёт по воле Бога.
Душа моя лебяжья – белый пух,   
в лебяжьих облаках – моя дорога.

Крылатой, нет мне места меж людей,
любовно обречённой на обитель.
Я уплываю в стаю лебедей:
возьмите, птицы лёгкие, возьмите!

Простите мне, лебяжьи тополя,   
увязнувшее в землю корневище,
и ты прости меня, моя земля,
что больше никогда уже не сыщешь,

что небо – невозможно высоко,
и только за небесным – первородство,
что радостно по-птичьи и легко 
я человечье отдаю сиротство.

4

Третья песенка Офелии

Колыбельная смерти

Неотвратное, Господнее
утро встанет у ворот.
Ты безродного безроднее.
Но наступит мой черёд
постучаться (спи, мой маленький,
у могилы на краю)
в сонное оконце спаленки,
в душу спящую твою.

Ляжем в землю, ляжем зёрнами
под тяжёлый бурый пласт.
Если души были чёрными,
то зерно ростка не даст.
Если души были светлыми
(спи, а я тебе спою),
прорастём цветами бледными...
Баю-баюшки-баю...

5

Четвёртая песенка Офелии

Посадила
зорькой сад,

обронила
зоркий взгляд:

садик дивной
красоты –

неизбывный,
это ты.

6

Пятая песенка Офелии

И ландыш белый-белый
(и ты осиротел?)
на ветерке несмело
и тоненько запел.
Сновали над могилой
весёлые шмели,
звенел им ландыш милый
о таинствах земли.

И тем, кого любили
при жизни свыше сил,
кто стал щепоткой пыли
и тишиной могил,
пел маленький звоночек,
хранитель всех святынь,
могильный колокольчик
прощальное «динь-динь».

7

Шестая песенка Офелии

Голубком над ней воркует:
– О, любовь чиста!
Милый милую целует
в сладкие уста.

И у неба отвоюет
ту, что высота.
Милый милую целует
в сладкие уста.

Сколько Небо существует,
песенка проста:
милый милую целует
в сладкие уста.

8

Седьмая песенка Офелии

Чтобы смотреть не смел
в явь – словно смотришь в сон,
падаю я не в смерть –
в омут стооких солнц.

Лилия на пруду
заживо догниёт…
Если при жизни мёртв,
в райском взойти ль саду?..

В топи столиких лун
каждый и бел, и юн.
Вязка и холодна
грусть, что на всех одна.               

9

Восьмая песенка Офелии

И за тьмою – только свет,
я туда иду.
Ничего печальней нет
лилии в пруду.

Хватит хрупкой белизны
выбелить весь свет.
Только свету не нужны
я и белый цвет.

Милый сердцу, славен будь,
вспоминай одно:
розою – к тебе на грудь,
лилией – на дно.

10

Девятая песенка Офелии

Мой цветик был и свеж, и юн,
и краше всех цветов.
Его от безутешных дум
хранила как любовь.

Взглянула мёртвая луна   
на то, как цветик ал…
Цвела за окнами весна,
но цветик мой увял.   

Забудь знакомое окно:
бесплотной – в небо мост…
Свой алый цветик так давно
снесла я на погост.

11

Десятая песенка Офелии

…и – за Богом вслед.
Скрылся бедный свет   
из моих очей – 
стал отец ничей.
В здешнем мире тщет
бродят мертвецы –       
Бога продавцы.
Унесёт поток               
ивовый листок
в мир, где есть отцы… 

…лишь за Богом вслед…

12

Одиннадцатая песенка Офелии (монолог у ивы)

От Бога совершенное вплетать               
в гармонию мелодии и круга,               
где каждый лепесток поёт любовь,               
и в центре круга быть как в центре мира,      
и с этим миром тихо говорить               
и точно знать, что мир тобою дышит             
и жизнь его зависит от твоей…               
как карусель с лошадками по кругу:               
вплетать – и петь – развешивать – вплетать…
как будто для безумств не нужен разум:            
а как тебя безумные поймут?..               
и петь для двух стихий одновременно –      
для неба и земли, соединив               
в себе четыре: любящее сердце,               
охочее до пыла и огня,               
воздушную лазоревую душу,               
что – как заговорённая – назад               
стремится в дом предвечный – вон из тела,
рассудочный и терпеливый ум,      
что тяготеет зрелостью к земному,               
и водную – стихию женских слёз,               
которая не делает прекрасной,               
но и дурнушке очень уж к лицу!..               
и мёртвый сук сломать в угоду жизни…         
ах, ива, ты простишь ли эту боль? –               
быть очевидцем участи печальной…               
мне матушкою стань, сестрою будь!               
прислушайся: «…и сорок тысяч братьев               
и вся любовь их – не чета моей…»               
лгать редкостному сердцу не пристало –               
оно как лепесток поёт любовь,               
как сорок тысяч редких не умеют…               
за это можно ринуться в поток:               
чтоб, полюбив, уже не передумал!..               
нестись и петь всё сущее – любовь:               
иных не знает песен рот мой нежный –               
нестись – мне платье – лёгкое крыло,               
которое переродится в камень,               
и станет всё проклятою бедой –               
и петь – потом обрывки песен этих               
небесное с земным соединят…               
о небе, ива-матушка, послушай:               
«Офелия! О, радость! Помяни               
мои грехи в своих молитвах, нимфа…»               
молиться за себя меня просил…               
Офелия наядой обернётся,               
и всё в полёте ангелов уснёт…               
   
13

Двенадцатая песенка Офелии

Тёмен – омут, саван – бел,
венчик на челе.
Кто тебе ещё так пел
на твоей земле?

Водосбор и розмарин
в венчик я вплела…
Мало вёсен, много зим
у судьбы взяла.

Нынче заводь, мальчик мой,
дарит мне приют.
Руки связаны травой –
венчик не плетут.   

Рута выпала из рук,
онемел мой рот.
Венчик кто сплетёт, мой друг?
кто тебе споёт?

14

                Офелия! О, радость! Помяни               
                Мои грехи в своих молитвах, нимфа.
                Уильям Шекспир

Пойте юную невесту!
Светел бледный лик…
Не сыскать иного места,
чем речной тростник.

Пойте хрупкость белых лилий
и девичий стан…
Сколько б ивы слёз не лили,
век молчать устам.

Пойте деву с млечным нимбом!
След земной простыл…
Помяни в молитвах, нимфа,
чтоб Господь простил.

15

Волна нынче матерью стала. И пели
ей птицы о том, как задумчив тростник…
У бедных и призрачных вечных Офелий
венец в волосах и светящийся лик.      

Ей уст не открыть. В тихом маленьком теле      
однажды навек поселилась луна…
И светятся звёзды от лунных Офелий,         
и в небе Офелия погребена,

и руки увиты гвоздикой и хмелем,
как некогда – в прожитой жизни – тоской…
Столетья плывут – с ними души Офелий.   
Невинное с вечным – высокой рекой.

16

                Любимой глыбе – Татьяне Важновой

                На дне она, где ил:
                Ил!.. И последний венчик
                Всплыл на приречных брёвнах...
                Марина Цветаева

Ах, Офелия, не слушай:
все мужчины лгут.
На замок – и слух, и душу:
Гамлет – сущий плут,   

маска, выскочка, мальчишка,
карнавальный смех.
О таких напишут в книжках:   
на страницах – всех!

О таких – мольбы и гимны. 
О тебе – строка,               
где бурлит – гостеприимна – 
вешняя река.    

О таких – стихи, баллады.
Светятся меж век
у таких в жару прохлада,
и колючий снег,

и кипучие метели.
У таких – держись! –
и Камелий, и Офелий –
пачками за жизнь.

У таких – колода маний.             
О таких – Шекспир.
У таких – весь мир в кармане.
О таких – весь мир!..

У тебя – глаза и руки               
и поющий рот –
нет, охоту к горькой руте       
он не отобьёт –

сердце – ласточек гнездовье
и Господень вдох.
Станет стылой нелюбовью
тёплое гнездо,

где хотела быть счастливой…
Стонет у воды               
вечно плачущая ива
с опытом беды.

У тебя – последний венчик
злой надеждой всплыл…
Кто не люб и кто не венчан,
тем на дно, где ил.

Только, девки, не хотите ль –
рядом – два шажка –
в монастырскую обитель            
и за дурака?!    

Глянь, невестушкой нарядной      
ранняя звезда.
Ох, Офелия, прохладна
вешняя вода…

…сбереги, Господь, затворниц,
что венки плетут
в мраке келий –
                в свете горниц
ласточкой поют…

17

Я пишу к тебе, Офелия, листы…
Путь неблизкий им: одной знакомой речкой.
Мой милёночек, видать, ко мне остыл –
будем вместе куковать, моё сердечко.

Научи меня невнятицам твоим:
внятно жить, что горечь пить – совсем не ново.
На два голоса завоем – запуржим,
заметелим всё, что в жизни бестолково.

Я сплету тебе, Офелия, венок,
и на небе не сыскать его красивей,
расскажу про этот цветик – василёк – 
из далёкой и заснеженной России.

Всё кресты вокруг да вечные снега:
то ли церкви, то ли белые погосты… 
Я б давно уже ударилась в бега,
если б знала, как найти тебя по звёздам.

Я пишу к тебе, Офелия, листы…

18

Облака

                Я любил
                Офелию, и сорок тысяч братьев
                И вся любовь их – не чета моей.
                Уильям Шекспир

                Я люблю тебя, как сорок
                Ласковых сестёр.
                Анна Ахматова

Непорочность белых лилий    
в Боговых перстах…
Облака по небу плыли,
облака в цветах.

Рута, лютики, крапива –
как земли щепоть…
В невозвратность путь счастливый
даровал Господь.

И в высокой колыбели
не томит тоска…
В платьях призрачных Офелий
плыли облака.

Их неприбранные пряди
не просили лент…
Прирождённым кудри гладить
принцам из легенд –

только небо, только выси,
только звёздный хор…
«Я люблю как сорок тысяч
ласковых сестёр…»

19

Опять Офелия плывёт   
рекой девической…
Из лона трагедийных вод –
в быт прозаический.

Легко ль утопленницей слыть,
дурной сумятицей,               
чтоб мерно плыть и верно стыть
в венчальном платьице?               

Венец ей в дар от светляков…
В дремотных заводях               
какую тьму седых веков
невестой плавать ей?

Не надо шума и огней.
Не надо факелов!
Плывёт по воле волн и дней,
по зову ангелов

не кроткая её душа,
не плоть болезная – 
века под песню камыша
плывёт Поэзия.



Иллюстрация: Поль Деларош. Христианская мученица времен Диоклетиана в Тибре, 1853