Добыча

Хрипел израненною грудью дикий зверь,
Питая кровью бархат сочных трав средь дивной рощи.
В него вонзилась пулей на излёте чья-то мысль, прервав безумного прыжка веселье.
И тут же сжавшись в сгусток мяса, пытаясь усмирить в биенье сердца песни трель,
Мучительно не мог понять, что языком огромным непослушным нельзя остановить движенье струйки тощей.
Лишь глаз от бешенства задернутый пурпуром, следил за тем, как жизнь и смерть, переплетясь, бредут к нему на двух ногах в раздумье.

Охотник подошёл и сел поодаль, следя за тем, как зверь пытался отразить его черты в своих зрачках.
«Как хорошо, что разум есть во мне» - подумал человек, увидев, что одной лишь лапой его чудовище могло с лица земли стереть.
И тут же был к нему врасплох застигнут жалостью жестокой,
Представив зверя исцелённого в ликующих скачках.
И убедив себя в желании зверя исцелиться, он подошёл к нему, чтоб рану осмотреть,
И доказать себе на что способен человек в великодушии души своей широкой.

Но зверь не понимал, что в голове тщедушного создания рождается порыв великодушия. Он тихо умирал.
И лишь последнее желание: узнать чем мыслит человек его ещё держало в этих жизни мягких лапах.
Зверь перед смертью разум пожелал почувствовать в себе, и инстинктивно мозга механизм забился в изнурительной работе.
Его итог – удар вобрал с себя остаток сил. Зверь человека лапой сбил, и в жуткой пасти череп затрещал;
Зачавкал мозг в чудовищном оскале, разбрызгав сквозь клыки разумный запах.
И долго после смерти зверя, средь сочных трав, его бесчувственная плоть    мучительно металась в дикой рвоте.