И вот сижу я у окошка

Уже мне семьдесят. О боже!
Вся жизнь как пуля автомата.
Когда начнёшь свой путь итожить,
Не обойдёшься тут без мата.

Родился тихо в зимний вечер.
Отца ни разу я не видел.
Пусть бог простит те злые речи
Того, кто ревностно обидел.

Кто безотцовщиной с усмешкой
Вдруг называл дитя солдата
В суровой жизни был лишь пешкой -
Война во всём там виновата.

В шинели форменной солдатской
Вернулась мать в своё селенье.
Отец лежал в могиле братской,
Не встретив сына появленье.

Лишь дед был счастлив, и однажды
Щенка принёс мне он от лайки.
Росли мы вместе, утром каждым
Гусей я пас с ним на лужайке.

А время шло, уже я в школе
Сдаю экзамены в десятом,
По выходным с бабулей в поле
Траву мы ищем поросятам.

И я привык к природе древней,
Ходил трудиться с мужиками,
Не засиделся всё ж в деревне,
В Ташкент уехал к родной маме.

Не забывал деревню, вроде,
И собирался я в дорожку,
И каждым летом в огороде
Копал у тётки всю картошку.

Ругнусь, наверно, сейчас матом,
Подумать только не превратно,
Свой отпуск я один с лопатой
Трудился адски за бесплатно.

Забор, крыльцо и крышу дома
Всегда латал, чинил и строил,
Здесь каждый гвоздик мой знакомый,
А благодарность не утроил.

Не слышал тёткино спасибо,
Нальёт лишь рюмку самогона,
И оставлял обиду, либо
Досаду сердца у вагона.

И в личной жизни та же участь:
Влюблялся крепко и навечно,
Но кадров милых вдруг текучесть
Крушила вновь мою беспечность.

Женился раз, был счастлив будто,
Устроил свадьбу с шиком, блеском,
Но вдруг крутнуло слишком круто,
Всё провалилось с страшным треском.

Кто виноват, сказать тут трудно,
Давно то было, не припомню,
И вновь пошла вся жизнь паскудно,
Как будто прям в каменоломню.

Я проявлял былую доблесть,
Делился опытом и знаньем,
Приехал я в родную область
Работать честно по призванью.

И тут я встретил ту подругу,
Что от неё мне оба сына.
Но жизнь по старому вдруг кругу
Всё ж закрутила меня с тына.

Я поднимал один сыночков,
Судьбе не делал я упрёка.
Как поженились – три годочка,
Для снох всегда был щедрый свёкор.

Теперь внучата в распашонках
Тут тянут руки к деду встречно.
Я помогу и им – мальчонкам,
Но добрый дед не будет вечно.

Жизнь одинокая протухнет,
Хоть дети есть и даже внуки,
Была бы женщина на кухне,
Я приложил бы всюду руки.

И вот сижу я у окошка,
Считаю звёзды небосвода.
Ну дай мне, бог, ещё немножко
Счастливых дней в седые годы.