АНЯ 12. Пишу об одной, вижу другую

Аня 12. Пишу об одной, вижу другую

Пишу об Ане, и вдруг всплывает другая картинка.
Красивая молдаваночка, 9-классница, за первым столом у окна сидела, каждый раз смущённо опускала глаза, когда мой взгляд останавливался на ней. Я получал от неё нежные поздравления, как выяснилось позже, не в порядке казённого мероприятия к 23 февраля. Тоже собиралась поступать на медицинский.
В 11-м классе она встретила меня вместе с мамой и попросила подготовить к поступлению в вуз по биологии и химии. Ответил, что не знаком со школьной программой по ботанике и зоологии, наговорю лишнего. Но это их не убедило.
– Я начинаю писать книгу «Дубоссары 1989–92 гг. За кулисами политики». У меня нет времени. Работа в Верховном Совете ПМР, в Госконтроле, да ещё подруга жены уговорила опять «Анатомию и физиологию человека» преподавать, так как учитель надолго заболел.
– А я хочу тому учителю доказать, что биологию я знаю лучше всех в классе, но он мне пятёрку не ставит.
Через некоторое время встретила меня девушка без мамы.
– Вы, наверно, из-за моего папы не хотите со мной заниматься?
Её отец работал в силовых структурах недружественного нам государства – Молдова.
– И поэтому тоже.
– Виктор Васильевич! Вы меня вынуждаете сказать… я хочу приходить к Вам не только как к учителю, но и как к мужчине, – заявила скромница, – я запомнила Вас с 1989 г. с мегафоном в руках. Вы думаете, что получали формальные поздравления по поручению классной? Об этом никто не знал.
– Ой, девочки, девочки! – взмолился я, – когда же Вы забудете рыцарей из детских сказок и перестанете сходить с ума от популярных артистов? Вращаетесь в школе среди баб, а на безрыбье и рак рыба. Появился в классе «данко» с горящим сердцем в руках, которому поручили пихнуть свою голову под гильотину, чтобы уцелела своя. Ты слышишь мою фамилию на улице, в школе, на кухне, видишь «кинозвезду» почти каждый день на экране телевизора. Я же в три раза старше тебя.
– Ну и что? Почему всё, чего хочется, нельзя?
– Надеюсь, ты не слышала, будто, Дюкарев до баб охочий? У меня всегда на женщин времени не хватало. Родители сами ни одного дня в школу не ходили, но как могли, учили детей, позволили им стать кандидатами наук. А мне довелось учиться и работать по ночам. Тут бы выспаться вволю, а не по бабам. Нарисовала себе принца.
– Вы меня, наверно, не совсем правильно поняли. Я не в любовницы к Вам набиваюсь. В классе я одна из немногих девушек, которые не были с мужчинами в постели. Просто мне с Вами интересно.
Я решил снять напряжение. Чего стоили девочке такие признания?!
– Я вот тебе анекдотик расскажу по этому поводу.
– Как на уроках биологии?
– Так вот… Машенька говорит родителям: «Сегодня в школе медосмотр был. В нашем классе только одна девочка». Родители: «Это, конечно, ты, Машенька?». Маша: «Нет, Мария Ивановна… наша классная».
– Да ещё я… Не могу вот так… не любя. Не влюбляюсь я… с 1989 года.
Я впервые в жизни по своей инициативе поцеловал ученицу. Из её глаз готовы были брызнуть слёзы. Когда пишу об Ане, вспоминаю её... чернобровую, кареглазую, опускавшую глаза, когда я смотрел на неё.
Наелся я тщеславия выше крыши, а вот приятно вспомнить, хотя и получается винегрет из радости, печали и грусти. Чувствуешь себя без вины виноватым.
Чтобы продолжить рассказ о красавице-молдаваночке, надо сделать некоторое отступление.
Когда мои бывшие однокурсники сдавали экзамены в аспирантуру (через 2,5 года после окончания вуза), я представил диссертацию. На пятом году после окончания академии поручили заведовать отделом в НИИ. Почему?
Заместитель директора НИИ вместе с заместителем Министра заготовок СССР в план издания литературы включили книгу, где третьим соавтором был старший научный сотрудник, который должен был ту книгу писать. Но его выгнали с работы. Когда меня приняли на работу, срок представления рукописи уже истёк. Поручили для начала написать несколько докладов для директора (бывшего зампредоблисполкома по сельскому хозяйству). Затем показали письмо-напоминание из редакции о необходимости представления рукописи, а также новый договор, где к бывшим трём соавторам добавился четвёртый (на втором месте в списке соавторов), которому надлежало в кратчайший срок эту самую рукопись сварганить. Моего согласия на это никто даже не собирался спрашивать. Поставили перед фактом. Сварганил. Кому-то понравилось. Поручили то же самое изобразить в научно-популярной форме. Тогда за книги платили. Так у «великих учёных» росли количество публикаций, авторитет и пополнялся кошелёк.
После торжественного заседания перед 1 Мая, когда все уже встали со своих мест, директор предложил всем присесть ещё на минутку.
– Недавно товарищ Дюкарев был принят на работу старшим научным сотрудником. Мы тут посоветовались и решили назначить его заведующим отделом.
Опять моего согласия никто спросил.
Через месяц директор НИИ, так и оставшийся членом бюро Белгородского обкома партии, вручил мне докторскую диссертацию совсем не по моему профилю и сказал:
– Обобщи результаты исследований нашего НИИ (ты с ними уже знаком), замени ими данные в этой диссертации. И ещё... напиши так...
Он считал, если Партия прикажет, и планеты должны вращаться иначе, и микроорганизмы «принимать к безусловному выполнению решения Партии и Правительства и лично товарища Генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза, дорогого Леонида Ильича Брежнева». Когда я попытался объяснить партийному боссу, что это ахинея, он заявил:
– А ты думал, зачем я тебя заведовать отделом поставил?
Не хотелось продолжать службу интеллектуальным рабом, да ещё и с чужой придyрью. После нескольких настойчивых напоминаний о написании докторской, решил поменять место работы. Директор возил меня с собой на съезды, конференции, чтобы я затем вписывал умные мысли в его доклады, поэтому у меня было много знакомых в научном мире. Они предложили аналогичные должности в НИИ Северного Кавказа, Западной Сибири, Белоруссии и Молдавии. Решил: в Сибирь всегда успею и поехал в Молдавию на реку Днестр, на берегу которого в районе города Дубоссары 1 мая 1944 г. ранило моего отца.
Когда КПСС легла под националистов, впервые вылез на трибуну. Так меня с неё и не выпустили. Избрали в феврале 1990 г. депутатом Верховного Совета МССР.
Сижу в Парламенте Молдовы в пятом ряду. Ниже, в четвёртом ряду наши противники, лозунги которых «Русских за Днестр! Евреев – в Днестр!», «Мыть асфальт русской кровью!», «Чемодан! Вокзал! Россия!». Там священник Бубуруз, обвенчавший поэтессу Леониду Лари, депутата Верховного Совета СССР, с памятником Штефану чел Маре, господарю Молдовы, умершему 500 лет назад. В этой же компании – пока ещё заведующий кафедрой марксизма-ленинизма... теперь – истый антиленинец. Далее депутат, работающий психиатром, возможно, видевший в коллегах своих пациентов.
Один из депутатов, ещё вчера наш верный сторонник, вдруг резко поменял тон выступления: Румыния – мама; Россия оккупант; молдаване (извините, румыны!) – настоящие хозяева этой земли, расположенной в самом центре Европы и другие перлы.
В четвёртом ряду довольные ухмылки. Из рук в руки передают фотографию обнажённой красивой девушки с татуировкой у груди. Фотографию показали и мне. На девушке наш «верный сторонник» в стойком состоянии. В перерыве спрашивают его:
– Ты с ума сошёл?
– Ребята, простите! Подложили мне такую бабу! Не устоял. Они сфотографировали и сказали, если не буду выступать так, как мне прикажут, фотографии развесят даже по всем туалетам города и жене лично вручат.
– О-па! Предупреждён – значит вооружён. Товарищ Дюкарев! С бабами ни-ни!
Нашлись очередные московские чиновники, решившие стать авторами книг, не умея и не желая их писать. В плане издания литературы появился анонс. Среди авторов моя фамилия первой. Опять меня женили… без меня.
В апреле 1990 г. газета «Молодёжь Молдавии» опубликовала мою статью «Мирча Снегур! Куда ведёте Вы Молдову?». На сессии Мирча Снегур уделил особое внимание депутату Дюкареву – «сепаратисту», «врагу молдавского народа», «главному Геббельсу Приднестровья». Редакцию газеты сожгли.
Тот же Снегур приказал моему начальству командировать меня в Москву к моим соавторам и попытаться через них решить вопрос выделения кормов для Молдовы из общесоюзного фонда. Молдова уже, как бы вышла из состава Союза, но отлучаться от соска не хотела. Молдова хотела, чтобы рот коровы был в России, а вымя в Молдове.
Бывшая Молдавская ССР в лучшие годы в бункерном весе собирала до 3 млн. тонн зерна, потребляла – 5,5 млн. тонн, из них 0,7 млн. тонн пшеницы для выпечки хлеба, производства круп, макарон. В Молдавии из собственной пшеницы хлеб не пекли, но в центре Кишинёва у памятника Штефану чел Маре красовался плакат «Россия! Хватит есть наш вкусный хлеб!».
При покупке билета мне сообщили:
– Поедете в четырёхместном купе. В то же купе мы только что продали билет очень соблазнительной девушке. Также на нижнюю полку. Не теряйте голову! Обратно – в двухместном.
– Провожающим просьба освободить вагоны! – прозвучало объявление. Моей соблазнительной попутчицы нет. Наконец, приоткрылась дверь, и в купе протиснулась девушка модельной внешности. За ней просунулся чемодан внушительных размеров. С удовольствием выполнил просьбу: поставить чемодан на противоположную верхнюю полку.
– Зачем? Билет ведь у неё на нижнюю полку. Место вещей под ней. Но просьба женщины – закон. Соблазнительным думать противопоказано. От этого морщины появляются!
– В самый последний момент купила… по брони. Такие очереди!
– У неё билет был раньше, чем у меня. С чего такие легенды? Купила в последний момент... Ну, что не ляпнет блондинка, чтобы помочь попутчику завязать разговор? – подумал я.
Платье свободного покроя выше колен, лосины – шик моды – обтягивают бёдра и ягодицы. Попка – конфетка! Села напротив, платье приподнято, нога на ногу. Тело слегка покачивается, давая понять, что бюстгальтера у красавицы нет. Вспомнилась актриса Светличная, продававшая Никулину в фильме «Бриллиантовая рука» халатик с перламутровыми пуговицами и её истошное «не виноватая я, он сам пришёл!». Попутчик моей героини почему-то «не шёл» проверять качество халатика, перламутровых пуговиц и качающихся обалденных женских прелестей. Тогда модель демонстративно защелкнула дверь купе.
– Попутчиков у нас не будет.
– А откуда она знает об этом, – спросил я себя.
Красавица сама переставила чемодан на верхнюю полку, что над моей головой. Платье, щекоча мой нос, медленно приподнялось, переползло через мою голову.
Какая талия! Очень красивая грудь! Бёдра в лосинах, ягодицы поворачиваются туда-сюда, пупок почти прижат к лицу. При наличии у меня первых признаков дальнозоркости его очертания помутились. «Головокружение от успехов», как писал И.Сталин в газете «Правда» о перегибах в проведении коллективизации? Я «поплыл».
Чтобы удержать равновесие, машинально поднял руки и обхватил восхитительное тело ниже груди. Ноги красавицы подогнулись, грудь почти на уровне моих глаз. Чтобы не завалиться назад, мне пришлось перехватиться руками выше. Там было за что подержаться.
Очень красивая упругая грудь! Рядом татуировка. Где я видел такую? Ах! На фотографии в Парламенте Молдовы... в четвёртом ряду! Сняв с головы платье, я сказал:
– У Вас очень красивая фигура, особенно грудь с татуировкой. Такую я уже видел на фотографии в Парламенте Молдовы с возбуждённым депутатом Парламента. И билет Вы купили два дня назад в 12–20 по кишинёвскому времени в кассе… Задача перед Вами, поставлена привычная. Продолжать?
– Не надо... Я сейчас уберу камеры.
Забравшись на столик, она сняла две камеры, одновременно демонстрируя мне наготу от лосин до двух горных вершин, как бы предлагая непременно покорить их.
– Ну, надо же! Афродита...
– Теперь нас никто не снимает. Это моя работа... меня учили искусству обольщения. Мне порой жалко мужчин, но что поделаешь? Вот и Вас приказали... чтобы фотографией «главному Геббельсу Приднестровья» заткнуть рот. Я впервые проиграла. Вы – достойный соперник. А другие сразу плывут и тонут.
Помолчали.
– Уважаю настоящих мужчин. А то покажи сиську-письку, и они поплыли. Думают нижней головой. Верхняя отрубается напрочь.
Красавица достала из чемодана белоснежные простыни, наволочки, постелила на нижней полке и попросила меня выйти из купе, чтобы переодеться.
По возвращении я увидел её в длинной белой водолазке, подчёркивающей красивую грудь. Через водолазку просвечивались тёмные кружки, в центре которых выпячивались соски. Водолазка прикрывала белоснежные кружевные трусики, слегка приспущенные.
Большего количества комплиментов мне не приходилось слышать никогда. Я и не подозревал о наличии у меня стольких необыкновенных мужских качеств! Моя жена, будучи невестой, вряд ли даже под увеличительным стеклом могла рассмотреть и десятую долю. Когда же я превратился в мужа, и подавно, так как МУЖ – это Мгновенно Уценённый Жених.
– Я Вас ценю за то, что Вы не поддались на сексуальную приманку, – продолжала моя попутчица. Я – актриса и гимнастка в одном лице. Хотите посмотреть спектакль, который не сможет сыграть ни одна стриптизёрша? Хотите?
– Я знаю анекдот. Девушка в смотровом кабинете спрашивает мужчину, может ли он её посмотреть. Тот ответил, что хотя он не гинеколог, а сантехник, но посмотреть может.
Модель слегка перебирала ногами, покачивала бёдрами, лаская одно другим, озорно посматривала на меня. Руки, поднятые выше головы, говорили:
– Я вся в твоей власти и жажду твоей ласки во всех интимных местах.
Опустив локоть, она тыльной стороной ладони прикрыла томное лицо и посмотрела из-за неё посоловелыми глазами, как бы спрашивая:
– Ну, как? Тебя это возбуждает? А если я немного разверну бёдра в твою сторону, чтобы ты видел красоту ниже пупка? Ты уже жаждешь увидеть обнажённым мой неотразимый лобок?
На другой руке она чуточку прикусила пальчик и опять с томной улыбкой озорно посмотрела на меня. Ладонь погладила грудь, прелестные пальчики ущипнули не менее прелестный сосок.
Вторая рука опустилась на бедро снаружи, лаская его, затем медленно переместилась на внутреннюю часть, поласкала лобок, пробралась между бёдрами, пальцы принялись гладить снизу вверх, то прижимаясь, то поднимаясь.
Посоловевшие глаза показывали то на грудь, то на качающиеся бёдра, всем своим видом показывая, как им приятно и хорошо было бы, если бы я подключился к этому священнодействию.
Глядя на меня с особой соблазнительной улыбкой, приподняв немного таз, она начала поднимать вверх водолазку, обнажая трусики.
– Да! – подумал я, – великая актриса! И где их только учат? Это настоящее искусство. Такая доведёт мужика до растранжиривания семенного фонда! Только почему она так из кожи лезет? Я же на этот спектакль билет не покупал.
– Ох! И влетит же ей за невыполненное задание! – подумал я.
Трудно передать словами, как моя бестия снимала водолазку с трусиков. Вначале рука опустилась между бёдрами, пальцы прижались там, потом поползли вверх, большими пальцами девушка подняла водолазку до пупка, потом выше. А глаза, с лукавством глядя на меня сквозь пальцы, спрашивали:
– Я же вижу, что ты с великим трудом контролируешь себя.
Открыв полностью трусики, актриса, помедлив, запихнула большой палец под резинку и потянула вверх и вниз, пытаясь обнажить всё, что там было.
Бёдра, зазывно покачиваясь, развернулись, солнце, заглядывавшее в окно, помогало мне рассматривать умопомрачительные женские прелести, а вагон, казалось, специально разворачивался так, чтобы под трусики попало максимум света, и мне была, как можно лучше, видна красота бёдер и пространство между ними.
Руки нервно тащили трусики то на одно бедро, то на другое, потом почти до коленей. Всё тело включилось в умопомрачительный танец, заражая меня непреодолимым желанием принять в нём самое деятельное участие.
Лобок демонстрировал, как пальцы моей спутницы ищут самую возбудимую точку в верхней части бороздки.
Ладонь, поднимаясь в сторону груди, зацепила водолазку и с трудом сняла её с пышной правой груди, одновременно поглаживая её. Сосок, вырвавшись на волю, сверкал румянцем на тёмном фоне. Руки принялись массировать грудь.
Двумя руками с усилием удалось со второй попытки обнажить и вторую грудь.
Прячась за ладони, глаза выглядывали, лицо расплывалось в томной улыбке.
– Великая актриса! – опять подумал я. Недаром ей деньги платят. Шедевр!
Ноги мастерски избавились от трусиков в немыслимой гимнастической позе над столиком, что у окна.
– Талантливая гимнастка! – опять молча, не поскупился я на оценку.
Сама актриса в своих соблазнительных позах и ласках завела себя. Её нога неосторожно коснулась полки и... свалила скрытую камеру, предназначавшуюся для запечатления моих креативных действ.
Спектакль одного актёра для одного зрителя и трёх скрытых камер оборвался на самом интересном месте.
Подумалось:
– А если бы она разыграла сцену падения? Я бы, конечно, подхватил её. И желанный снимок готов.
Мне крупно повезло, как много раз в этой жизни. По лезвию бритвы...
В дверь постучали. В купе заглянул мужчина и вопросительно посмотрел на мою прекрасную спутницу. Она показала взглядом на три камеры, лежавшие на столике.
До Москвы мы доехали в 4-местном купе вдвоем, так как моей прекрасной леди за два дня до моей командировки было продано три билета, которые ей возвратила проводница по приезду в Москву.
Назад я возвращался в двухместном купе. Моей спутницей была пожилая женщина, всю дорогу ругавшая власть, знавшая всех действительных и выдуманных любовниц представителей всех независимых ветвей власти Молдовы и Приднестровья. Меня не пытались соблазнить. Скрытых камер в купе не было. А там, как знать?
В обеденный перерыв на очередной сессии Парламента Молдовы мне подарили фотографию моей попутчицы, ищущей что-то в чемодане.
– Ты что? Импотент? Такой бабец!!! Ух! Пальчики оближешь! Хреновато наши ребята сработали...
– Вообще-то, когда в борделе дела идут плохо не мебель, а бабей меняют. Бабец закачайся! Но менять не надо... в полном соку. А вот татуировки у бабей – это особые приметы, да ещё в таком месте... Если билет на нижнюю полку, то место вещам под ней. Уж слишком усердно она меня обрабатывала. Подстава скромнее должна быть. Сразу же видно, что работает секс-профессионал первой величины, секс-бомба ядерная. С какой стати ей так работать? Да ещё бесплатно!
– Спасибо! Обязательно примем к сведению!
О том, что мне за два дня до командировки было известно о предстоящем путешествии в межбедренный мир, я промолчал.
Теперь вернусь к моей молдаваночке с красивым именем, которое я не называю по понятным причинам.
После последнего разговора с ней встретила меня её мама и заверила, что мне ничего не грозит. Заниматься с дочкой можно и у них, и у меня дома, и на работе, и на природе. У дочки была папка для моих фотографий, которые я никогда не видел. Мама знала об этом.
Я рассказал ей о фотографии в четвёртом ряду Парламента Молдовы и о своей командировке в Москву.
– Вы не допускаете, что именно Ваш муж готовил операцию под кодовым названием «Актриса»? Хотите, чтобы Ваша дочь оказалась вместе со мной на такой фотографии?
– Да что Вы? Муж на это не пойдёт.
– Так подчинённые или начальники пойдут. Политика – очень грязное дело. Подсыпят порошок, вместе голышом уложат, а то и под дурманом половой акт устроят. По приказу свыше... Половые инстинкты работают и в дурмане. Даже ещё лучше. Тормоза снимаются. Дочка Ваша – умница, сама во всём разберётся без моей помощи. Воспитанная скромная девушка. Она смущённо, стыдливо глаза опускает, когда я с ней разговариваю.
Мама, посмотрев на меня, выдала:
– А я по другому «ведомству»... где детей рожают... и где детям не дают родиться. Так вот среди забеременевших школьниц большинство составляют внешне очень скромные девочки... на монахинь похожие... недотроги...
Помолчав, она добавила:
– Наверно, Вы правы. Я постараюсь всё объяснить дочери.
Признаюсь, когда я был на берегу Днестра и раздвигающиеся полы халатика демонстрировали мне женские прелести, я иногда посматривал вверх на тополя, подозревая, что там могут быть спрятаны камеры. Это помогало мне сдерживаться.
На этом завершилась та история с чернобровой, кареглазой. Вернее… почти завершилась... Через несколько лет мы случайно встретились на автобусной станции. В автобусе сидели рядом. Вспоминали, обсуждали нынешнее время. Она нашла себе сказочного принца, но когда родила двоих детей, он показался ей очень уж смахивающим на алкоголика.
– А Вы знаете? Из параллельного класса одна девочка хвасталась, что была в одной постели с Вами, и Вы за это обещали поставить ей пять баллов на экзамене. Над ней смеялись, но какую оценку по биологии Вы ей поставили, проверили. Полученную тройку она объяснила тем, что экзамен принимали два биолога. Другой экзаменатор завалил, так как она не согласилась с ним на секс.
– Приходила 9-классница ко мне на работу, как и многие другие, с потрёпанным учебником физики для 10-го класса. Просила компьютер, чтобы набрать текст. Лучшего повода придумать не могла. Однажды я спросил её, почему опоздала, а она в ответ:
– А мужчинам положено девушек ждать.
Объяснил, что на свидание я её не приглашал.
Поговорив ещё немного, молдаваночка смущённо опустила глаза и сказала:
– Может, зайдёте в гости? Я сегодня видела нас во сне со стороны, как в кино по телевизору. Вы целовали меня. Я управляла изображением. Оно было таким, как мне хотелось. Во сне всякие чудеса бывают. Смотрю на экран. Вот я от удовольствия закрыла глаза, поплыла по воздуху, удивляясь, почему не падаю. Как птица лечу. Тут я проснулась, но продолжала фантазировать, будто этот сон длится дальше...
Вот сижу сейчас и думаю, не сон ли это? Ущипните меня!
– Это в период полового созревания, когда одноклассники ростом ещё ниже девушек, а среди преподавателей в основном женщины, вдруг появляется высокий мужчина, о котором говорят на улице, на кухнях, показывают несколько раз в неделю по телевизору...
Ещё он рассказывает о чуть ли не запретных вещах, так интересующих подростков. Прямо рыцарь на белом коне в воображении девочек, которые ещё не способны, как следует, совладать со своими половыми чувствами. Вот и придумываете себе принца из сказки.
– Почему Вы не хотите зайти ко мне в гости?
– Я показал ей билет.
Она проводила меня на вокзал. Мы раньше всех вошли в купе.
– А я с алкоголиком должна... исполнять супружеский долг... Долг... Не помню, когда оргазм испытывала. Хорошо, что не наркоман ещё.
В Вагон вошли другие пассажиры.
– Провожающим просьба освободить вагоны!
– Девочки нашего класса совсем не стеснялись Вас. Может быть потому, что Вы учитель, но скорее всего потому, что просто рассказывали, в том числе параграфы, которые были «для самостоятельного изучения». Помните, девочка сидела рядом со мной у прохода? Она всегда поворачивала в Вашу сторону красивые ноги. Когда она медленно запрокидывала одну ногу на другую, Вы уходили в сторону.
Моя собеседница обняла и поцеловала меня:
– Я помню Ваш поцелуй, когда вы отказались готовить меня для поступления в университет. Мама рассказала мне историю в купе, когда Вы ехали в Москву, – сказала она напоследок и пошла, не оглядываясь, опустив голову, достав носовой платочек.
Поезд отправился. Я открыл окно и сколько мог видеть перрон, она смотрела вслед уходящему поезду.