Утлые лодки мёртвых деревень

От морозного тумана иней стелется на ветки
И деревья у дороги чудотворцами стоят.
На заборах и калитках, от заброшенности ветхих,
В назидание потомкам искры памяти горят.

Там и там печные трубы, позабывшие о дыме
И тоскующие с ветром о потерянном тепле,
Направляют взоры в космос, где звезда от горя стынет
И стремится к чёрным дырам прессовать горенье в плен.

От прихода в обречённость человечьих запустений,
От креста в квадрате окон умерщвлённых деревень,
Где колышутся и воют от собак и кошек тени,
Я хочу не просто плакать, а с надрывами реветь.

Не растопит слёзный бисер леденеющих сугробов,
Что забросили в селенья горбачизм и ельцинизм:
Так хотелось управленцам быть в объятиях Европы,
Что пошла верхушка власти на предательский цинизм.

Так живём, жуём из хлеба сухари с дырой баранок,
Строим рынки и погосты из чубайсовских прикрас.
Нам лечить бы не инстинкты, а в душе болезнь и раны,
Не надеясь, то, что время это сделает за нас.

Нам бы, нам бы… Надоело из порожнего в пустое
Лить желанные призывы и невольно умирать.
Есть решение простое, если слово на простое:
Сила действий и поступков, их убийственная рать.

2016