Вновь Чухонец на Полтаве

В полтавской битве уцелев,
Швед раненый за свитой не успел.
И с поля боя, сквозь груды тел,
Где веселился еще враг,
И мародер уж к делу приступал,
С последних сил уполз в овраг.
Скрываясь раненый, как зверь,
Зализывая раны, от голода стонал
Но штык за пазухой держал.
Не далеко от хутора в траве лежал
Удобный случай все искал
Приметил хату на краю села.
Собаки, учуяв запах чужака,
Подняли лай средь бела дня.
Без сил упав, всю ночь в бреду стонал,
Во сне учуял, что кто-то на него дышал.
Открыв глаза увидел волка
Сжимая штык от страха
Мысль промелькнула ужасая
Один, иль окружила стая.
А, вон второй, но что-то мал
Для хищника лесного.
Чуть руку занемевшую разжал
Волчица отошла и умные глаза
В глаза смотрели вопрошая.
Кажись собака со щенком
И из села не слышно лая.
Кровь отошла со страхом отступая
Ну слава богу жив, стемнеет поползу
Всех и собаку заколю,
За поражение русским отомщу.

Впадая в сон глубокий
От жажды хрипло застонал,
И снилась милая чухонка
На санях в упряжке из собак.
Семья - собачье племя,
Рыбу на базар везла
Менять на хлеб, на соль, табак.
Могучий запах хлеба разбудил
Плоть голодную пронзил.
Видать горбушку мокрую
Сука принесла, засунув в рот,
Не мог поверить, нет штыка
Вот тварь, не уж то унесла,
Убить её не будет чем.
Соленой крови бы напиться
И, сил набравшись, затаиться,
Выждать, когда пастух к реке
Табун оврагом поведет к воде,
Шкуру вместо седла и на коня.
Собака вдруг за шиворот взяла
И к дому своему поволокла
След кровавый оставляя,
К своей судьбе убийцу волокла.
Быть может там одна вдова,
Не может умный зверь, хозяину
Живому, в дом врага принесть,
Видать там одинокая жена
Голодает, не первый год семья.
Щенок на мать глядя, вцепился,
Так дотянули до плетня ...
***

Если песнь мою никто не спел,
Если стих не прочитал,
Значит вечная бумага
Будет терпеливо ждать.
Чтоб не умер тот солдат
Если есть у него мать.
Вы мне напишите
Или плюньте в душу
Только не молчите.
Из Европы к вам ползу
Я солдатом только русским.
Ранен в сердце и унижен
Вы меня примите, не гоните.
Если ваши души не овдовели
Сердце, разум не очерствели.