Мозаика с браком

Я встретила Маринку на автобусной остановке. Вернее, это она меня встретила, поскольку, я ее не узнала бы, если бы она не подошла ко мне вплотную и не сказала «Привет, Надежда!».
Вместо улыбающейся розовощекой «пышки» я видела перед собой субтильное существо с просвечивающими на висках жилочками. Существо глазело на меня исподлобья и попыталось улыбнуться, отчего около рта тут же обозначились резкие складки. Поняв, что за то время, пока автобус идет до метро, нельзя внятно изложить причины столь глубоких перемен во внешности, я предложила Марине зайти вечерком на чашечку чая.

Когда-то мы учились с ней вместе в школе и жили в одном подъезде. Не то, чтобы были лучшими подругами - просто иногда по-соседски захаживали друг к другу в гости и болтали о девичьих проблемах. Откровенно говоря, я частенько завидовала  Маринке. Пока я витала в облаках в ожидании прекрасных принцев, защитивших докторские диссертации, Маринка уже собиралась замуж за Серегу – талантами он не блистал, но был довольно симпатичным и очень хозяйственным: даже мыл полы в маринкиной квартире, хотя жил пока в своей. Она приходила ко мне и рассказывала, какие замечательные перспективы их ждут в недалеком будущем… Но время шло, а свадьба все откладывалась и откладывалась по каким-то туманным причинам: то серегина мама не могла приехать из Владимира, то он решил сначала поступить в институт. А потом – потом причина была действительно веской. Серегу забрали в армию, потому что вступительные экзамены он провалил.

Маринка ждала. Но однажды пришло письмо: «Прости, виноват, был не прав, не жди» и т.д. Она всплакнула, вздохнула и …через два месяца по уши влюбилась в другого. Другой – по воле судьбы тоже Сергей - был водителем того самого автобуса, который возил нас до метро. Высокий, плечистый, голубоглазый – мои «принцы» с тубусами в зубах и очками на носу, конечно, «отдыхали»… И свадьба случилась на этот раз просто стремительно – красавец, балагур и душа компании переехал к Маринке из общежития в мгновение ока. Шоферская зарплата по тем временам была весьма привлекательной, и молодые могли себе многое позволить. Но – не позволяли. «Мы будем копить Сереже на машину – он же водитель от бога», - говорила Марина и гладила округлившийся живот.
Через положенный срок на свет явилась Екатерина Сергеевна – такая же розовощекая, как мама, и голубоглазая, как папа. Но беда заключалась в том, что папины голубые глаза частенько краснели, наливаясь беспричинным гневом после выпитого «Агдама». Руководство автопарка заботилось о жизни пассажиров автобусов – и вскоре «водитель от бога» был переведен на должность техника по обслуживанию. Зарплата, мягко говоря, существенно меньше. Причин для гнева и его «заливания», соответственно – существенно больше. Марина похудела и осунулась. «Что ты не разведешься – это же не лечится?» – вопрошала я, наивно полагая, что от мужа так же легко избавиться, как и приобрести его.
«Надя, я же его люблю...» И она отводила плачущую Катю в садик, ехала на работу, возвращалась, мыла-стирала-убирала, готовила скромный ужин. И надеялась. Пыталась обращаться и к врачам, и к знахарям, и просто надеялась на силу всепобеждающей любви. Так прошло три года. Сказать, что ничего не изменилось, было бы неверно. Как раз изменилось. Только к худшему. Сергей начал «ходить налево» - в минуты просветления он был все таким же красавцем, легко пускающим пыль в глаза молоденьким девочкам.
Выслушав очередную историю его подвигов, я опять не выдержала: «Да разведись ты с этим поросенком, пока не поздно!». «Поздно, Надя, я же его прописала…»
Да. Вот это аргумент – и положенный государством срок совместной жизни, после которого муженька не выселить, прошел. И правда, поздно.

Но они все-таки развелись – и стали жить, как соседи в коммуналке. Папаша начал водить к себе в комнату девочек на глазах у бывшей жены и подрастающей дочери. Маринка собралась с силами и устроила ему однажды такую выволочку, после которой он значительно присмирел – просто приходил поздно ночью и запирался в своей комнатенке.
Спустя примерно полгода, Маринка смирилась, успокоилась и снова поправилась. На работе ее ценили, и она постепенно «росла», начала неплохо зарабатывать.
А потом появился Славик. Казалось, жизнь, наконец, вознаградила ее за долготерпение.
Славик буквально носил Марину на руках, маленькая Катя стала звать его папой, чему он был несказанно рад. В марининой «коммуналке» часто пахло пирогами, Славик мастерил в выходные какие-то безделушки, всем семейством они ездили на дачу, вечерами складывали только появившуюся тогда у нас игрушку «Пазл» - мозаику из трех тысяч кусочков… В общем-то, и сама их жизнь напоминала эту игрушку – тихо, спокойно, по маленькому кусочку они строили уютную картинку семейного счастья… Прошел год, два… пять… не помню сколько… я видела их все время вместе с неизменными улыбками на счастливых лицах. Даже Сергея они воспринимали как обычного соседа – что поделаешь, не все же живут в отдельных квартирах – да и он особо не буянил, женился и жил в основном у новой жены, лишь изредка наезжая к ним, но на всякий случай комнатку свою запирал и выписываться не думал. Маринка почти перестала ко мне заходить – о чем рассказывать, когда все хорошо? Это когда тебе нестерпимо больно – тогда хочется, чтобы кто-то пожалел, посочувствовал… А счастье – вещь самодостаточная. «Привет - как дела - да вот, машину стиральную купили - а у тебя как - да вот, новую работу предлагают» - таким было содержание наших разговоров во время встреч в автобусе от дома до метро…

Я действительно перешла на другую работу – и совершенно перестала «совпадать» по времени поездок на автобусе с Маринкой. И не видела ее очень долго.
Был теплый летний день. Я собиралась не на работу, а на рынок – и вышла пораньше. Тогда меня и окликнула худосочная дамочка, оказавшаяся вдруг Маринкой. Вечером меня ждала почти мистическая история.

В их доме царили уют, покой и любовь. Не та - страстная, демоническая и коварная, что молниеносно прожигает душу насквозь и исчезает как упавшая звезда. Другая – теплая и душистая, как июльский день, вечная и загадочная, как южное море.
Хорошо было все. По утрам они радостно отправлялись на любимую работу, по вечерам радостно летели в любимый дом. 
В один из таких вечеров Славик сказал: «Мариночка, нам придется развестись. У Оли будет ребенок от меня, я должен жениться и жить с ней. Я люблю тебя, Мариночка, но я должен жить с ней».
Уже потом Марина начала думать, кто такая Оля, и поняла, что она работает вместе с ними, только в другом отделе. Вспомнила, что в последнее время Славик иногда задерживался и говорил, что его то куда-то просили отвезти документы, то подежурить, то что-то еще. Вспомнила, что он стал мало есть дома – ссылался на плохой аппетит или усталость…
А тогда она просто сразу поняла, что это вовсе не дурацкая шутка, а чистая правда, ни слова не сказала. Выбежала из дома, купила бутылку «Гжелки», вернулась, села за стол и методично, стакан за стаканом опустошила ее в течение 5-ти минут. Не отравилась, как ни странно. Но с этого дня начала катастрофически худеть.
Маринка не стала ничего выяснять, ни за что бороться, никого обвинять. Сказала «уходи!» - и все. Для себя объяснила случившееся магией: «она его приворожила». И он женился на Оле. Оля ушла с работы в декрет и больше не вернулась, он нашел другое место и исчез. Марина занялась карьерой.

Сейчас с той нашей встречи прошло еще года три. Марина Алексеевна – начальник операционного отдела крупного банка. Только что отучилась на МВА. Получила водительские права и купила перламутровую «Ладу». Говорит, что жизнью довольна, и никакие «любви» ей больше не нужны. Выглядит замечательно – стройная, с модной стрижкой и одета «как доктор прописал».
Катя заканчивает школу. Недавно она пригласила домой своего поклонника, чтобы познакомить с мамой. И он маме очень не понравился, потому что сказал: «Я все умею по хозяйству, хотите, полы вымою?»