Автопортрет с неизвестными

Уж лучше бы ты вообще не вставал на её пути.
Тебе её не спасти - самому б спастись.
Пока не случилось намертво прирасти -
Беги, пока она будет считать до пяти,
И на бегу крестись.

Она как тёплая птица в ладони и кажется тихой рабой,
Но ты уже понимаешь, что это смертельный бой,
В котором не будет выживших и победа не за тобой.
И тут же в её телефоне звонок, она срывается с белым лицом,
На прощание неожиданно обозвав тебя подонком и наглецом.
И, уже стоя в дверях в одном сапоге и натягивая другой,
Заявляет, что это была не любовь,
Что на месте твоём сейчас мог бы сидеть любой,
И в такие минуты её хочется задушить,
Будто кто-то отрезал огромный кусок души.
Будто тебя разбили и заново не сложить...
Становится больно дышать и невыносимо жить.

К слову о ней, что же в ней такого особенного?
Кроме того, что она усмехается так, что по коже мороз,
Кроме того, что она влюбляется
всякий раз намертво и всерьёз,
Кроме её ослепительных рыжих волос,
Прячущих наступающую седину...
Кроме того, что в каждой толпе заметно только её одну.
"Ещё бы, с её-то ростом! Помилуйте, это просто
Пожарная каланча..."
И вот возвышается над неуютным миром
Нежный гранит александровского ампира:
Два беззащитных крыла, загорелых зябких плеча,
Серый смеющийся взгляд, карающий сгоряча,
Вышка, повелевающая эфиром...

Как бывает она гибка, будто вся она из хрящей,
Умеющая быть проще самых простых вещей,
В голове - хохочущим эхом.
Заявляет тебе со смехом:
"Погоди-ка, да вот он, вот он - ещё один подлый седой волосок,
Как-никак за тридцать перевалило!"
И незаметно тебя покидают силы...
Вот она, истинная Далила!
Брошенный не тебе кусок, такой между пальцев бегущий песок,
Вся искрит, раскачивается с пятки да на мысок...
Уходи подобру, если ты ей солнце не застишь.
Все-то двери у неё настежь,
всё-то счастье наискосок...

Ей всё время надо кого-то жалеть и попутно жалить,
Каждое слово, ею оброненное - скрижали.
Чем же ты лучше других, которые это сокровище не удержали?

...За руку с ней идти - горячо и немного больно,
Даже машины вослед таращат яркие фары.
Да разве ты смел подумать, что ты ей пара?
Её пламя легко раздуть, но оно бесконтрольно...
А погасить - так разве до следующего пожара.

Она лечит любую депрессию, бессонницу и неудачу,
Но от её любви лекарства не изобрели пока.
Билет в безысходность для одного оплачен,
И вот ты захлёбываешься безмолвным плачем,
Медленно издыхая в ожидании звонка.

Без неё не спеша проходят дни и недели,
Все раскладывается по полочкам, покрывается тонкой корочкой.
Спишь с какой-нибудь дурочкой, пионерочкой,
И все у тебя теперь с оговорочкой,
С расстановочкой,
С незнакомой такой издёвочкой -
Се ля ви...
Ты теперь ветеран любви, орденоносец, почти герой,
Что с того, что ты был не первый
и даже приблизительно не второй,
Но как живётся тебе с такой огромной в груди дырой?
За такое выплачивать пенсию надо бы - инвалид.
А пока ты свободно смеёшься миру в лицо,
Идёшь затяжным, не дёргая за кольцо...
Всё ждёшь, что она вернётся и исцелит.