Беги. пора

столько детского умиления, практически чувственная западня, я прожила миллениум, он не прожил еще и дня, если считать по земным часам, то нас разделяет цветаевская строфа,
нас разделяет полоска воздуха, несколько остановок,
и нескончаемые века.
____________

пунктирная линия по запястью, разворотило - теперь держись, я не умею совсем прощаться, я не могу ненавидеть жизнь, я ртом хватаю тяжелый воздух, плююсь строкой в потолок и вот - стою и знаю:

[теперь уж точно],

теперь - никто уже не придет.
в моей свободе треть чужой боли, обрывки писем и телеграмм, порядок звука чужих симфоний и окончание детских драм, рассказ о счастье сиюминутном, о томном сне на границе тьмы, о том как трудно проснуться утром, как строки складываются в псалмы, как тяжела стала эта ноша, как ломит кости и рвется плоть,
как тяжело говорить хорошим, что счастье к ним уже не придет.
как ты сама, повзрослев и вспомнив, сидишь, ругаешь календари,
но не звонишь, не вопишь, не просишь "бросай же всех там и приходи".
оберегаешь, жалеешь, лечишь, обнять - почти как нарушить связь, и отменяешь ночные встречи, и говоришь Христу:

"хватит, слазь"

незаживающие стигматы, как телефонные номера,
как звук сирены в густом тумане, что сообщает:

"беги, пора".

(с) Виктория Marla Власова