Чума

В бегах от проклятья. Спешили домой.
Галеры неслись по водам Эгея.
Шел тысяча триста сорок седьмой.
Как в древних писаньях карал бог их гневом.

Обречены, за что, вновь на страданья?
Уже ли вновь запутались в узлах,
Деяний, не пригодных ожиданьям
Всевышнего. Обрек в ответ он смертных в прах.

Уже ли новое Гоморра
За стенами рождает Авиньон…
Возводят в небо башню – свергнуть бога…
Люд в старом свете строит Вавилон.

Забыто, сказанное грешным.
Снята с заветов вновь печать.
Вновь заплутали дети между
Господним гневом – сладости вкушать.

И разнеслась по городам чума.
Носилась, омрачая стены.
Не зная страха пред распятием Христа,
Как адский бык, карая на песках арены.

Рогуза, Рим, Венеция, Милан…
Не знал пощады всадник смертный.
Сметал он целиком, не оставляя ран,
Лишь только дух тянулся тленный.

Метался демон средь убогих,
Средь королей, духовных кресел.
Без права на почет плевал им в ноги.
Тела по улицам на обозрение развесил.

Рукою чьей пролился гнев,
С небес ли, преисподней ада?
И был ли это гнев за грех
Безбожников распутства – града.

От пурпура духовных слуг до трона
Косила черная вдова,
Король Кастилии, Леона
Или бродяга, не имеющий права.