Флорентиский портрет

-Благородное золото за полотно?!
-В три ряда! И пригоршню новой чеканки!
-Да, кисть Леонардо – не помазок,
Но "бреет" и флорины и дукаты.
 
Двор в восхищенье. И каждый сеньор
Находит словцо для занятной беседы
И спорит о тонких штрихах до тех пор,
Пока не наполнили кубки к обеду.

И снова хвала, пахлава и халва,
И красные капли на белую скатерть,
И жирные пальцы на локон пажа,
Унизанные сарацинским каратом.

И солнце под соусом, чем не десерт,
По случаю завершенных шедевров,
И хмель - не сторонник красивых манер
У разгулявшихся кавалеров. 

А вечером щедрость сорит деньгой
В пропитанной жаренным мясом таверне.
И причащается не вином,
А взором, зовущим к уединению.

И ночь – то на крыльях летит, то ползет,
То жалит, то к пику блаженства возносит,
То крик, то устами закупорен рот,
То в холст превращается смятая простынь…   

На утро, без срезанного кошелька –
Кто будет с прелестницей спорить об этом,
Все та же палитра и два-три мазка
Не ради обещанной звонкой монеты.

И герцог не сразу подмену поймет,
Нахмурит чело: «Не припомню такого –
Улыбка другая и брови вразлет…
Сегодня все видится мне по-другому?»

И брат казначей непременно вздохнет:
«Не много ли золота мы заплатили?
Сто сорок флоринов!  Что скажет народ?»
Он скажет: "Флоренция продешевила.

Два ряда за брови и ряд за уста,
Да пригоршня честной чеканки за тайну…
Флорины сотрутся и молвят века:
За добрую кисть и короны не жалко».