Первая любовь. Часть II

Он ждал ее каждый день возле кинотеатра, куда они дважды ходили на сеанс. Ждал уже четвертый день. В руке как обычно был пакет с булочками. Но она не появлялась, и никто не звонил.
-Почему ты так плохо выглядишь? – поинтересовался у сына на пятый день отец – управляющий небольшого ресторана на окраине города. – И похудел совсем. Проблемы со школой?
  Он не стал говорить, что в школе он не появлялся, сам не знает, как давно. И как только родителям еще не сообщили?
-Нет. Там все нормально.
Они сидели за ужином, что бывало крайне редко в последние дни. Матери дома не было.
-Тогда что же? Девушка? Я вижу, что ты совсем повзрослел. Если ты хочешь о чем-то поговорить или посоветоваться, я всегда к твоим услугам. – Отец смотрел сыну прямо в глаза.
-Хорошо. Спасибо. Да не переживай, я просто нервничаю из-за будущего поступления. Взрослая жизнь и все такое… - он сам удивился, как легко солгал собственному отцу. Почему? Между ними всегда были доверительные отношения.
-Да-да… - мужчина уткнулся в тарелку. Кажется, он не до конца поверил в это. – Что ж, тогда прошу тебя, не переживай. Университет – это здорово.
-Не сомневаюсь, пап. – Юноша поднялся из-за стола. К своей порции он едва прикоснулся.
-Я вижу, как ты тоскуешь. Как сидишь у телефона. Но, даже без этого… достаточно взглянуть тебе в глаза. Поэтому повторю, если ты хочешь мне что-то сказать или о чем-то спросить, я твой отец, и всегда помогу моему мальчику.
-Спасибо. Скоро все разрешится. – На мгновение отец увидел искорки надежды в глазах сына.
-Значит, справишься сам?
  Он уже хотел было открыть рот и рассказать о всех своих тревогах, о своих опасениях, но, почему-то, даже доверительный тон и искреннее желание папы помочь не развязали его язык. Он сам боялся ситуации, в которой оказался и не хотел пугать родителей. Он понимал, что не сможет долго держать в секрете всю эту историю. Ему нужно было с кем-то поделиться, попросить помощи. Но тогда, сидя за столом, не смог.
-Постараюсь.
После разговора с отцом, на следующий день, он сходил в школу, но не на уроки. Прямиком направился в медпункт.
-Здравствуйте, мисс Дармуш.
-Привет, Сэмми.
-Я пропустил занятия. Пришлось срочно уехать к бабушке в деревню. Я не сумел набрать своего старшего преподавателя и предупредить об этом, а у бабушки телефона нет. Мы узнали об этом из письма.
-Бабушка, говоришь, заболела? – медсестра смотрела на юношу из-за очков в пластиковой оправе и иронично улыбалась, понимая, что ей врут.
-Именно так. Но я понимаю, что учителя неправильно все истолкуют, а доказать я им ничего не смогу. Поэтому пришел к вам.
-Почему же именно ко мне? – ее брови приподнялись, изобразив удивление.
-Не могли бы вы выписать мне освобождение на весь период моего отсутствия? Понимаете, бумага сейчас важнее человеческих слов, а мне бы не хотелось проблем с учебой. Я догоню упущенное, просто не хочу проблем.
-Конечно-конечно, -  мисс Дармуш великодушно улыбнулась,- ты говоришь все верно. И я помогу тебе избежать проблем. Вот только дозвонюсь кому-то из твоих родителей, чтобы удостовериться, что ты мне не врешь, и выпишу освобождение. – Она все улыбалась, ожидая, что мальчик начнет просить ее никому не звонить. Но тот лишь серьезно смотрел ей прямо в глаза, словно что-то обдумывая, а потом кивнул и сухо произнес:
-Хорошо. Звоните отцу. У него на работе есть телефон. – Он продиктовал номер.
-Уверен? – она в очередной раз удивленно вскинула брови.
-Раз в этом есть необходимость. Я лишь хочу, чтобы вы удостоверились в моей честности. – Он не знал, что скажет отец на звонок школьной медсестры, которая сообщит, что его сын длительное время не посещал школу. Одно он знал точно – лучше звонить отцу, а не матери. Та непременно подняла бы панику. Если честно, он надеялся, что его твердость заставит мисс Дармуш поверить без звонка.
Но та потянулась к аппарату на своем рабочем столе, на котором помимо него стоял стакан с одноразовыми ложками, стетоскоп и чья-то медицинская карта, которую она, по-видимому, изучала до прихода юноши, попивая остывающий кофе. Коснувшись гладкой поверхности трубки, сестра еще раз вскинула глаза на своего посетителя, как бы спрашивая: «ты не передумал?» Но молодой человек лишь утвердительно кивнул, после чего мисс Дармуш, молодая, но совершенно свободная женщина, которая не желала отдавать лучшие годы своей жизни школьникам, пожала плечами и набрала продиктованный номер.
Сэм почувствовал, что наступил один из поворотных моментов его жизни. Если отец не подыграет ему сейчас, (а значит, не поймет его), то его ждут неприятности. При чем он даже в полной мере не мог представить, какие. А все это было бы очень некстати на пороге поступления в университет. Конечно же, его это тоже волновало, ведь, когда он снова встретит свою любимую, (а он не сомневался, что встретит) образование для него будет залогом дальнейшего хорошего трудоустройства. Он почувствовал учащение сердцебиения, и, если бы мисс Дармуш его проверила, обнаружила бы повышенное давление. Он нервничал. Сестра же наоборот, была крайне спокойна. Приложив телефонную трубку к уху, она слушала пронзительные гудки и улыбалась. Через минуту, не услышав ответа, она спросила:
-Может вы назвали мне неправильный номер, молодой человек? В таком случае мне придется обратиться к твоему руководителю. Наверняка у него есть номер твоей матери…
-Я сказал правду, - оборвал ее Сэм слишком резко, - подождите еще немного. Отец занятой человек.
Словно в подтверждение этого что-то на другом конце провода щелкнуло, и в трубке прозвучал нетерпеливый мужской голос, удивительно похожий на голос мальчика.
-Адам Андровски у аппарата.
-Мистер Андровски, - начала говорить женщина,- вас беспокоит школьная медсестра вашего сына.
-Да. Могу я узнать ваше имя?
-Мисс Сюзан Дармуш.
-Мисс Дармуш, что-то случилось с Сэмми? Он нездоров? – в голосе появилось волнение.
-Нет-нет, с ним все в порядке. Я лишь звоню затем, чтобы кое-что у вас уточнить.
-Что именно?
-Ваш сын долгое время не посещал школу, вам об этом известно?
У Сэма закружилась голова. А что, если она неправильно поставит вопрос? Что, если попросит отца самого сказать, где находился его сын? В этом и любом другом случае оставалось надеяться только на благоразумие папы. Сэм присел на кушетку, застеленную прозрачной пленкой.
В трубке повисло непродолжительное молчание. Сэм не мог слышать, что говорит отец, и это его беспокоило. Он захотел вырвать трубку из рук женщины и сам поговорить с отцом, но понимал, что это будет выглядеть, по меньшей мере, странно. Глупый мальчишка. Ему следовало заранее объяснить все отцу, чтобы не ставить их обоих в глупое положение. Но сделанного не воротишь.
-Разумеется. – Ответил Адам после недолгого раздумья. Ответ этот, мягко говоря, расстроил ожидания женщины.
-И где же он находился все это время? – она все не желала отступать.
-Вы в чем-то подозреваете моего ребенка, мисс Драмуш? – он нарочно исказил ее фамилию.
-Дармуш. Нет, я не подозреваю, я только интересуюсь.
-Вы спросили, известно ли мне о пропусках Сэма, я ответил. Остальное вас не касается.
-Вы заблуждаетесь… как медицинский сотрудник, я обязана знать о таких вещах… и сообщать о них, куда следует…
-Я ценю вашу заботу.
Он сказал, что вы ездили к больному дедушке.
Она соврала! Мелкая ложь, конечно, но ложь! При чем, напрасная. В семье Сэма не осталось живых дедушек.
-Да вы еще и лгунья, мисс Драмуш.- Отец явно смеялся над ней, понимая мелочность собеседницы.
-Что, простите? – она бросила строгий взгляд на школьника. Тот одарил ее лучезарной улыбкой.
-Дедушки Сэма уже долгое время покоятся в земле, а вот мать моей жены действительно нездорова. Так что, у вас есть еще вопросы? Вы и так отняли почти все мое обеденное время.
-Нет, мистер Андровски, у меня нет больше вопросов.
-Отлично, тогда желаю приятного дня.
В трубке снова зазвучали гудки, которые расслышал и Сэм. У него на сердце полегчало. Отец понял. Дома их ждет серьезный разговор, но это уже не страшно. Все шло к этому разговору.
-ну что, вы удостоверились в моей правоте? – спросил он, продолжая улыбаться.
-Да, Сэм, - она положила трубку, достала какой-то бланк и начала его заполнять, что-то недовольно бормоча себе под нос. Затем, отложив ручку, протянула исписанный листок и сказала:
-Вот. Твой больничный. Надеюсь, ангина тебя устроит?
-Еще бы. – Он ликовал, глядя на кривые буковки – признак нервного состояния автора.
-Твой больничный истек вчера, так что советую поторопиться на уроки.
-Слушаюсь, мэм, - он еле сдержался, чтобы, вставая, не отдать в шуточной форме честь.
-И советую тебе больше не болеть. В следующий раз дверь моего кабинета будет для тебя закрыта.
-Очень надеюсь, что до выпускного мы с вами не встретимся.
-Смотри из штанов не выпрыгни, ковбой.
Он попрощался с мисс Дармуш, оскорбленной в высших чувствах, и направился улаживать дела с учебной частью. Больших трудностей он не испытывал. Никто больше не стал звонить отцу, хотя Сэм думал, что такое возможно. В конце концов, он успел на последний урок литературы.
Когда он вернулся домой, его уже ждал отец. Наступил час истины.
-Как я понял, сынок, у тебя все-таки есть какие-то проблемы. Надеюсь, сегодня ты не станешь говорить мне о трудностях учебы, потому что, как выяснилось, школу ты не посещал. Кстати, мог бы и предупредить. Сегодняшний звонок… Я, скажем, не был к нему готов. Надеюсь, мои ответы удовлетворили мисс Драмуш? Сэм улыбнулся. Теперь он понял, чем еще была оскорблена сестра.
-Более чем. Я полностью уладил вопрос со школой.
-Надеюсь, мне не стоит говорить тебе, чтобы ты не повторял своих ошибок?
-Не стоит. Я буду посещать.
-Вот и славно. А теперь расскажи мне, что с тобой происходит. Только честно.
  Несколько раз парень думал, что когда-то придется рассказать эту историю отцу, продумывал, что и как будет говорить, но на деле это оказалось очень сложно. Он даже не знал, с чего начать.
-Если твой отец не последний дурак, то я был прав, когда говорил, что тут замешана девушка?
-Ты прав. Тогда начни со знакомства с ней, а дальше расскажи все, о чем сочтешь нужным поведать. И помни, это не допрос, и никто не убьет тебя за слова и поступки. Я постараюсь тебе помочь.
И Сэм начал свой рассказ. Говорил он сперва медленно, подбирая слова, собираясь с мыслями, а спустя время совершенно расслабился, и слова легко и быстро выходили из его рта во внимательные уши отца. Когда через два часа рассказ прекратился, а у Сэма перехватило дыхание, отец сказал:
-Да уж, сынок, в этой истории больше вопросов, чем ответов. Но самый главный я задам тебе в первую очередь, хотя прекрасно знаю ответ. Ты действительно любишь эту девушку?
Парень хотел сказать тысячу слов, весьма красноречивых, но ограничился коротким ответом:
-Да.
-И, разумеется, ты думаешь, что это та самая, единственная и неповторимая любовь. Навсегда.
-Навсегда, папа. Поэтому я прошу тебя о помощи. Мне кажется, что она где-то рядом, и что с ней приключилась беда.
-Мы сделаем все, что в наших силах, сынок.
Но они были не единственными, кто принял такое решение.

***

Офицер Зак Финистоун, примерный муж, отец и сотрудник полиции, один из немногих, кто действительно хотел служить родине, защищать гражданский покой и правопорядок винил себя только за чудовищную нерасторопность. Удача всегда была на его стороне, поэтому он до сих пор оставался в живых, даже после немалого количества серьезных передряг, в которых ему довелось побывать. Он хотел помогать, и судьба давала ему такую возможность. Одним прохладным осенним вечером, когда в участке остался лишь дежурный да парочка заключенных в небольшой камере, Зак задержался на рабочем месте, занимаясь бумажными делами. Эту часть работы он не любил больше всего, но понимал, что такая работа тоже важна. Заполнив все необходимые документы, он направился к выходу. Проходя по небольшому коридору, ему внезапно захотелось справить нужду, и он свернул в уборную. В маленькой комнатке было довольно прохладно. Пахло испражнениями и хлоркой. Закончив свои дела, Зак мельком глянул на крохотное оконце над писсуаром. Оно было приоткрыто, но ненамного, чтобы был сквозняк. Закрыться окну мешал какой-то смятый листок бумаги, вставленный в проем. Вероятно, кто-то уже давно его туда поместил, но только в тот вечер офицер Финистоун обратил на него внимание. И, почему-то, его рука сама потянулась к окну. Развернув незнакомый листок, он обнаружил, что это чье-то заявление о пропаже девушки. Было предоставлено подробнейшее описание, приметы, места, где ее видели в последнее время, и домашний адрес. В самом конце был указан род занятий пропавшей девушки.
-Интересно, - подумал Зак, - почему заявление находится в окне сортира?
Конечно, он тут же предположил, что с заявления были сняты копии и распространены по другим участкам, однако он никогда не слышал и в своем отделении об этой девушке. Это было подозрительно.
-Нужно будет выяснить, кто занялся делом, - заключил про себя Финистоун, засовывая заявление в нагрудный карман пальто. С этими мыслями он вышел из туалета и отправился домой. На следующий день он испытывал какое-то странное чувство, как будто что-то забыл сделать. Но с самого раннего утра было столько дел, что он и думать об этом забыл. Вместо легкого пальто, в котором ветер пробирал Зака до костей, офицер достал из шкафа утепленную куртку с шерстяной подкладкой. Годы брали свое. А заявление о пропавшей девушке так и осталось забытым в нагрудном кармане пальто. Но однажды, когда после ленча у Зака скрутило живот, и он отправился в уборную облегчиться, один взгляд на открытое нараспашку окно прояснил его голову. Желудок разом отпустило, и необходимость испражняться отпала сама собой, зато возникла другая. Вернувшись на рабочее место, он предупредил коллег, что отлучиться ненадолго, сел в служебный автомобиль и отправился домой. Не разуваясь, он зашел в комнату, залез в стенной шкаф и отыскал свое весеннее пальто, о котором забыл. Порывшись в карманах, он нашел то, что искал. Заявление. Переложив его в карман брюк, он бросил пальто на стул, вышел из дома и умчался обратно в участок. Он проклинал себя за дырявую память, непростительную для офицера полиции, пускай и стоящего на пороге пенсии. Ворвавшись в отдел пулей, он принялся расспрашивать, кому что-либо известно по интересующему его делу, но все, к кому он обращался, лишь разводили руками. И, когда он уже было, подумал, что ему никто не даст ответ, к нему подошел уборщик.
-А вы где этот листок достали-то? – спросил он.
-В туалете. Кто-то засунул его в проем окошка, чтобы то не закрылось, и был сквозняк.
-То-то я смотрю… В туалете, говорите?
-Да, там, а что? Вы знаете, кто его там оставил?
-Конечно, знаю.
-Кто же? – лицо Зака тут же посерьезнело еще больше. Он вцепился руками в синюю куртку уборщика, смутно сознавая, что сделал это.
-Я, - ошарашено глядя на офицера, ответил уборщик.
-Где ты взял этот лист? Ты смотрел, что на нем написано?
-Нет, зачем?
-Как зачем? Это заявление о пропаже, а ты его в сортир понес?!
-Да откуда мне было знать, что бумажка важная? Я ее в мусорном ведре нашел, после того как хлором в клозете все вымыл. Ветер сильный тогда был, я боялся, что, если оставить окно просто открытым, то ветром его шибанет, и оно разобьется. Поэтому подставил ненужную бумажку. В мусорном ведре взял, говорю же! Знаю я, что со столов ничего брать нельзя!
-В каком ведре ты взял эту бумажку? – Финистоун буквально тыкал ею в лицо уборщика.
-В кабинете Дэна Робинсона.
Зак понял, что Дэна не было в отделении с самого утра, поэтому его он спросить о листке не мог.
-Ну, ничего, значит, я займусь своим делом, раз этот ублюдок не стал. А свое он получит. – Говорил он это перепуганному до смерти охраннику, который уже подумал, что его арестуют из-за этого проклятого листка. Он дал себе обещание просматривать каждый клочок бумаги перед тем, как что-либо с ним сделать.
-Да, да, займитесь, - растерянно ответил он грозному Финистоуну, - можно мне продолжить выполнять свои обязанности? – спросил он офицера.
-Продолжай. Если объявится этот недоумок Робинсон, дай мне знать.
-Да, сэр! – по-армейски ответствовал уборщик, даже выпрямившись по струнке.
Зак Финистоун продолжил свой путь. Он распечатал данные на компьютере и отдал ориентировку на распространение, а сам, выписав адрес девушки в записную книжку, решил отправиться прямо туда и начать расследование. Если верить данным, потерялась девчонка довольно давно, а в розыске каждый день ценный. Скольких людей он не мог найти или находил мертвыми из-за промедления. Но надежда всегда есть. Позже он свяжется с парнем и составит ее фоторобот, но сперва лично проверит ее квартиру. Он дал себе слово, что сделает все, что в его силах, чтобы отыскать ее.
  Это было вечером, когда такое же обещание Адам Андровски дал своему сыну. Но, в отличие от Адама и Сэма, которые решили действовать на следующий день, Зак отправился по записанному в книжке адресу в тот же вечер. Возможно, это судьба не дала ему опоздать.

***

Как много людей можно было бы спасти, если полиция элементарно отрывала бы задницу по первому сигналу. Но, увы, пострадавшие не всегда обращаются к нужным людям, готовым помочь незамедлительно. За такую неотзывчивость Дэн Робинсон , вернувшийся в отдел после учебной конференции, на которой повышал квалификацию, поплатился сломанной рукой.

***

Отец все знает. Знает, что я полюбил девушку, мягко говоря, нецеломудренную. И все равно согласился помочь. Странно, почему дети боятся рассказывать все своим родителям. Боятся оказаться непонятыми. Конечно, встречаются и непонимающие родители, ведь он сам не хотел, чтобы эту историю услышала мать. Та была воплощением дисциплины, проповедовала и соблюдала правильную жизнь, в которой связь сына с порочной девушкой исключалась категорически и без раздумий. Но это зависит от духовной связи между членами семьи. Адам Андровски был очень любящим и понимающим человеком, хотя в глубине души жалел, что его сын оказался в таком положении. Ведь, если девушку не найдут, или (что еще хуже) найдут мертвой, мальчика ждут большие эмоциональные потрясения и не исключены походы к психиатру. Но он не хотел давить на сына. Не потому, что боялся потерять его любовь и расположение, хотя это немаловажно, а потому, что уважал его выбор.  -Как же ты быстро все-таки повзрослел, - сказал Адам ему перед сном, когда завершился их разговор по душам. Сэм, который слышал эти слова десятки раз от дальних родственников, к которым они редко приезжали, в тот вечер воспринял это не как очередную лесть, а как горький факт. Он повзрослел. Завтра они с отцом начнут активные поиски его любимой. Ему следовало обратиться за помощью раньше, потому что понимал, даже в полиции наплевали на его проблему. Еще его сильно тревожил хозяин квартиры, явно занервничавши при упоминании о слугах закона и не пустивший его в квартиру. А что, если он все-таки знает, где она? Почему взрослые так много врут? В детстве всех нас учат, что врать нехорошо, но, похоже, эти правила распространяются на малышей, а взрослые врут постоянно. В таком случае, чем они лучше, и как могут чему-либо учить? Сэм думал обо всем этом, и Бог знает, о чем еще. Но каждый раз его мысли возвращались к ней, его возлюбленной. Он прокручивал их последний вечер в голове тысячу раз, воссоздавая в бурлящем сознании все мелочи, даже не самые приятные, как запах чужого одеколона на шее, желая вернуть утраченное счастье. Но, наверное, настоящая любовь должна пройти сквозь препятствие. Тогда она закаляется, как стальной клинок, и ей легче прорываться сквозь жизненные преграды. Он считал себя самым несчастным человеком на Земле. Думал, что, если кто-нибудь когда-нибудь опишет их историю, то повесть о Ромео и Джульетте покажется не такой уж несчастной.
-Только бы с ней ничего не случилось, - шептал он, лежа в своей постели, - только бы она была целой и невредимой. Господи, если ты есть, сделай так, чтобы мы встретились вновь, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
 Он шептал, молился, как умел, и не заметил, как из глаз потекли горячие горькие слезы. Сэм не знал, как быстро Господь исполнит его просьбу.

***

На улице уже темнело. Холодный ветер гнал по асфальту листву и мелкий мусор. Где-то вдали слышался вой бродячих собак, от чего по коже Зака бегали мурашки. Он как раз вырулил к нужному дому, осматривая округу. Спокойный район, ничего необычного. Зак остановил двигатель, вышел из кабины и закурил. Делал он это крайне редко, запрещали врачи, но иногда сигарета была просто необходима. Слегка откашлявшись, Зак докурил сигарету ровно до половины, бросил и растер носком ботинка. Нащупав револьвер, заткнутый за пояс брюк, он двинулся вперед.
-Ну что ж, надеюсь, что все это не зря, - сказал он сидящему под подъездом черному коту. Тот пренебрежительно фыркнул и скрылся в темноте.
  Офицер поднялся на второй этаж, никого не встретив, и оказался перед дверью, номер которой сверил с записью в блокноте.
-Ну что ж, начнем.
Он постучал. Никто не ответил. За дверью было тихо, однако, прильнув к ней ухом и прислушавшись, Финистоун уловил едва слышные звуки. Внутри определенно кто-то был. Он постучал снова, на этот раз немного требовательнее. Опять без результата. Зак снова прислонился к двери и командным голосом произнес:
-Откройте, полиция.
Движение за дверью явно усилилось, хотя неопытный человек наверняка бы ничего не расслышал. Понимая, что это представление может продолжаться вечно, офицер достал из заднего кармана брюк универсальную отмычку, и начал осторожно ковырять ею в замочной скважине, ожидая характерного щелчка. Другой рукой он осторожно вытащил револьвер и, взведя курок, держал его наготове. Глупо было идти сюда в одиночку, но Зак понимал, что медлить нельзя, а необходимо было бы потратить кучу драгоценного времени, чтобы оформить официальный ордер и собрать группу.
-Если здесь все окажется чисто, меня вполне могут выгнать из органов за подобную выходку, - размышлял про себя полицейский, продолжая вертеть отмычку. Наконец послышался щелчок.
-С Богом, - прошептал Финистоун и нажал на дверную ручку, готовый ко всему. Дверь не открылась, как он и ожидал.
-Это полиция, немедленно откройте. - Крикнул он, но не получил ответа. - Вы отягощаете свое положение, Скотт Базерс (имя он узнал еще в офисе), - снова нет ответа.
-Если вы не подчинитесь, я выломаю дверь.
Послышались торопливые шаги.
-Что ж, приятель, ты сам выбрал этот вариант, - сказал офицер и крепко приложился плечом к двери. Та чуть скрипнула, а плечо на мгновение онемело. Годы берут свое. Благо преграда оказалась довольно хилой. Пара ударов ногой, и она с грохотом отворилась. На пол полетел подпиравший ее изнутри стул. Пнув его в сторону, Зак пошел по узкому коридору прямиком в комнату, где тускло горела ночная лампа. Открывшееся его взору было не ново. За свою долгую славную карьеру Финистоун не раз проникал в притоны, а именно так выглядела небольшая комната. Вот только "постояльцев" было куда меньше.
-Стой, или я убью ее! - взвизгнул мужчина, которого Зак назвал Скотом Баззерсом. Выглядел он, мягко говоря, не самым лучшим образом. Синие мешки под красными глазами выдавали в нем алкоголика, а, может, и наркомана. Щеки впали, но под грязной майкой виднелся пивной животик. В дряблых руках хозяин квартиры держал нож, приставленный к горлу девушки, внешность которой без слез описать невозможно.
-Лучше бы тебе бросить этот ножик и добровольно пойти со мной, говнюк. Иначе будет по-плохому, - сказал офицер не терпящим возражения тоном, направляя на жалкого мужчину дуло своего револьвера.
-Нет, старый пердун, ты не имеешь права, это частная собственность! Покажи ордер! Уверен, что у тебя его нет, а раз так, тебе придется отвечать перед законом! - он улыбнулся, хотя больше это походило на оскал затравленного зверя. На майке виднелись следы свежей блевоты.
-Мне не нужен ордер, чтобы арестовать такую паскуду, как ты. А отвечать я буду только перед своей совестью, но, уверен, ты давно забыл о таком понятии. Повторяю, отпусти девушку, и ты останешься цел. Не могу поручиться, что ты останешься невредим в тюрьме, где ты окажешься очень скоро.
-Почему ты пришел? Тот сопляк был здесь хрен знает, когда, и талдычил мне тут о копах. Что ж вы раньше не приходили? А? Но теперь поздно, она все равно на днях сдохнет.
-Это мы еще поглядим.
-Верно, старик. Но еще раньше умрешь ты. Раз проявил такую глупость, что пришел на мой праздник и испортил все веселье.
С этими словами мужчина отвел нож от горла девушки, которая, к слову, все это время была без сознания, а затем замахнулся этим самым ножом, готовясь метнуть его в офицера.
Оглушительный залп выстрела пронзил тишину, до сих пор стоявшую в комнате, пропахшей алкоголем, сигаретами и бог знает какими отвратительными запахами. Кисть, в которой Скот держал нож, в секунду превратилась в кровоточащую культю. Два пальца отлетели на грязный пол и приземлились среди груды использованных презервативов и пустых бутылок. Раненый мужчина пронзительно закричал и, хотел было наброситься на офицера, но тот не дал ему такого шанса. Прогремел второй выстрел, на этот раз на полу оказался весь мужчина. Его штаны побагровели в районе паха, словно он только что помочился кровью.
-Ты прострелил мне хер, ублюдок! - завопил Скот хуже резаной свиньи, но больше не мог сдвинуться с места. Крепко сжимая то, что осталось от хозяйства, он пытался остановить поток хлещущей во все стороны крови.
-Помоги мне, тварь!
-Я предупреждал тебя, но ты не хотел слушать.
-Почему ты пришел сегодня?! Уже завтра здесь бы никого не было! Так почему же тебе понадобилось прийти сегодня?
-Может быть, это судьба? - произнес полицейский. Он искренне верил в свои слова. И в судьбу, потому что он успел. Надеялся, что успел для спасения девушки.
Он не стал вызывать "скорую", чтобы не тратить драгоценные минуты. Его не волновали здоровье и жизнь Скота, важна была найденная девушка. Поэтому Зак погрузил обоих в служебный автомобиль. Пришлось повозиться с наручниками, которыми была прикована бедняжка. Он доставил их в больницу, где ими тут же занялись врачи реанимации.
-Вы из полиции? - спросил один из них Зака.
-Да, но эти вопросы потом, - ответил он, доставая блестящий значок, - помогите ей, мне кажется, у нее передозировка. В квартире было полно шприцов.
-Сделаем...
-Все возможное. - Закончил фразу полицейский.
Он пробыл в больнице до самого утра, ожидая ответа о состоянии спасенной им жертвы, о ее шансах на выживание.
Под утро, когда солнце только-только забрезжило на горизонте, к уставшему офицеру вышел мужчина в белом халате, тот, что обещал сделать все возможное.
-Ну, что там? - нетерпеливо спросил Финистоун.
-У мужчины большая кровопотеря, он скончался час назад.
-Да мне насрать на эту мразь. Что с девочкой?
-Мы поставили ей капельницы, провели все необходимые реанимационные мероприятия...
-Доктор, отбросим подробности.
-В общем, ее состояние по-прежнему остается тяжелым. Слишком много наркотика. Она все еще без сознания.
-Она выживет?
-Шанс есть. Но теперь все зависит не только от нас. Она должна бороться. Если, нет, то никакие препараты ее уже не спасут.
-Спасибо, вы меня утешили.
-Пока благодарить не за что, кризис еще не миновал. Но мы будем бороться вместе с ней, будьте спокойны.
-Я буду спокоен, когда она придет в сознание.
-Как и мы. А теперь прошу вас, езжайте домой. Вы сделали все, что могли. Отдохните. Вы неважно выглядите.
-Обещайте мне, что поможете ей.
-Даю слово.
Они пожали руки. Зак сел в машину. Еще немного посидел, глядя на серое здание больницы. Закурил. На этот раз выкурил сигарету целиком, а потом завел мотор и поехал домой. Когда он добрался, было уже шесть часов утра. Финистоун понимал, что, если ляжет, проспит все десять часов к ряду, поэтому решил напоследок сделать еще одно дело. Добравшись до домашнего телефона, он вытащил из кармана брюк записную книжку, порылся в ней и нашел нужный номер.
На другом конце провода послышался хриплый юношеский голос:
-Да, кто это?
-Офицер полиции Зак Финистоун.
Голос в секунду стал бодрее:
-Слушаю, офицер. Вы нашли ее?  С ней все в порядке? Она... жива?
-По порядку, парень. Сэмюель, если не ошибаюсь?
-Именно так. Сэмюель Андровски.
-Так вот, Сэм. Мы нашли ее. Она жива, но в тяжелом состоянии. Я отвез ее в городскую больницу, сейчас с ней работают врачи. Обещали помочь. Она в реанимации. Слышишь меня?
-Да, офицер Финистоун. Спасибо вам, - голос парня дрожал от слез.
-Только не советую тебе ехать туда прямо сейчас, все равно не пустят. Может, вечером ситуация улучшится.
-Я на это надеюсь.
-Я тоже, парень, я тоже.
-Еще раз спасибо вам.
-Это моя обязанность.
Он положил трубку, затем разделся и рухнул на кровать, забывшись крепким сном.
В то время как у Сэма сон напрочь отбило. Он уже хотел было начать бегать по квартире, как малыш, который проснулся раньше всех и больше не может уснуть, хотел кричать, чтобы родители встали и порадовались вместе с ним.
-Она нашлась! Я так долго ждал этого, и наконец, она нашлась!
  Чтобы хоть как-то убить время, он встал, тщательно умылся, накинул домашние брюки и стал готовить завтрак. Яичница слегка подгорела, потому что Сэм думал сейчас совсем о другом. Ему не терпелось поскорее встретиться с ней, с его любимой, некогда потерянной.
  Первым на шум и пригорелый запах в кухню вышел отец. Он посмотрел на возбужденного и счастливого сына и спросил, просто, чтобы соблюсти приличие:
-Нашлась? - этой ночью он тоже почти не спал, переживая за сына, раздумывая, как поступить в сложившейся ситуации, поэтому краем уха слышал разговор Сэма по телефону. Как ни странно, ему самому стало как-то само собой легко и хорошо.
-Да! Папа,  я хочу туда поехать! Она в городской больнице, в реанимации. Мистер Финистоун сказал, что она в плохом состоянии.
-Ну, тогда мы не можем отправиться туда прямо сейчас. Твоей девушке нужно собраться с силами. Она в сознании?
-Нет... но я уверен, что она справится. Она сильная, я знаю.
  Веселый еще минуту назад отец разом стал хмурым. Сбывались его страшные опасения. А что, если она не придет в сознание? Нет, пока рано о чем-либо судить. Слишком рано.
-Пап, ты чего?
-Что?
-Я спросил, поедешь ли ты со мной туда вечером?
  Он, правда, спросил?
-Конечно-конечно. Мне же нужно взглянуть на предмет твоих воздыханий.
-Когда ты так говоришь, я чувствую сарказм.
-Никакого сарказма. Только вот что, давай пока не будем говорить маме ничего, ладно?
-Я хотел попросить тебя о том же.
  Они смотрели друг на друга с пониманием, словно какие-то заговорщики. Но совсем скоро им уже не будет нужды скрывать все от матери. Сэм надеялся, что очень скоро.
  Отец заставил его сходить на занятия, вспомнив вчерашний телефонный звонок.
-Нам ведь не нужны неприятности, верно?
-Да, не нужны.
  Он сходил в школу, но был очень рассеян и не смог дать ответа почти ни на один вопрос учителей. Те объяснили это для себя недавней болезнью мальчика, если верить справке, выданной ему мисс Дармуш. А они не имели причин не верить. Так прошел еще один мучительный день ожидания, омраченный лишь плохим состоянием любимой. Как и отец, он тоже на секунду предположил, что она может так и не прийти в сознание, но тут же отбросил эту мысль, тянущую в бездну отчаяния. Но вот и пришел вечер. Самый долгожданный в жизни Сэма. Адам тоже пребывал в волнительном состоянии. После работы он подъехал к парку, находящемуся рядом со школой, где они условились встретиться, и забрал сына. Оказавшись перед дверьми приемного покоя, мальчик глубоко вдохнул, выдохнул и перекрестился. Он пошли.

***

Дэн Робинсон, не самый прилежный сотрудник полицейского участка, отличающийся превосходными манерами и гадким характером, у которого наблюдалась одна из самых низких раскрываемостей за месяц, пришел на свое рабочее место с небольшим опозданием. Сказывалась вчерашняя попойка с коллегами после научной конференции. Приняв средство от похмелья, он сел за рабочий стол и принялся пить кофе, листая утреннюю газету. Когда он добрался до раздела кроссвордов, кофе был допит, стаканчик отправился в мусорное ведро, а его место занял остро наточенный карандаш. Дэн собрался разгадывать кроссворд, когда к нему в дверь неловко постучали.
-Да, войдите.
  В проеме возник невысокого роста мужчина в синей форме уборщика.
-А, это ты, Боб. Входи, чего хотел? - дружелюбно поинтересовался полицейский.
-Я... я за мусором пришел. Смотрю, а вы уже на месте.
-А как же. Кто-то должен следить за порядком не только в сортире. - Он рассмеялся, довольный собственным остроумием.
  Уборщик лишь слабо улыбнулся.
-Ну так что, вы позволите?
-Конечно, Бобби, не уверен правда, что могу тебя чем-то порадовать, рабочий день только начался.
-Сэр, вы, правда, думаете, что это доставляет мне радость? - уборщик пристально смотрел на Робинсона. Очень уж не нравился ему этот скользкий тип.
-А разве нет? Я думал, в такие профессии идут из большой любви. Да ладно тебе, Бобби, шуток не понимаешь, что ли?
-Мое имя Роберт.
-Ух ты, важный какой. Ладно, Роберт, заходи позже, я дам тебе немного на чай, или ты предпочитаешь что-нибудь покрепче?
-В отличие от некоторых, я не употребляю алкоголя. Дурная это привычка. От нее сложно заниматься своими прямыми обязанностями.
-Хамишь, Бобби-бой. Отправляйся и займись этими своими обязанностями, мозгляк. Унитазы тебя заждались.
-Доброго дня, офицер Робинсон.
-И вам, мсье Роберт из графства Вантуз.
  Уборщик решил не отвечать на такие оскорбления, достойные школьника младших классов, а не сотрудника органов правопорядка. Он, молча, вышел, прикрыв за собой дверь. Лучше чем он с Дэном может поговорить только Зак Финистоун. Осталось только дождаться его прихода и сообщить, что Робинсон на месте. За этим он и заходил только что в кабинет. Финистоун пришел к одиннадцати. Хотел проспать больше, но не смог. До тех пор, пока его не отправили досрочно на пенсию из-за его ночных похождений (в результате которых погиб один человек), нужно было еще кое с чем разобраться. Вернее кое с кем. Роб встретил его еще на улице.
-Робинсон на месте?
-Я уже час, как был в его кабинете. Он на месте, во всей своей мерзкой красе. По лицу видно, что хорошо вчера гульнул. - Ответил Роберт, протягивая для рукопожатия руку.
-Ну и славно. Теперь ему придется работать усерднее.
-А с вами все нормально? Вид у вас измученный.
-Трудная ночка. Можно сказать, я тоже нехило гульнул. - Он потер ноющее от боли плечо, которым вчера высаживал дверь. - Кстати, хочу выразить тебе благодарность.
-Благодарность, сэр? - уборщик был искренне удивлен.
-Именно. Если бы ты выбросил тот листок на помойку, то пострадал бы невинный человек. А виновный не понес бы наказание.
-Вы ходили туда?
-Не мог не пойти.
-Вы нашли ее. - Это не был вопрос.
-Благодаря тебе. А теперь мне нужно повысить квалификацию одного из наших доблестных полисменов.
 Они еще раз пожали руки и разошлись.
Робинсона он нашел в его кабинете. Зайдя без стука, он закрыл хлипкую дверь на задвижку за одну секунду. Даже щелчка не послышалось. Дэн, закончивший решать свой кроссворд, усиленно рылся в компьютере, разыскивая материалы легкого порнографического содержания. На тот случай, если зайдет начальник, он держал курсор мыши на другом окне, в котором находились рабочие материалы. А сосредоточенное в порыве трудолюбия выражение лица он довел за годы тренировок до автоматизма.
-Здравствуй, Денни. Надеюсь, не отвлек тебя от срочного дела?
-Офицер Финистоун, разве вас не учили стучаться, прежде чем войти? - ответил он вопросом на вопрос, сделав молниеносный щелчок кнопкой мыши.
-Не беспокойся. Твое увлечение порнушкой на рабочем месте мне не интересно. Но ты спросил, учили ли меня?  Отвечаю, да. Меня много чему учили. И, раз уж ты такой ученый, как и я, то знаешь, что при встрече двое мужчин пожимают руки. Правильно я говорю, Денни?
-Обращайтесь ко мне Дэн, а лучше офицер Робинсон. К чему эта фамильярность.
-Сынок, мне кажется, я вправе обращаться к тебе так, как обратился.
-Я вам не сынок.
-Ну, это точно... прости старика, сглупил. Так что, проявишь уважение и пожмешь мою руку, руку коллеги? Обещаю, на этом мой визит закончится, и ты сможешь вернуться к своим занятиям.
  Робинсон смотрел на мужчину, словно тот уже впадал в старческий маразм. Но ему не хотелось продолжать эту странную и бессмысленную встречу, поэтому он поднялся со стула (благо брюки все еще были на месте) и протянул руку. Они потрясли кулаками в воздухе, а потом Робинсон почувствовал нестерпимую боль, захотел было крикнуть, но левой рукой Зак крепко закрыл ему рот в ту же секунду.
 Послышался хруст ломающихся один за другим пальцев, вывернутых под неестественным углом медвежьей хваткой. Дэн завыл, из его глаз фонтаном брызнули слезы.
-Терпи, щенок, и слушай, что я скажу. Если ты не понял, куда пришел, так я тебе объясню. Это департамент полиции, а ты полицейский, чей долг защищать и помогать гражданам. Так скажи мне, молокосос, как у тебя повернулась вот эта мокрая ручонка выбросить заявление гражданина, который обратился к тебе за помощью? Можешь не отвечать, я и сам знаю, как это произошло, и наверняка не один раз. Тебе просто наплевать на все, что не касается тебя лично.
 Дэн вытаращил налитые кровью глаза, он не понимал, о каком деле именно идет речь. Когда Зак прочел это недоумение в его глазах, он сказал:
-Я говорю о парне, который заявил о пропаже девушки в прошлом месяце. И только чудо сделало так, что заявление это попало в итоге ко мне, после того, как ты его проигнорировал, а попросту - выбросил в мусорное ведро. Девушку, благодаря тому же чуду, удалось спасти, а ты, мерзавец, ответишь за свои поступки лично передо мной. Разумеется, когда я выйду отсюда, ты побежишь жаловаться главному, но помни, что ты тоже совершил преступление. И, если в тебе осталась хоть капля мужества, то засунь свой язык подальше. Так что, справедливо мы поступим?  - он еще сильнее сжал сломанную кисть. Дэн скривился от очередного приступа боли, а потом энергично закивал головой.
-Вот и чудесно, Денни. Я знал, что мозги в твоей голове прогнили не до конца. Ну что ж, свой гражданский долг я выполнил. Надеюсь, впредь ты будешь исправно исполнять свой. Пока, Дэн, - он отпустил его рот и руку, встал и направился к выходу, поправляя помявшуюся форму. Когда он подошел к двери и отодвинул защелку, услышал сдавленный голос Робинсона.
-Наверное, ты прав, старик. Только твои геройства никому не нужны, зарплата от этого не увеличивается.
-А я разве что-то сказал про зарплату?
-Таких как я больше в десятки раз.
-Такие как ты - позор полиции.
 С этими словами он вышел из кабинета. Пройдя до конца коридора, Финистоун встретил главного.
-Здравствуйте, сэр Диплейн.
-Здравствуйте, Зак. Я как раз вас искал. Дело в том, что вчера ночью к нам поступило несколько звонков. Сообщали о стрельбе в многоэтажном доме в восьми кварталах отсюда. Звонившие сообщили, что стрелявший назвался полицейским, затем высадил дверь одной из квартир, после чего послышалось два выстрела. Мы отправили туда двух патрульных, но квартира оказалась пуста. Очевидцы так же сообщили, что некто увез двоих человек на автомобиле, похожем на полицейский. Мы начали выяснять, что это была за машина и человек, когда нам позвонили из городской больницы и сообщили о том, что этот же полицейский как раз доставил людей из квартиры к ним. По описанию я сделал вывод, что этот таинственный полицейский - вы, Финистоун. В связи с этим я хочу спросить, где вы были сегодня ночью?
-Я отправился по адресу, написанному в этом заявлении, - он вытащил из кармана мятый листок и протянул его начальнику, - на поиски пропавшей девушки. Заявление было получено слишком поздно после пропажи, поэтому я решил действовать без отлагательств. В квартире я обнаружил накачанную наркотическими веществами девушку, прикованную к батарее наручниками, и мужчину, который ее удерживал. Он оказал сопротивление при аресте, и я был вынужден открыть огонь.
-Вы выстрелил ему в пах, отчего он истек кровью и скончался в реанимации.
-Так сложилось.
-Сложилось? Вы знаете, что ваше самоуправство - превышение полномочий. Тем более без согласования с начальством, без ордера, без подготовки...
-Нужно было действовать срочно. От преступника мне стало известно, что он собирался покинуть квартиру на следующий день. Полагаю, вы понимаете, что для невинной девушки это означало бы смерть?
-Понимаю. Как человек и как родитель я бы и сам хотел, чтобы моего ребенка спас такой человек как вы, попади он, не приведи Господь, в беду. Но и вы должны понимать, что есть правила, есть закон. Нам придется сильно постараться, чтобы вы не сели за решетку.
-Думаю, это в вашей власти.
-Хорошо. Однако я обязан сообщить вам, в связи с вашим признанием, что вы досрочно отправляетесь на пенсию. Сожалею, ваша служба в органах закончена. Сегодня до обеда сдадите оружие и значок.
-Я понимаю. Что ж, видимо так было нужно. Кстати, я только что проходил мимо кабинета Дэна Робинсона. Похоже, он повредил руку. Собственно, я направлялся за помощью.
-Надеюсь, к этому вы не имеете отношения? - начальник серьезно смотрел на новоиспеченного пенсионера.
-Нет. Очевидно, несчастный случай.
-Ладно. Ступайте, Финистоун. И я хотел бы сказать вам на прощанье спасибо. Если бы не вы, девушка и правда пропала бы. - Он потряс бумагой в воздухе.
-Не за что. Я просто делал свою работу.
-Сожалею, что все так...
-Не стоит.
  Они попрощались как хорошие приятели. Домой Зак вернулся обычным безработным американским пенсионером.

***

Они с отцом получили отказ на посещение реанимационного отделения. Адам полагал, что так оно и будет. Выйдя на улицу, он заметил слезы в глазах сына.
-Эй, Сэмми, ты же не думаешь отчаиваться, верно?
-Папа, мне страшно.
-По-моему, мне тоже. Давай придем туда завтра. Может нам повезет?
-Я хочу остаться.
-Это ни к чему. Тебе тоже надо отдохнуть. Тем более, оставаться в больнице негде. Я уверен, скоро ее переведут в обычную палату, тогда возражать не буду, а пока будешь ночевать дома. По возможности, не пропускай занятия. Знаю, что ты об этом сейчас меньше всего заботишься, но прошу, исполни мою просьбу.
-Я понимаю. Не беспокойся, я еще раз так не оплошаю. - Его голос звучал обреченно.
-Побольше оптимизма, сынок. Она нашлась, и это уже замечательно.
-Ты прав. - Он открыто заплакал, уткнувшись в папино плечо. Понимал, что это были слезы бессилия, но все равно плакал.
  Но следующие два дня им тоже не везло. Девушка все не приходила в сознание. От врачей они слышали малоутешительные прогнозы. Если динамика восстановления и была, то очень уж незначительной. На третий день лечащий врач заявил, что кризис миновал и состояние стабильно тяжелое, попросил пока не приходить, заверив, что сообщит об улучшениях по телефону, если они, разумеется, будут. Расстроенные Андровски отправились домой, не зная, что телефон зазвонит уже на следующий день.
-Это Адам Андровски?
-Да. С кем имею честь?
-Вы не поверите, но сегодня ночью у нашей пациентки датчики зафиксировали огромное улучшение. А уже утром она пришла в сознание. Думаю, молодой человек сможет посетить ее сегодня вечером. Только один и ненадолго.
-Замечательно! Вы не представляете, как долго мы этого ждали! Спасибо!
  Адам дал врачу два номера телефона: домашний и свой рабочий. Значит, дома Сэма не было, раз пришлось звонить сюда. Ну, ничего. Он решил пока ничего не говорить сыну, которого вечером ждал большой сюрприз.
  Когда он узнал о дневном звонке доктора, первым делом он подумал, что его водят за нос.
-Разве я стал бы шутить такими вещами, зная, как это важно для тебя?
-Так это правда? Она очнулась?
-Так ты едешь, или мне сделать это самому?
-Папа! - он бросился на шею отца, сжимая его крепкими объятиями.
-Тише, задушишь, - улыбаясь, сказал Адам.
-Поехали!
-Поехали!
***

Его пустили на десять минут. Сказали, что длительное общение для нее будет утомительно, а как следствие - опасно. Стоя в стерильной палате с халатом на плечах, он думал, что все это сон. Что зрение обманывает его. Он так долго ждал и искал, что боялся этого момента. Что, если спустя такое длительное время она разлюбила его? Может даже забыла.
-Нет, не думай об этом. Даже если это так... самое важное... самое важное, это то, что она нашлась. Что жива, в конце концов.
  Он пару секунд привыкал к белизне палаты, в которую попал.
-Десять минут. - Шепнула ему санитарка перед уходом.
-Всего десять минут. - Подумал Сэм.
  Большая кровать с регулирующими рычагами стояла у занавешенного окна. Рядом на подставке находились медицинские приборы, показывающие основные параметры состояния организма в реальном времени. Приборы издавали гудки и низкий гул. От них к кровати тянулось несколько трубочек и проводков. На высокой подставке находились баночки с препаратами, от которых трубка с иголкой на конце тянулась... к руке. К ее руке. Странно, что первым он увидел ее руку, а не лицо. На бледной, под цвет постельного белья, коже чернели точки от многочисленных инъекций. На пути точек лежали едва заметные зеленоватые линии вен. Правое запястье окольцевал сплошной синяк - след от наручников. Остальное тело было прикрыто легким пуховым одеялом, но сразу было понятно, насколько девушка похудела. Достаточно было видеть руки и... лицо. Наконец-то он осмелился взглянуть на него. Если бы он не видел его сотни раз наяву, в воображении и снах, тем самым запомнив каждую черту, то узнать ее можно было бы с трудом. Щеки впали, показав натянутые кожей скулы, под глазами черные синяки, волосы слегка поседели. Казалось, она повзрослела сразу лет на десять или больше. Но без сомнения - это была она. Его первая любовь. Его единственная любовь. Он подумал, что стоит так уже целую вечность, что скоро дверь палаты откроется и санитарка велит ему уходить, поэтому он тут же подошел к краю кровати и тихонько присел на него. Купленный по дороге пакет с булочками (как она любит, с маком) он положил на прикроватную тумбочку. Вряд ли ей позволят их есть, но он все равно принес их для нее. Сэм осторожно коснулся руки девушки, почувствовав еле заметное тепло. А потом пальцы слегка дернулись под его ладонью, и она открыла глаза.
-Ты пришел. - Прошептала она.
-Я здесь, - прошептал он.
-Знаешь, мне было так плохо без тебя.
-Все кончилось. Больше мы никогда не расстанемся.
-Я хотела прекратить ради тебя.
-Я знаю.
-Он хотел пользоваться мной, пока я не умерла бы. О, Сэмми, он делал со мной жуткие вещи.
-Не нужно думать об этом.
-Ты не возьмешь меня такую... Сэм, я сижу на игле.
-Я буду с тобой, что бы ни случилось. Мы с этим справимся.
-Я слышала, что ты приходил. Не всегда, только, когда становилось чуточку легче.
-Какой же я дурак...
-Нет, не вини себя. Так получилось. Я благодарна тебе.
-За что?
-За жизнь, которую хочу отдать тебе.
-Не нужно ничего отдавать. Просто...
-Любить? 
-Любить.
-Я люблю тебя. Сильно-сильно люблю.
-И я люблю тебя.
  Он аккуратно поцеловал ее в уголок рта, та лишь слегка приоткрыла губы.
-Я больше ничего не боюсь. - Они произнесли это вместе, так же шепотом, словно читая мысли друг друга.
 -Андровски, ваши десять минут прошли. - В дверях показалась голова лечащего врача.
-Обещай, что никуда от меня не убежишь на этот раз, когда все снова так хорошо.
-Обещаю.
  Он снова коротко поцеловал ее в губы и, улыбаясь, направился к выходу. Он остановился еще раз в дверях, посмотрел на девушку безумно нежным и любящим взглядом и сказал:
-Я принес тебе булочки с маком, а тебе их, наверно, и нельзя.
-Ни в коем случае. Но я буду любоваться ими.
 -Смотри, Миа, ты обещала.
-Я люблю тебя.
  Он вышел из палаты и задал доктору всего один вопрос:
-Скажите, у нее правда есть шанс?
  Тот мягко улыбнулся, протирая краем халата очки, и сказал:
-Знаете, молодой человек, теперь я в этом не сомневаюсь.