Старик

В глухом далёком селении, близ реки Устинка обитал древний-древний старик. Все его скудное одеяние говорило об этом, а длинная седая борода была настолько запутана, что больше походила на сухую ветвь, тянущуюся вязкой соломой к земле. Жил этот необычный старик один, в маленькой обветшалой лачуге, которую то и дело раскачивал завывающий ветер, норовясь окончательно разнести песчинками по свету. Каждое утро старик открывал ставни древних окошек своего жилища и радостно восклицал: "Господи, благослови!". Затем брал какую-то стопку истертой от времени бумаги, ставил перед собой образ Спасителя и долго чеканил какие-то непонятные простому человеку слова. Люди, жившие неподалёку считали нашего героя не совсем здоровым, а многие и подавно называли его умалишенным стариком. Но он словно не замечал насмешек, доносившихся из селения, продолжая вести своё странное, на первый взгляд, существование.

Лачуга старика располагалась в лесу, посреди огромной заброшенной поляны, покрытой земляничными горошинами и переливающимися в лучах солнца крохотными цветками ароматной душицы. В радуге перламутровых крыльев бабочек поблескивала утренняя роса и словно играя, приглашала распахнуть мир навстречу прекрасному. Старик любил подолгу любоваться нерукотворными образами природы, восхваляя величие Бога. Часто разговаривал с букашками и лесными обитателями о сотворении мира, напевая при этом древние мотивы на церковно-славянском языке…Спускаясь к реке Устинка, он набирал охапку из душистых полевых цветов и вереницей пускал их по теченью, созерцая неспешный живоносный ход, стирающий все временные рамки и ограничения…

Однако не все было так безоблачно и сказочно в жизни старика…Людская разрозненность и безверие печалили его. Он не разумел как можно существовать, не чувствуя неба, не прикасаясь к бескрайним колосьям веры, как можно учить детей добру и свету, не зная истины…Вечерами в скромном жилище старика теплилась лампадка, пред которой согбенный старик делал бесконечные земные поклоны, поклоны- длиною в человеческую жизнь. А люди, озлобленные, жестокие люди забрасывали камнями то зерно спасения, идущее от старика.

Но наступили тяжелые времена, страшная болезнь охватила селение, отовсюду слышался плач, крики о помощи…Измученные люди готовы были на все, лишь бы исцелиться, очиститься…И вот однажды, в селении показался старик, тот самый старик, которого ежедневно распинали упреками, плевками, поруганиями. Он собрал народ, благословляя их, поднял свои глубочайшей чистоты глаза к небу и начал свое долгое повествование о бесценном даре. Итак, слушайте.
"Много-много веков назад Господь подарил человеку величайший дар. Этот дар был наполнен природой духовного начала и равновесием земного устроения.  Каждый человек мог творить чудеса, разрешая любую болезнь любовью, молитвой открывая все новые грани к свету. Проповедуя главные христианские добродетели: кротость, милосердие, нестяжание, смиренномудрие, терпение, целомудрие, - вера только крепчала, сплочая людей в едином порыве служить Богу, доверять ему одному самые глубины своего подсознания... И так продолжалось бы вечно. Но однажды, пришел чужестранец, потерявший самый величайший дар, данный нам Богом -любовь..."- и тут старик замолчал...Он окинул взглядом толпу, стоявшую в безмолвном оцепенении и продолжил. Так вот, этот несчастный человек был я. Да, моя молодая жизнь бурлила тогда фонтаном страстей, распутных иллюзорных красок, мне хотелось властвовать над миром, править людскими сердцами…Особое удовольствие я получал от уничижения слабых людишек, показывая свое превосходство над ними. А они, как послушные кролики, лишь бы не быть обездоленными сиротами, слушали меня, все дальше и дальше отдаляясь от своего Бога…Что творилось тогда в моей бестолковой голове страшно подумать. Нечеловеческий крик, переходящий в истерический хохот, нелицеприятная брань от огромного количества выпитого вина…  Я был богат, красив, меня окружали пышногрудые красавицы, но я не мог любить, вернее не хотел. Безудержная страсть настолько затмевала рассудок, увеселений казалось недостаточно, какой-то неведомой силой манило меня за горизонт. И тогда, я решил отправиться в кругосветное путешествие. Бедный, трусливый народ соорудил мне корабль, построив его всего за пару дней. Это был мощнейший корабль-орел, по размерам превышающий сознание человека. Так вот, набрав изобилия съестного, одеяний на все времена года я отчалил от берега. Передо мной открывались бескрайние просторы океана, которые своим могуществом тешили мою горделивую спесь. И я, расправив плечи, спешил к новым взлетам, не замечая картин нерукотворного мира…
Мои несусветные подвиги не кончились бы никогда, но... Однажды, посреди ночи я проснулся от сильной вспышки, раскатистых ударов грома и треска корабельных мачт. Корабль разорвало на две части и молниеносно моя просторная каюта стала наполняться ледяной водой. Меня объял дикий ужас, я в панике носился из стороны в сторону, не зная, что предпринять. Но было поздно, выйти из каюты я не мог, да и куда бежать...кругом необъятный океан. Тогда я впервые увидел смерть у порога и заплакал, да так безудержно и горько, как ни плакал никогда!  Перед глазами промелькнула вся моя никчемная жизнь, устланная безрассудным развратом помыслов и сломанными судьбами других людей. Я вспомнил о Боге, о том Боге, в которого верили безликие, как мне казалось, людишки, о том Боге, которого я возненавидел, даже не познав. Еще будучи совсем мальчишкой, моя любимая престарелая мать, одела мне на шею крестик и благословив сказала: " Вот это твой щит, твоя крепость, никогда не снимай его и спасешься!" И я действительно не снимал, хоть и не верил в Бога... Когда безудержные волны вынесли меня в открытый океан я из последних сил схватил отмерзающими пальцами крестик, попытавшись осенить себя крестным знамением, и с величайшим отчаянием прошептал те единственные, запомнившиеся с детства слова матери: " Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя грешного…"
Я выжил каким-то чудом…очень долго не мог ходить, говорить, принимать пищу. Лежал совсем один, на забытом полуострове, смотрел в небо и тихо плакал, плакал о своих нераскаянных грехах, о Боге…Только уже не о чужом Боге, а о самом близком и родном, том Боге, который подарил мне новую жизнь, вернул мне величайший свой дар-любовь.
Старик тяжело вздохнул и впервые за все свое повествование улыбнулся. Смахнув мокроту своей древней седовласой бородой он оглядел разрозненный народ: слезы радости, вопрошающие взгляды, откровение- вот что он прочитал на их лицах. Каждый человек думал о своей жизни, перелистывая пожелтевшие страницы памяти, и скорее всего понимал, что тот чужестранец, о котором вещал старец живет в ветхой душе каждого… Исповедь старца продолжалась всю ночь до утра. Все сказанное им подпитывалось молитвой и желанием помочь болящим людям. Старик старался передать весь свой плачевный опыт, наставляя и утешая страждущих. Закончил он заповедью Христа, пламенным призывом к исцелению и возрождению веры: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам.»
После вышесказанного, старик снова благословил народ, с трудом оперся о свою палку и неспешной походкой поплелся к реке. Набрав охапку из душистых полевых цветов он вереницей пустил их по теченью, созерцая неспешный живоносный ход, стирающий все временные рамки и ограничения…