После блинчиков с вишнями дрожит голос

Первые вагоны с углём стали прибывать на фабрику в январе 2016 года. С февраля вагоны пошли сплошным потоком.

До этого фабрика с началом войны стояла полтора года.

Из двухсот рабочих половина разъехалась. Кто насовсем, кто на заработки или к родичам.

Но зарплату кое-как платили.
 
Сначала в гривнах, потом в рублях – как было проще в серой зоне Донбасса.

Первый уголь пришёл мерзлый – пролежал год.

Не заводились бульдозера и экскаватор.

Расход солярки у КРАЗов вдвое выше нормы.

В былые времена 10 вагонов выгружались за 1 час.

Но из-за поломки экскаватора первую партию выгружали сутки.

Бригада грузчиков при отсутствии экскаватора «становится на лопату».

Это дикий труд хоть на морозе, хоть в жару или дождь, да хотя бы и в прекрасный весенний денёк.

На следующих партиях экскаватор ломался эпизодически.

Удалось довести время выгрузки отдельных партий до 3 часов и даже до 1,5.

Сегодня мне доложили, что партию в 25 вагонов не успели выгрузить за 12 часов.

Бригада осталась в ночь.

Я ехал в метро и прочёл сообщение об этом.

Приехав домой, я позвонил директору фабрики и у нас состоялся следующий разговор.

– Бригада сама решила остаться в ночь или их попросили?

– Я не знаю. Там начальник участка и мастер.

– Узнай, пожалуйста, как это было. Обещали ли людям сверхурочную оплату? Была ли просьба от руководства остаться в ночь. Мы с тобой хотим понимать подробности. Наша цель использовать энтузиазм людей на пользу дела, если энтузиазм есть.

…


– Я всё узнал. Это их личная инициатива. На завтра прибывает следующая партия. Они освобождали фронт.

– Завтра будут работать те же люди?

– Да. У нас пока одна бригада грузчиков. Готовим вторую.

– Заплати людям премию и поблагодари их от руководства за сверхурочную работу.

– Они получат ночные и премию по итогам месяца, если будет прибыль.

– Нет. Они должны узнать сегодня, что им обещана премия и услышать благодарность.

– Мы несём большие расходы. Фонды не расписаны. Я пока не понимаю себестоимость.

– Эту премию мы выплатим из резерва. Без отражения в себестоимости. И вот ещё что – давай им напечатаем грамоты. Подумай, что написать. И вообще не спеши, а подумай. Хорошо ли мы знаем психологию этих людей?

– Если их разбаловать, они могут сесть на голову.

– Ты сколько раз сегодня ел?

– Два раза.

– А я три. Сейчас ел блинчики с вишнями, политые жидким шоколадом и пил цейлонский чай. Как ты думаешь, что сегодня ели грузчики?

– Они там картошкой годами питаются.

– Ты понимаешь, что эти люди сегодня совершили трудовой подвиг?

– Я бы так это не называл. Обычная практика.

– А я называю так. Ты помнишь, чтобы в СССР люди сами оставались на сверхурочные без просьбы начальства.


– Нет, в СССР такого не было, но у нас это нормально.


– Давай превратим это в трудовой подвиг. Пошли к ним начальника участка. Пускай выступит перед ними. Найдите правильные слова. Главное, скажите, что руководство знает о том, что они сами решили остаться сверхурочно и высоко это ценит.

– Для них лучше всего материальное поощрение.

– Они должны как-то узнать о том, что будет премия. Об этом можно сказать по-разному. Посылай начальника участка. Объясни ему всё.

…


– Уголь был сухой. Экскаватор работал. Они закончили в 23-00. Начальник участка приехал. Поблагодарил и пообещал премию. Они как раз закончили и грелись в вагончике. Теперь я думаю, что написать в грамоте. Какую страну укажем Украину или ЛНР? Проблемы же будут.

– У нас нет права использовать государственную символику ни одной страны без разрешения правительства, – соврал я, – напиши в шапке название фирмы. Текст грамоты согласуйте со мной.  Напишите: «на память о трудных днях и ночах февраля 2016». У меня что-то голос дрожит. Простыл, наверное.

– Там город и так гудит, что мы начали работать.

– Пускай гудит. Нам нужен непрерывный тихий шум. Громкий не нужен. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. Выздоравливайте.