А мне осталась лишь ядерная зима

Чёрный супрематизм луж,
Ржавый луч арматуры.
Пепельный харкает дождь…
Полинялый и хмурый…

Остовы брошенных губ
Жалят величие земли.
От города остался выжженный чёрный куб, у которого грани опалены беспощадно ядерным огнём. Давно же я не приходил в Сгусток. Что же с ним стало после той безумной и неистовой бомбардировки?..  Датчик Гейгера противно пищит, предупреждая о смерти… Плевать. Я пришёл не жить, а  умирать в это место. Кое-где сквозь ядерные хлопья проглядываются намёки на здания, парки, музеи… Они словно руки погибших ангелов, тянувшихся к немому Богу…
Мне 27 лет. И ядерная зима это всё что у меня осталось. Так случилось, что бункер…
Немой хор:
О, Мария, почему небеса черны?
Почему на запах крови
Когти Сатаны так жестоко тянут
Мир. Почему сей пир?

Город пыли серой, слышишь этот стук…
Чёрное сердце…
Чёрное сердце…
Плачет, мой друг.

В нём пройдёмся под палящим зноем
Семи казней.
Да дождёмся
Неба
Среди грязи…
Постядерная пустошь это не обязательно война группировок, бои за ресурсы, бессонница и страх. Это, прежде всего, невозможность любить. Невозможность полюбить… Чем ближе твоё сердце к Ней, тем сильнее Свет привлекает пули.
И смерть…
Танатос: Пожалуйста, не плачь во время дороги. Нам с тобой ещё делать остановки у костра…
Псюхо: Ни единого шанса… И ты ещё называешь себя Вершителем?
Танатос: Leaving dreams. Простые истины. Тело не может жить без разума.
Псюхо: Оно не может жить без единого шанса!..