Мартын

Не закрывай теперь ладонями лицо.
Нет, не пытайся склеить снова ее кисти.
А знаешь, пальцы надломились так легко,
Когда я рУшила ее из жажды мести!
Я упивалась, исцарапав ей лицо,
Ногтями острыми пронзая ее щеки,
Своим же гневом, злостью…Все равно.
Ты можешь называть теперь, как хочешь.
К чему ты прячешься в ладонях своих? Стыд!
Я – не стыжусь! ТЫ! Променял меня на куклу.
Зачем ты так со мною мой Мартын?...
- Отдал ей облик мой, а мне оставил муку.
О да! Я видела твой одержимый на ней взгляд,
Когда на сцене вы в проклятом томном танго
Невинно целовались не впопад…
Принцесса рыжая строптивого мустанга.
Весь зал рукоплескал, ревел и выл.
Обманутые вором, чародеем,
Наивно полагали будто ты
Там танцевал со мной – живой на деле.
Годами прятал ты ее апартаменты.
Скупой любовник из тебя, мой дорогой.
В своей винтажной лавке на Бродвее,
Отвел ей пыльный угол мастерской.
Там, в полиэтилене обозленной,
Она, бедняжка, сутками лежала
Пока ты отдавался мне влюбленной,
С той страстью, что когда-то обжигала…
Ну а потом и я в смирительной рубашке.
А помнишь, огненные рыбки по волнам
Качались в нашем обнаженном танце?
Психушка! И, вся жизнь на пополам.
Я пьяная. Я трезвая. Я злая
Кромсала ей лицо, а вместе с ним
Вся моя боль из чрева выползая,
Лицом Петрушки растворялась словно дым.
Так как же я могла ее не тронуть?
Пустышку. Гадину. Пропащую мечту…
В то время, когда я мертвее мертвой
Жизнь провожала свою, глядя в куклу ту.
Ту, что ты создал для меня в насмешку,
Украв мой образ. И живым напоминанием
О нашем сыне – маленьком и нежном,
Что улыбаться никогда не перестанет.
Грозишься мне убить? Так бей, и кончим
Весь этот балаган. Уж скоро ночь.
Вот губы дрогнули твои, и что есть мочи:
«Мы потеряли сына -  будет дочь!»