О, юность! О, года!

О, cколько юность нам подарила!
Только жаль, что не слышишь, мы давно уж врозь.
Быть с Тобою, – Ты мне говорила, –
Быть на небе седьмом. Брось!
Ты ведь знаешь, что небо седьмое –
Это где-то аж за шестым,
Наслаждалась Ты больше – вдвое –
Тем, что  я приходил озорным
      И начитанным, и с гитарой,
И, конечно же, был холостым,
Но есенинские напевы,
Пел Тебе, знал: не буду седым,
Буду петь, как Есенин – вольно,
Путешествовать с любимой моей,
И не ведал, что значит – привольно
Быть Есениным. Не стать седым?..
   Ах, какая гостиница в Питере!
Англетер. Там Есенин... А впрочем,
Юность мне подарила волшебные очи,
Как Есенину в юности! А Белые ночи!..
   И какой же я стал счастливый,
Что теперь, спустя столько лет,
С Ленинградом, Санкт-Петербургом милым –
Я встречаюсь с ним, дарю  привет:
Нет прекраснее вод, проспектов,
Затушёвывается юности взгляды
И прекраснейшие парады –
Глаз волшебнейших – Эрмитажа свет! –
   О, какие фигуры в мраморе,
А какие волшебные лики!
Да, конечно, прекрасна юность,
И теперь Эрмитаж дарит счастья блики!
   И теперь Эрмитаж мне собой заполнил
Удивительное – всё, где я в юности не был!
Он седьмое небо мне подарил!
Ах, какое же счастье, кто в Питере был!