***

Он зачитывался ее стихами,
но ни на что не рассчитывал.
Все же они жили разными мирами.
По-разному разменивались
утрами
— она, позавтракав, ложилась спать,
а он мчался на работу к определенному времени,
даже когда не хотел идти.
Но это его удел, он жил по совести.
А она разгребала кучу дел
и иногда писала любовные повести.
Сохраняла их в места укромные
— подальше от сглаза и людской
подлости.
А он покупал алмазы,
надевая на шею какой-то другой,
а после роняя корявые фразы,
что-то пел ей про искренность и любовь.
Только она ушла сразу.
Подняла лишь вопросительно бровь,
а он смотрел на ее носителя
— девушку лет 30-ти,
что отличалась разительно
от представлений о том, как ее слова, наверно, легки,
и представляя, как бы он ее целовал
и держал на расстоянии вытянутой руки
то чувство, от которого бросало в жар,
а в сердце — большой пожар.
И как только в нее не влюблялись все возможные мужики?
Он ее обожал,
думал, что она его навеки.
Только ее ничего не держало.
Ей не были нужны чужие грехи,
или она просто устала,
что вокруг все глухие,
или ей здесь тесно стало,
и некого поцеловать в десны
на перроне ночного вокзала,
храня годами смс в телефоне
от человека, с которым она давно завязала.
Ей не место на этом современном тусклом марафоне,
ведь она все себе уже доказала.