Поликлиника. Сапожникова Любовь Захаровна

   Говорят, в салунах «дикого запада» Североамериканских Соединённых Штатов когда-то, когда эти территории ещё только осваивались,  вывешивали плакат: «Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет».
   Как-то я случайно оказался в месте, где проводилась акция «Единой России». Ну, ясно – флаги, суетятся представители партии и местное начальство, кто-то от православной церкви с народом беседует, но главное - врачи, развернувшие нечто вроде поликлиники в полевых условиях.
   Понятно, на врачей народ собрался. Посмотрев, как быстро продвигается очередь у окулиста, молоденькой симпатичной женщины, я не удержался, ведь на халяву, как говорят,  и уксус сладкий, тем более, пришла пора заменить очки.
Обслужила она меня быстро, минут за десять. Правда, не обратила внимания врач на мои слова о том, что глаза у меня разные. Не тем, конечно, что один правый, а другой левый, просто один видит в два раза хуже другого.
   Рецепт был выписан. Очки заказаны, получены и заброшены в ящик стола: пользоваться ими было невозможно. Работал в старых.
    Вот тогда-то я и припомнил: «Не стреляйте в пианиста…» - но выстрелить  очень хотелось!
   Шло время, и помощь окулиста требовалась уже безотлагательно. Пришлось ехать в райцентр.
   Очередь была не сказать чтобы большой, но продвигалась медленно. Рабочий день врача уже заканчивался, ждущих приёма осталось человека четыре, когда я вошёл в кабинет, где ещё ни разу за более чем  двадцать лет не был.
   Маленькая, сухонькая старушка неторопливая и как-то не по-современному вежливая и деликатная в выражениях занялась моими глазами всерьёз.
   Все мои: «Так сойдёт!» - она пропускала мимо  ушей, и порой мне казалось, что она относится ко мне, как к неразумному ребёнку, поскольку говорила не «глаза», а «глазки» и ещё что-то в уменьшительном наклонении.
   В общем, чтобы выяснить, какие мне нужны очи, минут двадцать-тридцать Любовь Захаровна на меня потратила, а затем стала проделывать ещё какие-то манипуляции, приговаривая: «Глазки надо беречь!»
   Я же думал о тех, кто ждёт за дверью очереди: рабочий день окулиста практически истёк, и придётся им возвращаться в Синегубово и Снежедь, сожалея о напрасно потраченном времени. О чём и сказал.
   Сапожникова выпрямилась, непонимающе глянула на меня и ответила: «Не волнуйтесь, всех приму!»
   Потом, выписывая рецепт, дотошно объясняла, какие, почему и как долго принимать лекарства, что к окулисту надо ходить хотя бы раз в год…
    Отпустила Любовь Захаровна меня только тогда, когда, по-видимому, решила, что пациент всё усвоил.
    Вышел. Очередь терпеливо ждала.
   Врач выглянула в коридор, промолвила: «Проходите, следующий. Всех приму.»
...Где-то в городке Прилуки ещё до революции благодарные жители на свои кровные установили памятник простому земскому врачу Жадкевичу. Говорят, стоит до сих пор, даже у охотников за цветными металлами рука не поднимается. А у нас всё больше памятных досок на стенах – «здесь работал имярек» -с административным уклоном, конечно: первый секретарь, председатель - короче, "начальник"
   Домой, в Кожинку, Людмила Захаровна пойдёт пешком, если не подхватит попутка. 7 километров. Это немного, но не для тех, кому за  шестьдесят...
А назавтра у неё опять будет очередь. И она примет всех.
.
1-8 февраля 2016