глава 2

Я любил дуру. Прям таки высшего сорта девушку с придурью. Это ощущение не покидает меня вот уже пол года. Меня не волнует, теперь уже что было, и как это было, единственное что до сих пор цепляет, это её сотни ****утых фото. Я нахожу их видимо, с одной лишь целью загнать себя в депрессивное состояние. И делаю это непроизвольно, как бывает обычно. Схема приблизительно такова её "like" на моей странице - я потихоньку тону в желании проведать старую знакомую. Далее все идет по пути редукции, действия упрощаются и упрощаются и в конечном счете тупик, конец. Нечто что завораживает в ней это и называется харизма, да другое дело что она не всегда адекватно сочетается с внешностью, но так в этом то весь цинус. В этом сам парадокс жизни, в этом ее юмор и ее нестабильность. И самое смешное, пожалуй, так это то что подобные люди не стремятся выглядеть так своеобразно, исключительно. Произвольная реакция организма, а в мире где все хотят выделиться, и быть "не такими" подобные наслоения с истинными харизматиками, создают ужасную путаницу и мешанину. Поэтому когда её видишь хочется, почему то, жениться. Возникает желание безоговорочно повернуть жизнь на 180 градусов и начать новый этап.

Я часто вспоминаю свои нелепые романы будучи здесь в больнице. Не имея ног появляется большое количество времени. Знаете время теряет свою силу в больничной кушетке. А знакомые которых приобретаешь в хирургическом отделении это ж лютая вещь в целом. Вот к примеру взять Саню, который к нам заскакивал на днях, ну как заскакивал, на костылях в смысле приходил. сидит молодой парень блондин с редким волосом. Под майкой в ребрах торчит шланга с емкостью в которую, по его словам все лишнее собирается. Нет это представить нужно. И с полной отреченностью и равнодушием он заявляет что ему маловато ноги отрезали, надо больше. Мол ежели рак то стоит серьезнее относится к делу. Этот паренек с важностью педанта поведал всей моей палате детали операции по Гритти-Шимановскому-Альбрехту и что по его мнению сделали неверно. В таких ситуациях хочется жить сильнее чем пожалуй на смертном одре. Та жизненная сила которая исходит из таких вот людей просто невероятная по силе вещь. Не известно когда меня выпишут отсюда, но ясно одно таким как раньше я уже не буду никогда. Тот человек умер в катастрофе. Выжил совсем другой. Иной и взрослый.