Мимоходом о разном

Блажен, кто к истине созрел, блажен кто с истиной прозрел.

Что «человек разумный» есть,
Коль жизни смысл его не гложет? –
Такому – только на насест,
А выше он взлететь не может.

Верно сказано, навек:
Лабиринт – сам человек.
Что в себе он ищет вечно? –
Рай потерянный, конечно.

Нет в свете горестнее повести,
Чем повесть о забытой совести.

На поле знаний за невежду
Всё билась в судорогах надежда.

Он добра не желал, он его наживал.

Был бы рот – на три замка, не намяли бы бока.

И сколько шеей ни вертите,
Вы все равно не Нефертите.

Все суета да суета, проходит жизнь – да все не та.

Один – герой на самом деле,
Другой – герой на женском теле.
 
Сказали, за вредность дают молоко,
Так дайте: я вредный, и мне нелегко.
 
Пусть пишет жизнь рассказ ли, повесть,
Или эпический роман –
Не важно, в них не шла бы совесть
С тобой на сделки и обман.

Пусть не пугает костлявая жница
Вас и меня пустотою глазниц.
Следует только одно: торопиться
С повестью жизни из добрых страниц.

Как часто мы, ничто не ново,
Другого вдруг легко и смело
Казнить готовы лишь за слово,
Забыв казнить себя за дело.

Как часто мы, старо предание,
Других до смерти не прощая,
Находим, в шутку превращая,
Своим поступкам оправдание.

С восторгом слушая льстеца,
За то готовы дать награду,
Но превращаем в подлеца,
Когда о нас  он скажет правду.

Ты прежде вынь бревно из глаза!
Судить другого?! Не взыщи!
Тебе ль, покрытому проказой,
В другом высматривать прыщи?

Три ветви власти в человеке:
Над телом, мыслью, языком.
С двумя знаком он в кои веки,
С последней вовсе не знаком.

Что из того, что слишком молод?
Позвольте сделать комплимент:
Незнанье есть хороший довод,
Но глупость – лучший аргумент.

Не станешь мудрым человеком,
Имея злой, упрямый нрав,
Но станешь нравственным калекой
Ты, не единожды соврав.

Жизнь не разменная монета,
Ее высокая цена, –
Но лишь когда добра и света
Она поступками полна.

Жестоким людям от небес
Добра с любовью не досталось;
Досталось им – добавил бес –
Лишь бессердечие и слабость.

Мы, часто следуя плохому,
Спешим к благому призывать;   
Добры к себе, зато другому
Способны в этом отказать.

– Так трудно жить с тяжелым брюхом, –
Изрек толстяк. – Хочу – с брюшком.
И было он собрался с духом,
Да дело кончилось душком.

Один умоется слезами,
Другой подавится слюной.
Чужой порок – перед глазами,
Свои пороки – за спиной.

Если нет в тебе упорства,
Если в лености богат,
Нет в ученьи жажды роста,
Близок твой, увы, закат.

Забвение истин сродни окаянству,
Приводит с завидным упрямством ко злу;
Веселье без меры – к разврату и пьянству,
А те непременно – к Козлу в кабалу.

Возникло было вдохновенье
С бокалом доброго вина...
Но в это чудное мгновенье
Вошла недобрая жена.

Не каждый раб уже Эзоп,
Имея ту же форму носа,
Как и осла широкий лоб
Не говорит, что он философ.

– Я вся сплошная круговерть! –
Жизнь стала жаловаться Смерти. –
Так тяжело, вы не поверите!
– Могу помочь, – сказала Смерть.

А Жизнь посетовала снова:
– Меня пугает глубина
Морщин моих. А седина!
Ей Смерть: «И тут помочь готова».

Виски покрыло серебро,
Но также бесится ребро.

Один – любитель аквалангов,
Другой – фигурок из костей,
Я ж – собиратель бумерангов
Своих ошибок и страстей.

И годы, и опыт, весь в шрамах и шишках,
А мудростью в тех же ребячьих штанишках.

Годами выстроился лес –
Сидит в ребре все тот же бес.

Бывал так часто вне себя,
Однажды взял да не вернулся.
Читатель! Он тебе не подвернулся?

Когда-то – жизни прожигатель,
Сегодня – деток воспитатель.

Пищеваренья катаклизма
Вам избежать поможет клизма.

Коль в контрах с печенью, желудком,
В твоих друзьях ночная утка.

Спеши любить – призыв прекрасный!
До дела только б довести.
В дверь раздается стук ужасный:
– Готовы? – Время? – Без пяти.

Уже сгорела вся нутром,
А милый мой: потом, потом.
Огонь вдруг вырвался наружу...
Не до ручья, хотя бы в лужу.

И как всегда, бесспорно,
Не обошлось без порно.

Быстрей поклонница поклонится,
Чем изменница изменится.

С суки на суку,
С сука на сук
Прыгал барсук,
А теперь недосуг.

Тихо ночью, снег искристый,
Я леплю из снега сны,
Чтоб ты вечно, мой пушистый,
Жил на свете – до весны.

Пускай уже и нет желаний,
Я знаю, истина одна:
Нам кубок наших испытаний
Придется выпить весь, до дна.

Когда борьбы уйдет ненужность,
Возможно, и явится мудрость.

И ясным днем, и днем дождливым
Мы живы – и уже счастливы,
А любим коли, – живы боле.

Кто в государстве правит бал?
Вольны вы верить этим строкам:
Не старый мудрый аксакал,
А кто – в тени и ходит боком.

Осел осилил, знанье – свет,
Вдруг философский факультет.
Он прежде был не просто глуп –
Глупее глупого стократно,
Теперь же сей ученый пуп
Чуть что – ссылаться на Сократа.

Ждать от осла ума – трясти напрасно ветку
В надежде, упадут с нее монетки.
Когда б скотине ум еще иметь,
Что станет с нею? – Ею станет редкой.

Не говори высоких слов ослу,
Сколь ни трудись, тебя он не услышит;
Ему, ослу, что пО лбу, что по лбУ,
Лишь понукание понятнее и ближе.

Спроси про ум – не знаю, что важнее:
То ль поделиться, то ли одолжить,
Чем меньше он, тем скрыть его сложнее,
Чем больше он, тем с ним сложнее жить.

В нем голова – пивная бочка.
Подумал: мудрости колосс,
А оказалось просто кочка
С большим гнездом для диких ос.

Глупцы под маской мудрецов
Сокрыть стараются лицо.
Сколь ни носи, однако, маску,
Слетит с лица, в конце концов.

Про одиночество глаголешь,
Себе позволив то забыть:
Один ты – значит Бог всего лишь
К себе позволил ближе быть.

Что ни скажи про нашу жизнь –
Смешна, глупа, трудна, опасна…
Все ж согласись, она прекрасна –
Другой тебе не одолжить.

Не рви зазря меча из ножен.
Следи всегда за языком –
Быть должен вовремя стреножен,
Чтоб стыдно не было потом.

Не терзай растерянную память,
Не войти уж в прошлого ручей.
Не пытайся что-то там исправить –
Нет еще для этого ключей.

Жизнь тяжела, а ты держись.
Прожить – не с горочки скатиться.
В ней не скатиться бы ко лжи,
Не оскотиниться, не спиться.

Когда живешь в ладу с Всевышним,
О том, что будет, не гадай.
Садись со мной в саду под вишней,
Вкушай вино и наблюдай.

Жизнь – как ворчливая старуха:
НуднА, капризна, тяжела...
Поддать под зад хватило б духа –
Не про старуху я – осла.

К чему твердить о жизни смысле,
Коль забываются азы:
В чьей голове нет грязных мыслей,
Тот в чистоте хранит язык.

Вначале самом было Слово,
И было чистым, безусловно.
Бес со своим влез словом скверным –
На свет явились сквернословы.

Вы корень зла ищите в бесе,
А не в его противовесе.

– Ты чьих же будешь? Что за масть? –
Спросила Жадность. – Я-то? Здрасте!
Сестра твоя родная – Зависть,
И, как и ты, я тоже Страсть.

Лучше уж потерять
Мне лицо с мудрецом,
Чем его сохранять
С подлецом и глупцом.

Что жизнь? – не пальцы облизать.
Успеть бы это осознать;
И лучше уж дотла сгореть,
Чем в ней бесцельно прозябать.

Мы пить страстей хмельную влагу
Готовы, кажется, весь век,
А хвори нам даны во благо,
Чтоб в нас смирить греховный бег.

Кто духом слаб и хрупок в вере,
В слепой гордыне неумерен,
В том под слоями оправданий
След покаяния потерян.

Однажды к свету выбрав путь,
Держись подальше от болота:
Найдется столько доброхотов
Тебя в болото то толкнуть.

Болезни тела? – Знать, за дело.
Хвалить Всевышнего спеши.
Не унывай, болезни тела –
К оздоровлению души.

Коль в душу бесы вдруг полезли,
То для нее полезней нет,
Когда за страсть камча болезни
Шальную плоть стегает вслед.

Скорее раскаленная пустыня
В палящий зной возьмет вдруг и остынет,
Чем в нас падет греховная твердыня –
Царица бед безмерная гордыня.

Как волос каждый ИМ сочтен,
Так ИМ и каждый шаг учтен.
Очнись, страстями увлеченный!
В них скоро будешь уличен.

В борьбе с желаниями тела
И побеждать, и битым быть,
А будешь битым то и дело –
Души спасенья не добыть.

В земных желаниях спешим,
Черствея – дважды не родиться,
Сквозь толщу каменной души,
Увы, к спасенью не пробиться.

«Что ищешь? Путь давно отмерен, –
Твердят мне, – будь слугой судьбе».
А я – «Чудак!» – в любви и вере
Ищу спасение себе.

Для утлой лодочки души,
Когда вокруг соблазнов тыща,
Так важно весла просушить
И просмолить плотнее днище.

Когда печешься лишь о теле,
Ты у шайтана на прицеле;
Радеешь больше о душе –
Одной ногой в раю уже.

Если скажут: лечит время
Все потери, – вы не верьте.
Лечат их любовь и вера
С пониманием, что смертен.

Если ты, живя страстями,
Сеешь зло горстями, мстишь,
Сам в душе, как в сточной яме,
Для чертей червей растишь.

Коль Творца словам не внемля,
Сеял только зло одно,
В душу брошенное семя
Стало деревом давно.

Где у безусого юнца
Бурлит ревущая река,
И ураган, и шторма рвенье –
Там у седого мудреца
Лишь нежный шепот ручейка
И ветерка прикосновение.

Пока еще ты здесь, твори добро и мир,
Храни любовь, дари с улыбкой радость…
Уж лучше в кущах пить блаженства эликсир,
Чем с бесами какую-нибудь гадость.

Порхай по жизни легкой птахой,
Ползи тяжелой черепахой –
И все равно наступит крах:
Испустишь дух и станешь прахом.

Судьба – что сыр в капкан для мыши,
Была б достойна лучшей роли,
Когда бы нам Господь Всевышний
Не дал навек свободу воли.

 Бежит за радостью печаль.
– Не до тебя, – печали радость
А та, как будто невзначай:
– А до тебя осталось малость.

Внезапно, будто ниоткуда,
Как ненароком, невзначай,
Вдруг за мороженым – простуда,
За наслаждением – печаль.

Когда б все было просто так,
С чего бы вдруг взгрустнулось?
Взглянул не так – попал в просак,
Сказал – плевком вернулось.

Вчера бы, зная наперед,
Быть начеку, стоять на страже.
Что в день сегодняшний придет,
Про это завтрашний расскажет.

Как угль питает чрево паровоза,
Питать поэзию всегда стремится проза.
Все дело в дозе: даже эта роза
Сгорит от пресыщения навозом.

Коль ты с веры мечом,
То тебе нипочем
Даже черт за плечом.
А плечо ни при чем.

Седина в бороде! –
Ох, не быть бы беде!
Да и бес не к добру –
Интерес вдруг к ребру!

Пусть грешный мир во зле лежит
И мается нутром,
Ты по нему сквозь чащи лжи
Шагай себе с добром.

Среди простых, но важных –
Не худшая из фраз:
Единожды предавший,
Предаст еще не раз.

Понять пытаюсь часто,
Ну почему же так:
Раз не везет – несчастный,
А повезет – дурак?

Пустое бабу поучать,
Она не в силах замолчать.
Ты хоть замкни ей рот печатью,
И сквозь печать начнет мычать.

Для кого – мешок со златом,
Для кого – брильянт с кочан,
Ну, а мне б – ума палату,
А в ней – мудрости топчан.

Словно в детстве, вся измажется
Старость яблочным пюре.
Жизнь не так длинна, как кажется –
Между датами тире.

Немного в жизни совершил,
Немногим в жизни дорожил –
И получил не то, что жаждал,
А то, что ею заслужил.

– И суетливость, и беспечность
Пройдут, – сказала Скоротечность.
– А души надобно сберечь –
Придут ко мне, – сказала Вечность.

Халат в расцвете увяданья:
Помят, потрепан и залатан –
Так неумеренность в желаньях
Предвосхитила час расплаты.

Дружбы не завязывай с чертями.
В душу не тащи греховный хлам! –
Станут в ней жильцами, не гостями,
И такой устроят там бедлам!

И в день погожий, и в ненастье
Сидим и думаем о счастье,
Как будто нет иных забот.
А счастье вот – в ряду забот:
Работа, дача, огород,
Хозяйство, дом, в семье согласье,
Детей и внуков хоровод,
Над домом чистый небосвод...
Что в жизни может быть прекрасней?
А кто со мною не согласен,
Пусть говорит наоборот.

Мы пить страстей хмельную влагу
Готовы, кажется, весь век,
А хвори нам даны во благо,
Чтоб усмирить греховный бег.

Когда б ни сладкий плод от древа*
Иной имели бы маршрут,
Теперь пресыщенное чрево
То в сон склоняет нас,  то в блуд.
 
Сколь, собою не владея,
Он тому ни прекословь,
Не удастся любодею
Похоть выдать за любовь.

Открытой правде трудно в стаде
Среди беснующихся рож,
И дело вовсе не в наряде,
А в том, что стадом правит ложь.

Идя вперед сквозь чащи терний   
Навстречу правде тот из двух
В  борьбе с грехом сдается первым,
Кто вдруг на миг ослабит дух.

Одни талдычат про размеры,
Другие вслед – про срочность мер,
Я ж – про свое: где мало веры,
Там балом правит Люцифер.

Уста иных подобны рогу,*
Да только рог, увы, не тот,
Из них молитва льется к Богу
И льются реки нечистот.

* Рог изобилия

Метет, склоняет и плетет,
В нем сладость меда, горечь перца.
Что в сердце тайно не взрастет,
Расскажет он – предатель сердца.

Когда в тебе уснула совесть,
Но бдит бессовестная плоть,
То головой, не беспокоясь,
Орехи можно поколоть.

Этот мир беспредельно велик –
Как велик полевой одуванчик;
Мир постичь всё старался старик,
А постиг его маленький мальчик.

Блажен, кто в завтра не спешит,
Вчерашних дней не ворошит,
А днем сегодняшним стремится
Исполнить все, что надлежит.

Смеясь над горестью чужою,
Мы, не способные прощать,
Готовы долго всей душою
Переживать из–за прыща.

Не понимая, что должны
Таблицу знать деления,
До гроба все увлечены
Таблицей умножения.

Жизнь – не пташкой верещать,
Счастья не обещано:
То тарелку даст борща,
То леща с затрещиной.

Хоть укрепи железом двери,
Мой друг, – напрасные труды:
Не затвориться от потери,
Не запереться от беды.

Нет в мире более чужого,
Чем тот, кого вчера любили.
Любили Бога бы немного,
То и чужих бы не плодили.

Один и голоден как волк?
Не стоит, друг мой, горбить спину:
Лишь только тот, кто одинок,
Никем не будет вдруг покинут.   

Очарованья сладкий мед
Нас ожиданьем часто губит.
Кто ничего уже не ждет –
Разочарованным не будет.

Уж лучше слов пустых не сеять,
Пускай подумают: дурак,
Чем вдруг сомнения развеять,
Что это может быть не так.

С каким весельем любим глупость!
На глупость времени не жаль.
И стороной обходим мудрость:
К чему нам горечь и печаль?

Речи  женщин – о любви,
О любовниках – ни-ни.
У мужчин же – вот народ! –
В речи все наоборот.

Пусть дом – убогая берлога,
Прибей табличку в изголовье:
«Иду по жизни с верой в Бога,
Делюсь с людьми Его любовью».

Пусть мир вокруг и груб, и непричесан,
Пусть брошен на съеденье злобным псам,
Ты в нем ищи – пусть бос и перекошен, –
Любовь с добром и будь добрее сам.

Жизнь коротка как анекдот, –
Про то мы лучше бы не знали.
Ты посмотри, как счастлив кот:
Ему об этом не сказали.

– Кто счастливей всех на свете?
– Всех счастливей камни эти –
– Не поделятся секретом?
– Нет, они молчат об этом.

Одни – в хоромах, будто паны,
Другие – в ветхом шалаше,
А вот грехи – как тараканы:
Всегда живут в гнилой душе.

Еще вчера он звался "Пушкин",
Читал про юбочку плиссе,
Но только вышел из психушки –
И стал такой же, как и все.

Сосед цитировал Сократа,
Пока вина не выпил жбан –
Я думал в нем ума палата,
А в нем – безумия чулан.

Коль в море видеть только пену,
УмнО ли море в том винить?
Всему, казалось, знаем цену,
Да вот умеем ли ценить?

Родись ацтеком или греком,
Жизнь коротка: рожденье-смерть.
Легко назваться человеком,
Им стать бы нам еще успеть.

Носимся мы в суете несусветной,
Тленное тело насытить спешим.
Только бы нам за занятием этим
Не позабыть о спасеньи души.

Живя заботами о брюхе,
Берег от вечных истин уши.
Так и прожил подобно мухе
На разлагающейся туше.

Коль меня – хвалиться нечем –
Плоть заботит целый век,
Я в обличье человечьем
Больше зверь, чем человек.

Имея черное нутро,
Был скуп до колик, до ознобу.               
Копил до гроба серебро,
Но серебро не нужно гробу.

Не спорь с невежей. Безусловно,
За ним последним будет слово.
Ведь с тем же явным неуспехом
Ты всякий раз не споришь с эхом?

Я к судьбе – без укоризны. С нею я иду вперед.
Мне она науку жизни, как предмет, преподает.
Но... порой, целуя руку и пытаясь угодить,
Есть желанье за науку эту руку отрубить.

Все хуже пишется весной,
Визиты реже к брадобрею,
Не слышно сплетен за спиной...
Похоже, я уже старею.

Глупца наукам обучать –
Плести из бревен сеть
Ведь ты не учишь кур мычать,
Не учишь  рыбу петь?

Иной невежда – что подросток
(Шайтан, язви его в ребро!):
Ума с терпением – с наперсток,
А самомнения  – с ведро.

Мир окутан черным цветом,
Столько зла и боли в нем.
Если мы не станем светом,
Для чего тогда живем?

Мир и без нас невыносим,
А мы все лжем, воруем, мстим,
Блудим, завидуем, злословим...
Не в ад ли тем стезю мостим?

Когда с тобой, мы в том вольны,
В любви к себе лишь вязнем тине,
Обречены у сатаны
Пить с ним кровавое мартини.

Оставив мира гам и шум,
Нашел приют в саду раздумий.
Но ничего не шло на ум
Среди от дум засохших мумий.

Если ты на красном карпете,
Гордо носом не верти:
Завтра ты уже на паперти
Или в узах взаперти.

Раз угораздило влюбиться,
На шею вешаться не смей:
Сначала нужно убедиться,
Что голова сидит на ней.

Певца о вечности  любви,
Тебя предавшего в секунду,
Ты молча вслед благослови,
Прости, но помни – как Иуду.

Не могу быть осторожным –
В этом с детства не везло:
В лица хмурые прохожим
Улыбаюсь как назло.

Счастье винной влагой в сите
Вам хмельной оставит след,
Но о благе не просите,
Все равно ответит: – Нет.

Что жизнь? – Короткие стихи.
Тускнеет цвет, когда-то броский.
Стал больше тратить на духи
И меньше тратить на расчески.

Что жизнь? – Песочные часы.
Тускнеет цвет, когда-то броский.
Встаю все реже на весы
И меньше трачу на расчески.

Уж некуда спешить. Не торопись, извозчик!
Изъезжено дорог все сорок сороков.
Мне б в травку уложить усталый позвоночник,
Сбежав от суеты и мудрости веков.

Я, обжигая чашку в горне,
Вдруг эти строчки углядел:
Жить надо так, чтоб в мире горнем
Попасть на свитки добрых дел.

Не быть у чрева в вечных смердах,
Надеясь, что не грянет гром,
А поспешить за смелой Гердой
Согреть холодный мир добром.

Коль в каждом видите осла,
Смотритесь чаще в зеркала.

Жалеть поэтов, нет, нельзя,
Они совсем не одиноки:
У них ведь ангелы – в друзьях,
А в собеседниках – пророки.
Они – чтоб к Слову привязать,
Небесным следуя Заветам;
Еще к Любви всех призывать
И быть счастливей всех при этом.

Что жизнь? – За кратким взмахом птицы
И взмахом девичьих ресниц
Едва блеснет игрою блиц –
И нет ее – одни глазницы.

Сегодня ты в порфире и виссоне,
А завтра за два слова колесован.
Есть слух у стен и даже у песков,
Ворота рта держи, друг, на засове.


Живи, во всем имея меру,
К порокам будь и слеп, и глух,
Храни любовь, держись за веру,
И укрепляй надеждой дух.

Вредит душе словесный хлам,
Не допускай в ней плесень мата.
Когда-нибудь за этот срам
Придет суровая расплата.

Всех сплетников, увы, наверняка
Настигнет наказания рука.
Для Бога одинаковы противны:
И мерзость уст, и скверность языка.

Верблюда псы не беспокоят,
На лай и ухом не ведет.
Вот так и ты: тебя злословят,
А ты с добром иди вперед.

Глаза есть даже у травы,
В глухом лесу – слоновьи уши,
Сто языков имеют лужи,
А крылья – только у молвы.

Имея веру и терпенье,
Раба греха в себе души,
А жизни скорые мгновенья
Потрать на рост своей души.

Как часто в ком-нибудь другом
Грешок торопимся увидеть,
Но не спешим возненавидеть
В себе гоморру и содом.

Что правде ложь ни приготовит,
Ей в той грязи не утонуть.
Раз за спиной у вас злословят,
То вами выбран верный путь

Слеза невинного дождем с небес прольется,
И бумеранг виновного найдет.
Кто злобой дышит – злобой задохнется,
Кто ссоры ищет – горе обретет.

Что наша жизнь? То рок, то месса,
Вчера – бурлеск, сегодня – блюз.
Со мной Вы стали поэтессой –
И я теперь за Вас боюсь.

Мол, верность пса – в его природе, –
Пожалуй, с этим соглашусь.
Вот с тем же, но в людской породе,
Я соглашаться не берусь.

Язык лукав, а в мыслях черти.
– Хочу! – приказывает плоть.
Блажен, кто это всё до смерти
В себе успеет побороть.

Язык и ум должны дружить.
Даются знанья для того,
Чтоб не обидеть никого
И лишнего не говорить.

Когда в тебе упрямый нрав,
Возможно, ты таким родился.
Но если злишься – ты не прав,
А обвиняешь – провинился.

Коль ты следишь за языком,
То оградишь себя от бед.
А коль с молчанием знаком –
Не нанесешь другому вред.

Слыть умным – подвиг невелик,
Нетрудная работа:
Свяжи тугим узлом язык
И рта закрой ворота.

Из чаши мудрости
Не всякий может пить.
Влюбляться – в юности,
А в зрелости  – любить.

Иной уж сам сродни трухлявой лодке –
Чревато не по возрасту шалить! –
Нет о здоровье и метеосводке –
Ему всё про молодок говорить.

Трещит кочан, хоть лезь в петлю.
Скорей принять таблетку Мотрин.
Признался ей: – Тебя люблю.
Она ответила: – Посмотрим.

Вот такой короновирус:
Плюс – на минус. Ой, боюсь!
Для одних – карманоминус,
Для других – карманоплюс.

– Потоки слез, зачем тебе, послушай? –
Спросило Счастье как-то у Беды.
– Людские ими чтоб очистить души,
Ты знаешь, сколько надобно воды?

Пусть пьют без меры дураки,
Мне ж напиваться не с руки.
Себя хочу, не им решать,
Я создавать, не разрушать.

Не рви мне сердца звуками, шарманщик,
Печали беспрерывной не снести.
Не погоняй верблюдов караванщик,
Позволь немного дух перевести.

На ехидный вопрос: «Ты еще на плаву?»
Отвечаю: – Я в шлюпке спасательной.
Этой шлюпкой зову я свою пиалу –
И верна и во всем обязательна.

Вчера бы, зная наперед,
Быть начеку, стоять на страже.
Что в день сегодняшний придет,
Про это завтрашний расскажет.

У кого в саду павлины и алмазов два мешка,
У кого сарай из глины и похлебка из горшка;
Этот ростом в два вершка, про того: тонка кишка;
Кто-то любит чай с малиной, кто-то – сок из порошка...
Список в томе очень длинный,
Я ж с любимой чашей винной – вот дубовая башка! –
Не прочел и половины...
Вывел: мы не херувимы и не баба из снежка.
Избежать бы мне, не мины, не ехидного смешка,
А судьбы удара в спину топором исподтишка.

Ждут в суете чего-то все: зарплаты, милости властей,
Чудес,  вестей из областей, страстей, с подарками гостей…
А я один сижу себе, от суеты свободный сей, –
Гостей не жду, а из вестей: кувшин пустей всё и пустей.

2024
Похоже, в «сапиенс» натуре
Микстурой вечной
Сошлись овечка в волчьей шкуре
И волк – в овечьей.

Как тут связать концы с концами
И мне никчемному.
Ослы вдруг стали мудрецами,
А мухи – пчелами.

Любовь – и жертва и копьё,
Весна и осень.
И раз не умер от неё,
То нЕ жил вовсе.

Любовь тебе не пух лебяжий,
Не в небо вздёрнуты носы.
Что на земле ты ею свяжеешь,
То и положишь на весы.

В начале – Бог и Божье Слово –
Вселенной сущность и основа.
В основе, словно три кита, –
Любовь, Добро и Красота.

В благих мечтах о кущах рая
Я, всякий раз склоняясь ниц,
Смиренно камни собираю –
Для побивания блудниц.

У слов бесчисленных в плену,
Я слушал годы, годы, годы...
Не голос Бога – тишину,
А лишь плохие переводы.

Любовный дар – довольно редкий,
Порой замешен на крови,
Но и убийце с сердцеедкой
Дан шанс спасительной любви.

Когда в недугах то и дело,
Роптать на Бога не спеши:
Они к тебе приходят в тело,
Зато уходят из души.

В очарованье ожидания
Готов поверить в миражи...
В напитке самооправдания,
Увы, большая доля лжи.

Опять повсюду слышен клич:
Интеллигенцию – на сабли!
Ужели мы умом ослабли?         
Всех под одну гребенку стричь?..
Чего уж там, давай под грабли.
Чу! Чур меня! Копайте бункер!
Похоже о’жил Клим Чугункин.

Сказать – что выпустить стрелу,
Произнесенное – нетленно.
Попробуй обратить золу
Обратно в целое полено.

Тебе мешает шум толпы,
Ты угнетен житейской прозой, –
Бросай цепляться за шипы
И начинай пленяться розой.

В себе не видящий уродства
Найдет изъян у красоты.
А красота, подобно солнцу,
Взирает молча с высоты.

Едва откроешь рта калитку
И выдашь слов на пару строк,
Тебя гордыня  – паразитка! –   
Предаст, что съеденный чеснок.

1. Всю жизнь у самости в плену,
С душой играя в шах и маты,
Я принимал за глубину
Её то мель, то перекаты.

2. Мол, в нас – загадочность души,
Мол, глубиной её богаты.
Не стоит с выводом спешить,
Когда бредешь по перекатам.

Всё те же лбы и те же грабли...
Не от того ль умом ослабли,
Что всякий раз то в лоб, то по лбу?
Ну как тебе пивко под воблу?
Не хуже воблы под пивко?
Скажи, до рая далеко?

Заметно глупости начало,
Не видно глупости конца.
Вот если чаще бы молчала,
То не теряла бы лица.

1. Хотелось истину в сосуде –
С вином – найти наверняка.
Дошел до дна, до самой сути –
И в ней увидел дурака.

2. Хотелось истину в сосуде –
С вином – найти наверняка.
Когда дошел до самой сути, –
То в ней увидел дурака.

Без вдохновенья – тугодум,
Хоть головой стучи о стену.
Когда бы всё имело цену,
Тогда бы тотчас продал ум
И взял для музы диадему.

Прогресс мне часто узит веко,
Да так, что сам себе не мил:
И  вроде видишь человека,
А приглядишься – гамадрил.

Без веры ум, играя в игры,
Нередко за нос водит нас:
То вдруг в матрасе видишь тигра,
То тигра примешь за матрас.