Ранее девятка

***
С ложечки себя - надеждой.
Ох, расплещешь, не удержишь!
Раз - за маму, два - за папу.
Намудрили эскулапы,

пишут в книжечке диагноз:
яда - много, крови - мало.
Врёт, пожалуй, слишком часто...
Что сумеешь ты, за час-то?!

Плюс - сшибает грани текста.
...Словно вылеплен из теста,
гибок, мягок, таю-млею,
на морзе коченею,

покрываясь твёрдой коркой.
Об неё твоё упорство
разбиваю на микроны.

Надрываясь, микрофоны
мнут труху в башке, трамбуют.
Слишком ласквое "Юля";
недодоза, не та доза...

Я лечу свои неврозы
чаще тем, за что дают
от пяти до ста минут:
на приходы, на откаты...

Надрыаются плакаты:
"Где покой твой и уют?!
Это - водка, это - брют..."

Будут: джаз, худые плечи,
вместо "вето" слово "вечен"...

Никотиновых симфоний
ветер в жилах струи гонит
по бульвару, в такт часам:
"Я один,
         я сам сам сам..."

2009


   ТЫ

Однажды ночью, в самой её глубине;
или в четыре, положим, когда души уже взлетели
внутри себя ощутишь жуткий крик извне,
да так и проснёшься - навзрыд;

в опустевшем теле
попробуй теперь отыскать хоть микрон себя.
Затоплен весь город; хоть знать бы,
что это было...

Так мечешься в панике, чуя спиною взгляд;
и вдруг вспоминаешь: лес, отпечатки крыльев
полуночных сов, влажный воздух, и вязок он
что не продохнуть;

сердце взрёвывает мотором
и требует вдох. Только мгла с четырёх сторон
тебя окружает, тебя поглощает, но полной
себя пустотой ощутить не даёт.

Четыре утра.

Ты - как большой самолёт, захлёбывающийся от гула;
ты - пыль, осевшая у вечности по углам;
Русалочка - не по лезвиям - по углям
босыми ногами, не морщась;

ты холод дула,
ты песня семи ветров, кобуры десяти миров;
ты - нервная боль и болезненно рваный шов
у венки височной,

но жив и частично цел;
и всё это знает лишь тот,
кто на спину навёл прицел

и пристально смотрит:
из прерии, из темноты, -

такой неожиданный и обновлённый
            ТЫ


2009