Я знал священника, который был в плену

Сергей Жадан, пер с укр.

Я знал священника, который был в плену.
Шрам на лице и ладони в чёрном дыму.
Телефонные разговоры с донецкими операми.
Трофейный опель с польскими номерами.

Он говорил мне: церковный институт
Соединяет нас словно кирпичики тут.
Нас закаляют в огне, выравнивают для грунтовки,
Но это теряет смысл во время артподготовки.

Ещё говорил: спросите про воскресенье,
Чтобы воскреснуть, – отвечу я, – необходимо везенье.
Праведники как раз из невезучего племени.
О врагах я люблю говорить всецело в прошедшем времени.

Спроси меня о прощении, и я помолюсь неистово:
Прощение предполагает, что часть мирян атеисты.
Я принесу на могилы врагам цветы.
Кара Господня настигнет всех.
Вам, атеистам, не понять эдакой простоты.

Война научила меня не говорить об утратах.
Живые лучше – их можно спасти, как бы ни были виноваты.
В живых есть то, что не даст им уснуть в траншее чужой.
Вы, атеисты, называете это душой.

Я думаю иногда, поймут ли нас дети наши.
Сердце моё легко, объятья открыты падшим,
Любви моей хватит всем –
Даже тем, кто готовил меня для жертвы.
Кстати пойду, расскажу им, что их ждёт после собственной смерти.