Остров

Отрывок из новой повести "Светлая вода"


                За поселком на небольшом каменистом островке стояла часовня. Она появилась сравнительно недавно, после съемок фильма “Остров” известного режиссера Павла Лунгина. Это перестроенные под декорации остатки старого барака. Долго искали и нашли этот пейзаж, поражавший своим аскетизмом. Ледяное море, каменные острова, деревянный причал и затонувшая баржа, на которой когда-то возили заключенных.
                Вроде, фильм после съемок не уехал, а остался жить здесь, привлекая внимание многочисленных туристов. Получился некий символ, где сходилось прошлое и настоящее. Даже без крестов, которые сразу сняли, часовня постепенно стала главным центром притяжения.
                Санин долго скреб подбородок, выбирая для себя будущий план. Потом развернул этюдник и принялся рисовать на куске картона островок с часовней и поклонным крестом. Полуденное солнце припекало, стояла июльская жара. Его лицо с крупным носом, крепко посаженная шея и руки давно уже приобрели стойкий бронзовый оттенок.
                Вокруг не было ни одной души. Светлана спустилась за соседней скалой, разделась и осторожно вошла в воду. Холода она не боялась. Санин видел ее обнаженную фигурку и скрещенные руки на животе. Потом она шагнула на глубину и поплыла, словно большая белая рыба. Вода в море была необычного светло-зеленого цвета с глубокой прозрачностью. Внизу колыхались ламинарии, потревоженные начинающимся  отливом.  Светлана повернулась к нему лицом и неуверенно улыбнулась. Их глаза встретились. Теперь он видел ее маленькую грудь и темную звезду внизу живота…
                Он давно понимал, что их товарищеские отношения находились под угрозой. Санин долго и успешно смирял свои чувства, но постепенно они стали брать над ним верх. Сейчас они ломали его волю, подчиняли его глаза, онемевший язык и даже его губы. Он отвернул голову и заставил себя продолжить работу…
                Этюд у Санина получился светлым и прозрачным, игравшим нежными красками. Через несколько минут он уже завернул Светлану в большое мохнатое полотенце и осторожно поцеловал в синие дрожащие губы.  Они легли рядом на теплые гранитные камни.
                Наступило время отлива и вода ушла далеко в море, оставив только сверкающие на солнце фиолетовые лужи и вязкий коричневый грунт из смеси песка и ила. То там, то здесь из воды поднимались круглые спины камней, похожих на спины больших морских животных. Лодки, привязанные у мостиков, еще недавно уходивших в море, теперь ложились брюхом на песок и заваливались на бок.
                Потом небо потемнело, словно внезапно наступил вечер. Вода в море сразу приобрела тяжелый свинцовый оттенок. Поднялся сильный ветер. Он сгибал деревья и волнами шел по траве. Где-то у самого горизонта небо вспыхнуло голубоватым мертвенным светом, и воздух над ними разорвался страшным грохотом. Начался сильный дождь, и бежать куда-то было уже бесполезно.
                - Дождь льет как перед концом света.
                - Он будет лить, пока мир не станет подобным морю.
                - Нам надо спрятаться. Где же наш Ковчег?
                Подхватив свои вещи, они спрятались под стоявшей рядом перевернутой лодкой. Теперь дождь хлестал сильными струями по ребристым просмоленным бокам, но под ней все еще оставался маленький островок суши.
                Они лежали совсем близко, согревая друг друга. Потом оба потеряли разум и не жалели об этом. Сбрасывая одежду, они уже не чувствовали холода и продолжали движение навстречу друг другу. Вначале их сердца стучали сильно и взволнованно, потом тише и медленнее. К ним пришло чувство особого перетекающего тепла…
                У Светланы порозовело лицо, с мокрых волос все еще капала вода. Ее волосы пахли травой и еще чем-то пряным или медовым. Санину этот запах показался удивительно знакомым. Окружающий мир скрылся за завесой водяного потока. Оставался только их маленький остров…
                Они не сразу заметили, как наступила тишина. На земле снова светило солнце, а умытый дождем берег преобразился и засверкал новыми красками. Днище старой лодки перестало казаться им уютной защитой. Обоих неожиданно охватила радость обретенного счастья. Они, взявшись за руки, кружились на мокром песке...
                Подворье Соловецкого монастыря местные жители чаще называли просто Троицкой церковью. Она была деревянная, с высокой кровлей и прямоугольным алтарем с притвором. Рядом стояли строения, в которых останавливались на ночлег паломники, направлявшиеся дальше на Соловецкие острова. Пусто здесь никогда не бывало.
                Санин часто приходил сюда, садился в уголке и рисовал. Он испытывал удовольствие от своего занятия. Дерево - удивительно теплый и живой материал. Рука чувствовала его, повторяя линиями природный рисунок. Ему иногда даже слышалась какая-то тихая мелодия и голоса. Дерево ложилось на стены постройки причудливыми прорезными кружевами, поднималось луковичным куполом над крепким и прочным срубом.
                Эту небольшую нарядную церковь поставили в начале 90-х. За последнее время по городам и весям выросло великое множество таких церквей и часовен. Среди них все чаще появлялись безвкусные постройки, чуждые русской традиции. Санину казалось, что в таких храмах становилось меньше прежней духовности. Она подменялась пестроцветием, показной помпезностью. Не зря в старину говорили: “Где пестринка, там и чертинка”. Зрительный образ влиял на сознание ничуть не меньше, чем слышимая речь. Старые мастера об этом хорошо помнили и создавали небесно-земные ансамбли большой эмоциональной силы. Глядишь на них и не веришь, что они созданы человеком...               
                Теперь мирская жизнь сильно изменилась. Здесь все чаще рассуждали о Соловках, как выгодном коммерческом проекте и умели считать деньги. Место было людное и у него здесь часто случались интересные встречи и общение.
                Однажды Санин стал невольным свидетелем разговора некого отца Николая. Он сообщал кому-то по телефону о своей поездке в Соловецкий монастырь. Отец Николай поработал несколько дней на местную монашескую братию и поэтому истратил меньше денег. Его восхищали святые места архипелага и одновременно огорчало обилие гигантских комаров. Они слишком тревожили его тело и отвлекали от главного. В этом отношении его прежняя поездка в Святой Афон казалась ему более комфортной.
                Сегодня к Санину подошел послушник Михаил, похвалил его карандашный набросок и посетовал, что не умел так рисовать.
                Для него всякое знание и умение казалось божественным даром, которым нужно еще уметь воспользоваться. Михаил был семинаристом, носил мирское имя и только готовил себя к будущей монашеской жизни. Он привыкал к ней по мере своих сил, выполняя всякие поручения.
                Санин часто видел его задумчиво сидящим во дворе. Он был молод, имел бледное нежное лицо, которого еще никогда не касалась бритва. Его темным длинным волосам могли бы позавидовать многие женщины. Одет он был в линялый черный подрясник. Носить другую одежду ему еще предстояло заслужить, пройдя все испытания и приняв монашеский постриг.
                Он показался Санину словоохотливым и по-юношески любопытным. Михаил  любил рассуждать на богословские темы, чем нередко привлекал внимание местных паломников. Его слушали с большим вниманием и почтением.
                К несчастью благочестивый и кроткий молодой человек привлек внимание Светланы. Она подошла к нему достаточно близко, что едва не коснулась своею грудью. Светлана спросила его, так ли грешно для женщины быть привлекательной? Что делать, если она нравится многим мужчинам?
                Бедный Михаил смутился и опустил глаза. Губы его еще что-то шептали, но слов уже не было слышно. Ответы стали односложными, слова бедного юноши застревали на половине своего пути.
                В глазах этой молодой женщины не было смирения, а ее одежда казалась ему излишне вызывающей и открытой.
                Светлана была настойчива и не отставала от богослова. Почему она должна стараться выглядеть невзрачной, если господь наградил ее красотой? Красота – это наказание для женщины или благо? Разве душа ее станет лучше, если она будет выглядеть как огородное пугало?
                Михаил тихо сказал, что более говорить с ней не может, поклонился и ушел в церковь. В тот день он больше не показывался на людях и время свое проводил в молитве.
                Санин сказал Светлане, что ей не следовало вести себя подобным образом. Она не согласилась и назвала поведение молодого послушника лицемерием. Ей даже было известно, о чем он в это время думал…
                - О чем же?
                - Все о том же, как и любой мужчина. Он испугался своих мыслей и возникшего желания.
                - Это жестоко…
                - Ничуть. Нужно научиться видеть в женщине, прежде всего, человека, а не самку и ее плоть. Все это от того, что религия видит в женщине низшее существо. Даже не спорь со мною. Ты же знаешь, что я во многом права…
                - Согласись, что этот мальчик не виноват в этом.
                В ответ Светлана только улыбнулась ему. Казалось, что ей доставляло удовольствие мучить этого юношу. Может быть, она действительно искала для себя какие-то ответы, кто знает. Душа женщины всегда полна загадок даже для нее самой…
                Они сидели на прибрежных камнях, когда снова увидели послушника Михаила. Обойдя их стороной, он не снимая одежды, пошел к воде. Было время отлива и до нее следовало идти еще с полсотни шагов. Иногда, на мелководье, казалось, что этот юноша в длинной черной одежде шел по водной глади подобно святому апостолу.
                Наконец он добрался до глубокого места и, перекрестившись, несколько раз окунулся с головой. Таким образом, он мылся и одновременно стирал свой старый подрясник. Поднявшись потом на высокий берег, он с нескрываемым удовольствием подставил свое мокрое лицо навстречу ветру и солнцу…


               

На фото картина автора "Беломорье"