Старик

В последнее время мне часто вспоминается одно давнишнее китайское стихотворение. Я забыла имя автора и исторический период, в котором ему довелось жить. Помню только, что это несколько строчек, рисующих старого учёного, заснувшего за какой-то древней рукописью под шум дождя. Распахнулось окно, ветер принялся трепать листы, а старик, глотнув свежего воздуха и блаженно улыбнувшись, пустил на стол слюни. Вряд ли там присутствовала упомянутая телесная жидкость, но память сохранила не оригинал, а картинку, созданную воображением.
Сейчас около четырех. Я сижу в кресле, пью молоко и представляю дедушку с тёплым, почти родственным чувством. Текст, должно быть, когда-то волновавший его ум, заставлявший его фантазию пускаться в пляс, больше ни о чём не говорит его сердцу. С отяжелевшей и ослабшей душой его только сны ещё умеют вести долгие и однообразные беседы. Я похожа на героя стихотворения. Ни просветлевшее небо, ни набухающие под голоса птиц почки меня не трогают. Бытовые детали заставляют лишь зевать или чуть заметно раздражаться. Мысли, хоть как-то развлекающие меня, - о самоубийстве. Так продолжается около полугода, и всё чаще и чаще мечты о прекращении существования разбавляет старый учёный. Я целую его в нос, вытираю ему слюни, поправляю седые волосы, подбираю сброшенные на пол сквозняком бумажки, наливаю свежего зелёного чаю в фарфоровую чашечку. Я прихожу каждый день уже с неделю. Дедушка ни разу не притронулся к напитку и не изменил позы. В комнате запах сада, раскрывшего тысячи белых цветов, начинает мешаться с чем-то мутороно-сладковатым и удущающим. Скорее всего, старик мёртв. Но это ровным счётом ничего не меняет.