Вяземский котёл

 Бойцам  и командирам,  которые ценой своей жизни
 задержали в октябре 1941 года под г. Вязьмой продвижение
 полчищ врага к столице нашей Родины -  посвящается               

               

                "...московская битва была проиграна
                7 октября 41-го года... "
                Начальник штаба 4-й танковой группы
                Вермахта генерал Шарль де Боло


В тот год было долгое, знойное лето.
Озёра и речки мелели везде.
По многим известным народным приметам
Шло время к какой-то великой беде.

Пшеница и рожь колосились богато,
На радость великой советской стране.
Стояли хлеба на полях, как солдаты...
Большой урожай, по примете – к войне.

В своих городах, дальних сёлах и весях
Не бедствуя, жил и трудился народ.
Один этот год всех кормил бы лет десять...
Вот если бы знать всё тогда наперёд.

В народе бытует такая примета:
Рождается много мужчин – для войны.
И как на беду в то злосчастное лето
Рождались на свет в основном пацаны.

Примета- приметой... И как получилось,
Что враг оказался у наших ворот?..
В один летний день всё вокруг изменилось.
История сделала свой поворот.

Войну немцы начали точно, по плану:
От Чёрного моря до северных вод.
Война в каждый дом постучалась нежданно,
На бой поднимая советский народ.

Война отворила калитки и двери.
Незваные гости пришли на порог.
Всё рушили, жгли кровожадные звери...
Топтал нашу землю «немецкий сапог».


Всего лишь за месяц фашистские гады
Дошли от границы до здешних  лесов.
С трудом раздавив все заслоны, преграды
Всё дальше катилось войны колесо.

С трудом укрепляли свою оборону.
Не спали, не ели.  Так то – ерунда.
А вот недостаток снарядов, патронов
Нас резал ножом по живому тогда.

Чтоб выполнить пункт из секретного плана,
Приказано было самою Москвой:
Любыми путями, но Гудериана
Разбить, уничтожить… Любою ценой.

Фронт Брянский не справился с этой задачей.
Прорвались враги без особых потерь.
Почти что без боя Орёл был захвачен;
К столице дорога открыта теперь...

Всё в городе было в то утро привычным:
Прохожие молча куда- то брели,
Трамваи ходили маршрутом обычным...
Вдруг танки немецкие... Чёрт побери!

Казалось, ничто не удержит фашистов.
Лей в баки горючее, да и вперёд...
И можно пройти километров так 300,
Страну разоряя и грабя народ.

Но замыслы Гитлера были зловещи:
На горле страны затянуть бечеву.
Взять армию нашу в железные клещи,
Разбить, уничтожить... Потом – на Москву.

                *       *       *

Весов на войне переменчива чаша.
Где есть управление – есть и итог.
Коль Бог на войне артиллерия наша,
То связь на войне ещё выше, чем Бог.


Но так уж случилось... На стыке двух армий
Эфир замолчал. Что поделать – война.
Никто не хотел разбираться детальней,
Как всё получилось и чья в том вина.

Ушли разведгруппы. Их ждут с нетерпеньем.
Берут «языков», ну а те говорят,
Что немцы вот-вот перейдут в наступленье...
И снова не верят разведке... А зря...

Тогда удалось допросить очень многих.
Ответы сходились почти что у всех:
– Не будет удара вдоль «минской» дороги,
Его подготовка – есть «деза» и блеф.

По сводкам с фронтов без особого дара
Уж многие всё понимали без слов,
Что с севера будут и с юга удары
С обходом, охватом трёх наших фронтов.

                *         *         *

Изрыто окопами поле ржаное.
И их маскируя, стоят колоски.
Рассыпалось рядом зерно молодое.
И рвётся душа на клочки от тоски.

Он сам из деревни. По собственной воле,
С семьёй попрощавшись, пошёл воевать.
Оставив пшеницей набрякшее поле
Жене и детишкам самим убирать.

Боец с трёхлинейкой к колосьям нагнулся,
Растёр не дыша на ладонях своих.
Попробовал зёрна, в усы улыбнулся...
Теперь воевать он готов за троих.

И матом загнув, как в народе ведётся,
Сжал крепко винтовку в руках, как косу:
 – Коль в этом бою умереть мне придётся,
То многих врагов на тот свет унесу...


               

                *        *        *

Солдат с пулемётом, вчерашний рабочий,
Ругает погоду… Октябрь, а жара.
Он был на заводе герой, между прочим,
По несколько норм выдавал на гора.

Он был чемпионом завода по гребле
И мог иметь «бронь», но ушёл на войну.
Теперь у истока болотистой  Бебри
Собой закрывает Москву и страну.

Со знанием дела металл он погладил:
– Ну что ж, повоюем, – сказал – старина.
Сноровисто диск к пулемёту приладил:
– Здесь тоже, я думаю, норма нужна...

                *        *        *

Войной подожжённое поле дымится.
В дыму обгоревшие ветки видны.
Упала в окоп угаревшая птица –
Случайная жертва жестокой войны.

Очкарик –студент наклонился над птицей;
Ведь как не крути, а живая душа.
Он дал ей попить из ладони водицы
И поднял на руки её, не дыша.

Затем он платочком, что мамою вышит,
Пичугу укрыл, словно белым плащом
И спрятал в недавно отрытую нишу:
"Пока полежи. Полетаешь ещё..."

Но там, на верху, без войны не сидится.
Команда: – Вперёд! И очкарик вскочил.
И мельком взглянув на спасённую птицу
В атаку рванулся он, что было сил.

Под сильным огнём залегла его рота.
И чтобы сегодня дать выжить другим –
Шагнул к амбразуре фашистского «ДЗОТа»...
А в небе пичуга кружилась над ним...


                *        *         *

В окопе мужчина сидит беззаботно.
Из ящиков – стол и из ящика – стул.
Учителем был он... Сегодня он – ротный.
Задача его – удержать высоту.

Семья его где-то осталась под немцем.
Читает от них в сотый раз письмецо.
И боль и тоска затаились под сердцем,
В ладони от слёз прячет ротный лицо.

Он встал. Не спеша оглядел поле боя.
Прицелился пальцем на ближний лесок.
Потом из планшета свободной рукою
Достал, словно камень, тетрадный листок.

Свои обозначил он ориентиры
И ротный рубеж – от избы – до пруда.
А где-то в окно опустевшей квартиры
Уж вороном чёрным влетала беда...

Но это потом, а сейчас его рота
Геройски погибнет, но враг не пройдет.
На роту у них есть аж два пулемёта,
Полсотни винтовок, команда: – Вперёд!

                *        *        *

Висят над окопами «Юнкерсы» в небе.
А с фронта прут танки... И море огня.
Казалось, не выжить им в огненной бездне.
Спаси, сохрани их, родная земля.

На картах смешались районы и стрелы.
Где наши, где немцы уже не понять.
Солдаты сражались за правое дело.
Им выпала честь за народ умирать.

                *        *        *
               
Армейский «НП». Командарм в перископы
Внимательно смотрит, как танки идут.
Всего в километре проходят окопы:
– Не выстоит «третий», в лепёшку сомнут.

Не слышно в эфире соседа по флангу.
Ушёл – не вернулся назад делегат.
Хоть ждёт на отход он по БОДО команду,
Но шепчет сквозь зубы: – Ни шагу назад...

Крутой нрав «хозяина» знает отлично.
Уже к кобуре потянулась рука,
Но вот к окулярам приник он привычно,
Вздохнул облегчённо, ругнулся слегка...

Лишь танки прошли мимо вырытой щели –
Бутылки с «ГС» полетели им вслед.
Шесть танков, как свечки, до траков сгорели,
Огнём согревая холодный рассвет.

Двоих «истребителей танков» из балки
Обнял генерал, как своих сыновей:
– Ведь можем бить гадов. Ну, ёлки-моталки,
Начштаба, пиши наградные скорей!

Ещё из двух танков полезли наружу
Танкисты дивизии «Рейх», как кроты.
А выстрелы противотанковых ружей
Не дали фашистам достичь высоты.

Враги и сегодня «кольцо» не замкнули.
В Берлин доложили:– Мол, враг окружён.
Но нет. И под Вязьмой свистят снова пули,
И лезут фашисты, и прут на рожон.

От них ещё раз отвернулась удача.
Любимчики фюрера в жуткой тоске.
Ведь он через месяц парад им назначил
На площади Красной, в столице, в Москве.


                *      *      *

До «вяземской сечи» рубеж обороны
            Прошёл по Днепру и на юг – по Десне.
            Покрылся весь берег железобетоном,
            Чтоб враг не прорвался к столице, к Москве.

            
Задача была – удержать переправы.
Все насмерть дрались, выполняя приказ.
Но как оказалось, что левый и правый
Почти не прикрытыми фланги у нас.

Все ждали – удар будет вдоль автострады.
Её прикрывали особо тогда.
Врагу это было, как фора, награда...
И вот над фронтами нависла беда.

Фашисты ударили снова во фланги,
Сжимали кольцо, окруженьем грозя,
Отрезав фронты, как от пальцев фаланги...
Кулак вроде есть, а ударить – нельзя.

                *        *        *
Всё больше сжималось кольцо окруженья.
И чувствуя волю, единый порыв.
Чтоб выйти к своим, избежать пораженья
Решил командарм всех вести на прорыв.

Бушлаты сложив аккуратно рядами –
На флоте российском порядок таков –
И с криком: – Палундра-а!, сжав ленты зубами,
Пошли на врага 800 моряков.

Как чёрная смерть пронеслись они полем,
Штурмуя, как форт, богородицкий склон.
Быть может, была в том Всевышнего воля –
Прорвались они сквозь фашистский заслон.

На занятый немцем рубеж обороны
На водоразделе у Бебри- реки,
Примкнув к трёхлинейкам штыки, без патронов,
Идут в рукопашную сибиряки.

Умело владея штыком и лопатой,
Ломали они окруженья кольцо.
В неравном бою погибали солдаты,
В болотную грязь не ударив лицом.

А рядом дивизия Сталина бьётся.
Идут ополченцы под градом огня.
Всё меньше и меньше бойцов остаётся,
Но воля к победе крепка, как броня.
В боях ополченцы с упорством сражались.
Но странно. В архивах по чьей-то вине
О них документов почти не осталось,
Как будто и не было их на войне...

Колонной дивизии шли в наступленье.
Такой уж порядок спланировал штарм.
На штурм Богородицкого укрепленья
Последние силы бросал командарм.

Холодный октябрьский вечер казался
Прожаренным солнцем, пылающим днём,
Когда головной батальон оказался
Под минами и пулемётным огнём.

Сражались всю ночь, и опять неудача.
Убитыми сотни остались лежать.
Прорваться не вышло сегодня и, значит,
Стратегию, тактику нужно менять...

Построив бойцов, командарм «19-ть»
Сказал подчинённым лишь несколько слов:
– Приказ, всем на юг, до своих пробиваться,
Громя по пути ненавистных врагов.

Бойцам 19-й армии -  Слава!
Исполнили долг свой они до конца.
Почти все погибли в той битве кровавой,
Когда вырывались они из «кольца».

        *      *      *
В огне постоянных кровавых коллизий
Бойцы четырёх наших армий дрались,
Сковав двадцать восемь немецких дивизий...
И немцы к Москве лишь зимой добрались.

На несколько дней задержали тут «фрицев».
Наш враг испытал истерический страх.
И чтоб подготовилась к бою столица,
Не зря сотни тысяч погибли в боях,

Почти весь октябрь продолжались сраженья.
Противник не знал, что такое покой..
Под Вязьмой тогда началось пораженье,
Которое враг потерпел под Москвой.

                *       *       *
     На водоразделе у Бебри - реки
Погибших в боях схоронили.
Лежат пехотинцы, лежат моряки –
     Бойцы «Богородицкой были»

Венцом высоты «275»
Стоит обелиск из гранита.
– Никто не забыт!– у него говорят.
И значит – ничто не забыто!