Ворон Эдгар Аллан По

Хмурый, в полночь, я однажды, думал, хворый, с чувством жажды,
Над фольклорными томами, что забыты уж давно,
Дивно, дрёмно, падал сонный, вдруг услышал звук сторонний,
Видно кто-то в час дремоты вторгся в общество мое.
«Гость незваный»- прошептал я, «в дверь стучит он, не в окно-
Точно - гость, а кто еще?»
 
Помню! ночь была густая, выл декабрь – пора сырая,
Из камина, догорая, ткало пламя полотно.
Как же зорко ждал я зори; - зря бальзам искал от хвори
В книгах нет строки о горе - горе, что мне суждено -
Ангел знает теперь имя робкой радостной Лено -
В этом мире нет ее.
 
Груз сомнений, так суровых, грустный шорох штор багровых
С силой стылой устремили страх немыслимый в нутро;
Чтоб минула вся тревога, я твердил особо строго,
«Это странник у порога просит вход ко мне в жилье -
Поздний странник у порога просит вход ко мне в жилье; -
Только он, а кто еще?»
 
Тотчас я воспрянул духом; начал молвить с мнимым другом,
«Леди, мистер, извиняюсь, верьте, вовсе не вранье!
Просто слышал сквозь дремоту, нежно в дверь стучит там кто-то,
Звуком слабенькую ноту стуки сеяли в чутье,
Что едва их различил я» - и открыл дверь на крыльцо
Тьма здесь, больше ничего.
 
В мрак кромешный я глазея, там стоял, дивясь, робея,
Теми грезами терзаний не дерзал еще никто;
Но молчала ночь жестоко, от затишья нету прока,
Лишь одно веленьем рока было шептано: «Лено!»
Это я был кто шептал, но эхо вдруг пришло: «Лено!» -
Да, лишь эхо, что еще?
 
Я шагнул спеша в покои, вся душа горела в зное,
Скоро стуки повторились снова, словно баловство.
Я сказал: «теперь все явней! Нечто бродит там у ставней:
Странно! что за шум отравный, мне разведать бы его -
Чтобы сердцу быть в покое, мне разведать бы его; -
Ветер, верю на все сто!»
 
Тут толкнул я ставень кромкой, статью крыльев грохот громкий,
Старый ворон, величавый, создал и влетел в окно;
Он не сделал ни поклона, неучтиво, беспардонно;
С миной леди иль барона сел над дверью, где темно -
Сел на статую Паллады там, над дверью, где темно -
Сел, на этом вроде все!
 
Перья птицы из эбена пряли пышно чары плена,
И печаль свою улыбкой стало греть мое лицо.
«Пусть хохол твой лыс, плачевен, ты –не трус, со мной безгневен,
Ворон! мрачен ты и древен, с брегов ночи существо -
Знатно как тебя зовут там, где Плутон простер крыло?»
Каркнул Ворон: «Не дано!»
 
Диву дался я при встрече с грубой дичью складной речи,
Хоть малейшего нет смысла в том ответе, аж смешно!
В стане смертных, знайте точно, не был тот, чтоб дерзко, очно!
Птица села ему прочно, вдруг над дверью высоко -
Чтобы сели на бюст птица, зверь над дверью высоко,
С броской кличкой «Не дано!»
 
Но на бюсте мирном, ровно, Ворон бросил ведь любовно,
Только слово одно, словно душу всю излил в него.
Следом он не дал мне путно ведом - не взмахнув могутно -
Я представил едва смутно: «Все друзья ушли давно
Он покинет меня утром, как надежды все давно».
Вран промолвил: «Не дано!»
 
Я в зловещей тиши редкой вздрогнул весь от фразы меткой,
Явно все что он бормочет, в клетке им обретено,
Кто над ним был раньше властен – верно, был беде подвластен
«Дни ненастны, я несчастен» - пел он, будто велено -
В скорбь надежд и меланхолий все припевы слив, в одно
В то одно лишь, в «Не дано!»
 
Перед птицей дальше зыбко лишь цвела моя улыбка,
Прямо ближе к ней, к упрямой кресло двинул я назло;
Вдавшись в мягкий бархат с шиком, глядя в бюст игривым ликом
Вникнуть я захотел мигом: что могло то существо -
Грозно, грубо и угрюмо то худое существо
Вылить криком «Не дано!»?
 
Весь в догадках – так бурлескно, я не смог ни слога честно
Выдать врану, в мою рану, в грудь вонзившему копье;
Дальше я главу в печали плавно клонил в том причале
Тайн, который освещали лампы искренно, давно,
На подушку из пурпура вновь любимая чело,
Ах, опустит? «Не дано!»
 
Дымом зримо в ноздри било, будто скрыто здесь кадило,
Свято в такте Серафима чуть сверкало серебро.
«Бедный! горе взяло в плен, да? ты закован между стен, да?
Бог забвенье из непента выслал от любви к Лено!
Залпом, залпом из непента пей, забудь свою Лено!»
Каркнул Ворон: «Не дано!»
 
Я воззвал: «Пророк!?» - был нем он, «Кто ты, птица или демон? -
Злом соблазна ли взъерошен, бурей брошен далеко?
Изгнан, храбрый и хранимый, в ночь пустынь, тоской томимый -
В доме Деймосом давимый - молви, я молю, словцо -
Есть там, есть там в Галааде средство, мне скажи в лицо!»
Он ответил: «Не дано!»
 
Я воззвал: «Пророк!?» - был нем он, «Кто ты, птица или демон?
Свод нам нами распростерт и чтим мы то же божество -
Дай душе, дышавшей горем, путь к Эдему, к райским зорям,
К дальним брегам, где за морем шепчут ангелы «Лено» -
Путь к объятьям моей девы – робкой радостной Лено.»
Но ответ был «Не дано!»
 
«Знак разлуки с этих пор он», я воскликнул, «Вор иль ворон!»
В бурю странствуй ты обратно, в царство ночи, где темно!
Прочь лети своей дорогой, след исчезнет лжи жестокой!
Я останусь сам с тревогой! - не бросай ты мне стило!
Клюв из сердца теперь вынув, вон от бюста чрез окно!»
Каркнул Ворон: «Не дано!»
 
И мой Ворон, не порхая, все сидит, сидит у края,
Бледно-белую Палладу не оставит ни за что!
Блещут силой в тьме, в истоме, как у беса, очи в дрёме,
Снова лампа в моем доме тускло светит на него;
А душа моя из тени, что кружится как кольцо,
Не спасется -не дано!