Поэтический мир Михаила Пришвина...

            Михаил Михайлович Пришвин родился 4 февраля (23 января по старому
       стилю) 1873 года, в селе Хрущево Елецкого уезда Орловской губернии,
       ныне в Липецкой области, в купеческой семье (отец умер, когда мальчику
       было семь лет). Окончив сельскую школу, поступил в Елецкую классическую
       гимназию, откуда был исключен (1888) за дерзость учителю В. В. Розанову. 
       Переехав в город Тюмень к дяде И. И. Игнатову, крупному сибирскому
       промышленнику, окончил шесть классов Тюменского реального училища. В 1893
       Миша поступил в Рижский политехникум (химико-агрономическое отделение).

           Первый рассказ Михаила Михайловича Пришвина «Сашок» был напечатан
      в 1906 году. В путешествиях по русскому Северу (Олонецкая губерния,
      Карелия), куда он отправился увлекшись фольклором и этнографией, родилась
      первая книга писателя «В краю непуганых птиц» (издана в 1907) — путевые
      очерки, составленные из наблюдений над природой, бытом и речью северян.

           В следующих книгах «За волшебным колобком» (1908), «Чёрный араб»
      (1910) и др. также сочеталась научная пытливость с особой натурфилософией
      и поэзией природы, определивших особое место Пришвина в русской литературе.

           Поэтическое мировосприятие, художническая зоркость к мельчайшим
      подробностям жизни становятся основой многих детских рассказов Пришвина,
      собранных в книгах «Зверь-бурундук», «Лисичкин хлеб» (1939) и другие. . .





       * * * * * * *

Михаил  Пришвин

Лисичкин хлеб


     Однажды я проходил в лесу целый день и под вечер вернулся домой с богатой добычей. Снял я с плеч тяжёлую сумку и стал своё добро выкладывать на стол.
– Это что за птица? – спросила Зиночка.
– Терентий, – ответил я.
     И рассказал ей про тетерева как он живёт в лесу, как бормочет весной, как берёзовые почки клюёт, ягодки осенью в болотах собирает, зимой греется от ветра под снегом.
     Рассказал ей тоже про рябчика, показал ей – что серенький, с хохолком, и посвистел в дудочку по-рябчиному и ей дал посвистеть. Ещё я высыпал на стол много белых грибов, и красных, и черных. Ещё у меня была в кармане кровавая ягода костяника, и голубая черника, и красная брусника. Ещё я принёс с собой ароматный комочек сосновой смолы, дал понюхать девочке и сказал, что этой смолкой деревья лечатся.
– Кто же их там лечит? – спросила Зиночка.
– Сами лечатся, – ответил я. – Придёт, бывает, охотник, захочется ему отдохнуть, он и воткнет топор в дерево и на топор сумку повесит, а сам ляжет под деревом. Поспит, отдохнет. Вынет из дерева топор, сумку наденет, уйдёт. А из ранки от топора из дерева побежит эта ароматная смолка, и ранку эту затянет.
     Тоже, нарочно для Зиночки, принёс я разных чудесных трав по листику, по корешку, по цветочку кукушкины слёзки, валерьянка, петров крест, заячья капуста. И как раз под заячьей капустой лежал у меня кусок чёрного хлеба: со мной это постоянно бывает, что когда не возьму хлеба в лес – голодно, а возьму – забуду съесть и назад принесу. А Зиночка, когда увидала у меня под заячьей капустой чёрный хлеб, так и обомлела:
– Откуда же это в лесу взялся хлеб ?
– Что же тут удивительного ? Ведь есть же там капуста !
– Заячья.
– А хлеб – лисичкин. Отведай.
Осторожно попробовала и начала есть:
– Хороший лисичкин хлеб !
И съела весь мой чёрный хлеб дочиста. Так и пошло у нас: Зиночка, копуля такая, часто и белый-то хлеб не берёт, а как я из лесу лисичкин хлеб принесу, съест всегда его весь и похвалит:
– Лисичкин хлеб куда лучше нашего ! . .




       * * * * * * *