У подъезда

У подъезда моего на скамейке
в рукавицах, в сапогах,  в телогрейке,
в перекошеной ушанке с кокардой
старичок весь день сидит, как за партой.

Вопреки всему мороз снова крепче,
молодой февраль в лицо снегом дует…
Он сидит себе с утра, что-то шепчет,
что-то шепчет про себя, как колдует.

Дети в школу, мужики на работу,
да мамаши на гулянку  с коляской…
Он бормочет, словно вспомнил про что-то,
водит палкою в снегу, как указкой.

В школах нынче карантин, вспышка гриппа,
и старик мой в прошлый раз сильно дохал.
Я и сам три дня лежал, встал со скрипом,
оклемался, да и в город попёхал.

Солнце, птички, красота, только вижу:
а скамейка-то пуста непривычно,
и чужие всё вокруг, как в Париже.
Где ж ты, мил-мой старичок горемычный?

Не до шуток мне теперь, не до смеха.
Может, дочка или сын приезжали?!
Буду думать, будто он переехал -
насовсем – не насовсем, а забрали.

Снег растает, непременно растает.
У подъезда, у другого подъезда
на скамейках по Москве - столько места!
Место есть, а стариков не хватает.