Баллада о льне

Воспоминания 8- летнего мальчика, воспитанника Детского дома, эвакуированного в далёкую Сибирь в 1941 году, за несколько недель до блокады Ленинграда. И там, наравне со старшими ребятами, трудившимся на колхозных полях, помогая фронту.

Баллада о Сибирском льне.

Когда я вспоминаю это – плачу,
И удержаться мне никак невмочь...
В тот день колхоз поставил нам задачу:
Родимой Красной Армии помочь.

Мы – дети Ленинграда из Детдома,
Нам только 8 – 9 – 10 лет,
Но трудовые подвиги знакомы,
Мы выполняем Родины завет.

На поле вызрел лён, нам недоросткам
В Победу вклад предложено внести,
Задание , к тому ж , предельно просто:
«Десяток стеблей собирать в горсти

И, захватив пучок двумя руками,
Рвануть, и землю отряхнув с корней,
Класть поперёк межи его рядками.
Легка работа, справитесь вы с ней.

Колхозу подсобите вы, ребята,
Всех мужиков на фронт взяла война...
Нет рук рабочих, будь она треклята!
И ваша помощь, ох как, нам нужна!

Из этих стеблей, после тканью ставших,
Пошьют на фронт одежду для бойцов,
В которую потом оденут ваших,
С фашистами воюющих отцов.»

Мы лозунг «Всё для фронта, для Победы»
Слыхали, заучили наизусть.
«Кто свой урок закончит до обеда
Сам в Интернат к столу приходит пусть.»

В жару, деревня словно вымирала
И всё живое уползало в тень.
Тяжёлым душным зноем накрывало,
Обычным для Сибирских деревень.

А в поле ведь "не спрятаться, не скрыться"*,
От пыли грязный, пот ручьём течёт
И высыхает коркою на лицах,
А мы теряем этим стеблям счёт

Казалось, Солнце не уйдёт с зенита,
Своим расплавом вызывая боль,
А головёнка детская прикрыта
Лишь ёжиком, подстриженным под ноль.

Мой ряд льняной идёт до горизонта,
Жара, усталость отступают пусть,
Ведь как могу, я помогаю фронту:
Работаю, работаю, тружусь!

А сколько сил в полуголодном теле,
Но лишь войне мы предъявляли счёт,
Что суп из лебеды-крапивы ели,
Да мало ли, что на земле растёт.

Пот ест глаза, они и так слезятся,
Пыль от корней и от сухой земли.
Ох, где оно детдомовское братство,
Урок свой сделав, старшие ушли.

Все убежали , завершив работу,
Сейчас, наверно, сели за обед,
И так тоскливо стало отчего-то,
Чему и объяснений вроде нет.

Нам, малышам, так стало одиноко,
Казался бесконечным жаркий день,
Но не уйти, не выполнив урока...
Хотелось есть и пить, и спать, и в тень!

А стебли словно тешились над нами
Они здесь поселились навсегда,
Вцепившись в землю крепкими корнями,
Её не собираясь покидать!

Как проволокой резали ладони,
Сопротивляясь злобно до конца,
Но я старался,- наставленье помнил,-
Чтоб сшили гимнастёрку для отца.
 
Закрыть бы высь небесноголубую,
Я совершенно выбившись из сил,
На землю сел, горячую и злую,
И, как щенок, тихонько заскулил.

От брошенности в необъятном поле,
Обиды детской, что забыли нас,
От жажды и от голода, от боли
Катились слёзы горькие из глаз.

Не видел я ребят, но всех я слышал,
Мы были все потрясены одним.
А горе детское всегда ведь неба выше
И, кажется, весь мир заполнен им.

В сознании бессильной безнадёги
Мы тихо выли каждый о своём.
И не было назад пути-дороги,
А впереди стоял стеною лён!.....

К самим себе испытывая жалость,
Мы сил не набирались от Земли**,
Не помню, сколько это продолжалось,
Но вдруг ребята старшие пришли.

«Своих делов у нас, как будто, мало!
За вас заняться, велено, трудом.
На помощь Евдокия нас прислала,
Закончив здесь, доставить в Детский дом!»

«Ну, что же вы, болезные такие?
Скажите, как мне это понимать?» -
Ждала нас на крылечке Евдокия
Васильевна. Начальница и мать

Детдомовцев, ей вверенных войною.
Мы от стыда расхлюпались взахлёб...
«Ну, ладно, малышня! Ну, что такое?!
Вот так, ребята, достаётся хлеб!»

Ни охала она ни причитала,
Имея к детям правильный подход:
«Давайте мыться и в Медпункт сначала.
Обед  вас пусть немного подождёт.»

Ладони сплошь покрыты волдырями
Молили мы – ушла бы боль скорей....
И пальцы в кулачок собрались сами,
И проступала кровь из волдырей.

Сестричка кулачишки развернула,
Чтоб грязь и кровь, и сукровицу смыть.
Боль утишая, на ладони дула.
И отвернулась, чтобы слёзы скрыть.

Помазала едучим и вонючим,
И всё не поднимая головы...
Забинтовала. «Так-то будет лучше!
Теперь, как будто, раненные вы.»
    "-"   "-"   "-"
Потом привыкли! Загрубели руки,
Тела окрепли духом и сердца.
Уроки первой трудовой науки
Останутся со мною. До конца.

Пусть скажут, что я болен головою,
Но не держа ни злобы, ни обид,
Не покупаю, не ношу льняное...
Тем льном, Сибирским, выше горла сыт.

*утащил слова известной песни.
**Потом узнал, что Антей получал силу от
прикосновения к Земле. У нас не вышло.