Бесконечное множество ками

Бесконечное множество, безымянное множество, в нишах загробного мира. Открытое для познания провидение утраченного. Липкий тяжелый сон в съемных квартирах. Высохший чай, нарисовавший узоры причудливые на гранях стакана. Пепельница с размазанными фильтрами и акцизными марками. Полеты под жужжащей потемневшей лампой, воздух наполнен электричеством, вкупе с ним разум заполнен электричеством. Осторожный шепот, превращающий удары сердца в подобие молитвы во славу Хотэя. Один и тот же ответ на вопрос «Где я?» и стук трамвайных колес. За окном дождь, ладонью ловлю небо. Капли воды бьют по зажившему шраму, оставшемуся от затушенной сигареты. Каждая новая песня начинается с познания бреда. Рациональные зерна, накормившие некогда миллионы, пустили ростки в старом алюминиевом чайнике, поправ законы общества, религии, предположим, чего-то еще, что мне неведомо. Пустая бутылка ловит отражения жадно, катится по разбитому кафелю к стене и обратно, насвистывает, открывая дверь странным приметам. Я сползаю под стол, напоенный электрическим светом. Холодный пол держит на грани уставший разум, и тот, соблазненный иллюзией знания, хватается за все разом, набивает карманы смеющимися лицами, приводит в порядок дела, раскланивается под черным зонтом и улыбается непогоде. По своей природе, будучи, человеком, отстраненным от дел, мне приходится открывать ворота, заглядывать за предел, справедливо обвинять черного кота в некомпетентности и предвзятости, раскручивать колесо чужой святости. Струны, стоящей в углу гитары, дрожат сами по себе. Они уходят сквозь время и возвращаются уже наполненными музыкой. Она похожа на блюз, она пытается быть похожей на джаз, выкрикивает лозунги рок-н-ролла и проигрывая тьме, исчезает с первым уколом окружающей действительности в сердце. Рядом с воротами мракобесия есть маленькая дверца – там Анубис сердце взвешивает и именно там распадаются на составные части все заблуждения. С каждой выпитой бутылкой – перерождение. Перехватывает дыхание, жужжание, сменяется набатом – пяткой «гриндерса» стучу по полу – вот оно. Безымянное множество окружает меня, омывает руки, поет песни. Может быть это глюки, может лекарство от скуки, а какая разница – с бесконечным множеством жить интереснее.