Печаль и глупость между нами...

    БЫЛИ О СЕБЕ
Нет ничего печальнее на свете,
Чем наши были о себе,
Что мы получше всех в срамном ответе,
Когда с мечом, арканом и в седле.

Казаки земли расширяли,
Свои кордоны берегли,
Герои супостата усмиряли,
Начальство чтили, как могли.

Они прекрасны духом славы,
На них надеты ордена,
Мундиры шиты и булавы
В руках дрожат с бокалами вина.

Их лбы с испариной покрепче стали
И шаг был твёрже, чем булат,
А глотки водку, как кисель глотали,
И шли вперёд, но получалось, что назад.

Во власть входили все, кому не лень,
Крошили лбы свои о головы чужие
И всё великое казалось дребедень,
Зато сознание пенилось.

Кошмар беды сводил до исступленья
И дикость правила за ум,
Бессмертный вождь дошёл до убежденья,
Что он велик от властных дум.

Такое время кончилось беспутством,
Никто не получил своё добро
И даже то, что было лучшим,
Всего лишь отражало хвастовство.

И глупость с разумом братались,
Хотели выжить обе стороны,
Но это плохо получалось,
Рождалась лень и лицемерия сыны.

Конец пришёл, как утро, безвозвратно,
Он, как бы очень предрешён,
И кто хотел назад, обратно,
Был жалок, беден и смешон.

Как земляку сказать, что он не очень важен,
Не больно уж умён и не совсем того?
Ведь в мыслях он себе непререкаемо отважен
И лучше всех, кто ниже в должности его.

Таков народ, такие наши дети,
Не переспорить их, не изменить,
И коль за всё и за себя они в ответе,
То, ради Бога, дерзостью и надо их ценить.

Наш брат силён не только нравом,
Он сверху и внутри покрыт мечтой,
Коль рвётся в бой, то без забрала,
А, коль бежит, то метит путь мочой.
 
Из всех чудес на белом свете
Роднее глупости не знаю ничего,
Как ум не может быть за всё в ответе,
Так недомыслие всегда в сомненье от него.



           БОГАТЫРИ
Случилось как-то очень непонятно
И грозный Муромец попал в наш день,
Немного поскакал для внешнего порядку
И спешился, тупик узрев.

На перепутье древний богатырь,
Крестом измерив путь дальнейший,
Прочёл на камне из остатка своих сил
И обомлел, от слов на нём лежащих.

«Пойдёшь направо – встретишь дурака,
Налево – то же безголовье,
А прямо – лбом своим измеришь земляка
И грохотом наполнишь местное приволье.

На месте тоже не сиди,
Тебя найдут и обезглавят,
Не потому, что ты хорош вблизи,
Твой шлём и сапоги здесь очень хвалят.

И не меняй ты наш уклад,
Мы босяки, но очень споры,
Коль не лежим нагие на печи,
То бродим по лесу, один у нас там воин.

Дороги наши в никуда,
Иль голову, иль шею сломишь,
Вот воротись  ка ты туда,
Откуда чёрт тебя посеял!»


- Вот это да, - изрёк Илья, -
Не шибко мы лихи на перемены,
Как были бедолагами тогда,
Такими и остались, в той же вере.

Дороги те же, те же лбы
И мысли очень схожи,
В героях дня одни богатыри,
Хоть без ума, но очень уж пригожи.



               ПЛОХИЕ МЫСЛИ
      О, Господи, прости мне мои мысли,
      В них нет ни зависти ни зла,
      Я просто не могу прожить иначе
      Неделю, месяц, даже дня.

      Я не лукавлю пред тобою,
      Ты вечен и велик, как мир,
      Но как соединить себя с собою
      И верить в то, во что никто не вник?

      Ну, как поверить в то, что зло напрасно,
      И что к добру оно придет,
      Когда вокруг все так ненастно
      И даже точно наоборот.

      Грехи людей, как ранги в генеральном штабе,
      Чем больший грех, тем выше звание и пост,
      По ним свои поступки мерят
      Те, кто ещё  стремится на помост.

       Убить, украсть, соврать – почти как часть досуга,
       Неверность в моде, как пальто,
       А милосердие – так это роскошь,
       Которую увидеть можно лишь в кино.

       И церковь, Господи, твоя обитель,
       Ждет подаяний и земель,
       Ей тоже хочется, прости Христа хранитель,
       Богатства, славы,  низких от грехов потерь.

       Ну, что мне с мыслями прикажешь делать?
       Не вижу я добра нигде,
       Куда ни посмотрю, лишь подлость замечаю
       Во всем, во всех и, в том числе, в себе.

       Ну, сотвори хоть маленькое чудо,
       Заставь богатого сомлеть,
       А бедному добавь немного
       И детям, Господи, ну научи их не болеть.

       И как-нибудь, хоть между строчек,
       Черкни на Землю письмецо,
       Мол, есть я люди на том свете,
       Вы ждите, я явлюсь пред ваше бренное лицо.

       А то совсем уж страшно стало,
       Никто не мыслит сам с собой,
       Вот день прошел и каждому чего то мало
       И завтра снова за своим, как в вечный бой.

       О, Боже, не гневи на злые мысли,
       Я не совсем уже того…
       Еще могу чего-то делать
       Вот только думать не могу я хорошо.