3

3.
Когда добрались до лагеря, было уже совсем поздно. Встретили нас настолько радушно, насколько это было возможно в данных условиях. Всего в лагере находилось двенадцать человек. Обработав раны нашего друга и выделив ему отдельную палатку, согревшись и поужинав, решили обсудить дальнейшие планы. Сидя у костра и немного расслабившись после тяжёлого дня, разговаривая с исследовательской группой, мы поняли, что места здесь тихие, и никаких крупных хищников вблизи ещё ни разу не видели. Исследователи находились здесь уже больше двух недель. Так же проводник сообщил, что утром он, а с ним ещё двое, покинут лагерь. Уйти они собирались на пять или шесть дней за необходимым снаряжением, провизией и медикаментами. Значит, в лагере на утро останется девятнадцать человек, считая нас. Нашего друга решено было оставить в лагере в виду полученной им травмы после падения. Местный медик должен был присматривать за ним, пока состояние не улучшится.
Тучи так и не рассеялись, но мерзкая морось прекратилась. За то время, что здесь находились люди, лагерь был уже не плохо обустроен. Установив палатку и расстелив постельный мешок, я понял, как ужасно устал. Закрыв глаза, думал о том, что случилось за это время. Но вскоре мои мысли вновь вернулись к руинам. Какими они предстанут передо мной утром? Ужасными или унылыми? Чарующими или безжизненными и серыми? Диких животных здесь никто не видел, а значит можно беспрепятственно передвигаться по руинам. Когда и кем всё это было возведено? Какие тайны хранятся здесь? Так, погруженный в свои мысли, я медленно провалился в мир снов. Мне снилось то, что я словно в реальности видел накануне. Лестница храма, вход и тьма.
Утром, проснувшись одним из первых, я обнаружил, что проводник, а вместе с ним ещё два исследователя уже покинули лагерь. Наверняка они ушли ещё до рассвета. Проводник превосходно знал дорогу, и я не стал волноваться по поводу их судьбы. Утро выдалось на редкость холодным и сырым. Первое, что поразило меня, был туман, какого прежде я никогда не видел. Серый и густой, он покрывал всю низину, где располагался лагерь и руины. Видимость была почти нулевая. Разглядеть что-либо на расстоянии вытянутой руки было почти невозможно. Поговорив с человеком, который нёс ночное дежурство в лагере я узнал, что такое происходит здесь каждое утро, и что туман никогда не рассеивается до конца даже в течении дня. Свободно передвигаться можно было только через час или даже два. Тогда я понял, почему эти руины так долго оставались чем-то неизведанным. Туман всегда укрывал их от людских глаз. Решив не рисковать лишний раз, дабы не упасть куда-нибудь или того хуже, остался в лагере. Что оставалось делать? Все страшно устали и просыпаться в ближайшее время никто не собирался. Оставалось только ждать. По мере того, как туман рассеивался, он рисовал неведомые картины в моём воображении. Я прежде никогда не видел ничего подобного. Его клубы принимали настолько причудливые формы, в которых мне виделись разные знакомые силуэты, а иногда и силуэты каких-то чудовищных созданий. Чем дольше я всматривался в них, тем яснее понимал, что, скорее всего, именно благодаря странному расположению и столь необыкновенному природному явлению это место и было выбрано в качестве поклонения богам и места захоронения предков. Возможно, здесь хоронили только особенных, возможно самых почитаемых людей. Отчасти это было правдой. Но об этом позднее. Всё по порядку.
Когда туман рассеялся настолько, что была почти нормальная видимость в радиусе пяти метров, я решил, что настало время осмотреться. С детства имея небольшие навыки рисования, я принялся зарисовывать всё то, что казалось мне необычным и интересным. Древние колонны и пирамидообразные строения. Всё было необычным и крайне увлекательным. Но кое-что особенно привлекло моё внимание. То там, то здесь стояли статуи странных, иногда совершенно не похожих друг на друга существ. Внешне они чем-то напоминали человека, но им точно не являлись. Одна схожая черта у них всё же была. Ни у одной из статуй не было лица. По первому взгляду на довольно потёртые от времени рисунки на стенах гробниц я понял, что статуи изображали какое-то божество, принимающее разное обличие. Но почему оно было без лица, и каково было его предназначение, мне тогда было сложно сказать. Но сам вид статуй наталкивал на мысли, что ничего хорошего оно не олицетворяло.
Так я бродил по руинам около двух часов. Только спустя это время я заметил, что у гробниц нет никакого входа или выхода. Снова начиная рассматривать рисунки с уже большей тщательностью, передо мной начали открываться первые страшные тайны обычаев этого древнего народа. Статуи действительно изображали божество, которому здесь поклонялись. Но сам способ погребения был крайне странным и ужасным. Я зарисовывал себе в блокнот рисунки, оставляя свои пометки. Так началась моя работа. Одна жуткая догадка сменяла другую.  Какие из них были правдой, а какие нет, я не знаю до сих пор. Первый мой вывод заключался в том, что в гробницах замуровывали ещё живых людей, но находящихся на пороге смерти, как бы преподнося его тело и душу в жертву безликому божеству. Хоронили и правда, только почитаемых людей. Но не всех. Это могли быть либо самые отважные воины, либо жрецы. По рисункам так же было ясно, что обряд захоронения проходил только на закате. Мне становилось дурно от одной только мысли о том, как чувствовали себя те несчастные. Но с другой стороны это была уникальная, ни на что не похожая культура.
Моё напряжение росло, и я поймал себя на мысли, что остро чувствую на себе чей-то взгляд. Суеверным я никогда не был, но мне стало не по себе. Меня словно пронзала взглядом безликая статуя. Я в свою очередь смотрел на неё, и мне казалось, что расстояние между нами сокращается. Словно статуя готова кинуться на меня, чтобы разорвать на части. Это привело меня в ужас. И, не управляя более своими эмоциями, я побежал прочь, ловя отовсюду взгляды безликих чудовищ.