Карамель от Колыбели до М

                "Над городом запрещены полеты
                на любых высотах."
               
                (с) И.А. Алексеев
 

      (1)
мда. мои отстоявшие 18 лет высотки
отсырели и отливают стаканы гранёные для водки.
воспитанные ветром романтиком юные волны
разбиваются насмерть об серые, бетонные тонны.


      (2)
голос на станции что-то объявлял. мелькали поезда.
волосы поправлял осенний ветер. гудели провода.
в отполированных рельсах находили своё отражение фонари.
старик пьяными пальцами заигрывал со струнами.


      (3)
синим пламенем объят Париж.
люди режут вены и прыгают с крыш,
в панике к виску приставляют револьвер.
по Сене тихо плыл гондольер.


      (4)
моя жизнь не книга и не кино,
и кто знает сколько мне отведено?
хоть бы старость встала на собачью вахту,
чтоб знать, если не сегодня, то завтра.


      (5)
вот она новая жизнь. хочешь жить? живи.
словно снова отец кидает в реку: умри или плыви.
вот стоит глупый ребёнок и думает об одном:
не всплыть бы в этой луже дерьмом.


      (6)
трещат по швам мысли юности,
урбан безжалостно прокручивает лопасти.
всё становиться без риску,
когда твои убеждения фаршем падают в миску.


      (7)
холод города лучше всякого вытрезвителя
приземляет любого мечтателя: как профи, так и любителя.
и вроде, ты в уютной компании друзей... и что же?
в суматохе, одиночество дрожью крадётся по коже.


      (8)
в уютных гаражах, с обшарпанными стенами,
ночами дети бренчат гитарными струнами.
они с лёгкостью приступают законы и обсуждают моря.
растут наивные дети, способные ствол поднять на царя.


      (9)
моё слово "отношение" равнозначно слову "жалость":
я жалею из-за того, что с ней был резок малость,
из-за того, что свёл её, свои чувства к смеху;
жалею, что нельзя дважды в одну и ту же ...


      (10)
он не рос, это во круг все в росте мельчали,
мельчала кровать и ноги уж на пол свисали.
он всё так же засыпал с воображаемым ночником,
он всё так же оставался внутри маленьким мальчиком.


      (11)
Барана Васю подали к столу горячим.
он отбегал сколько успел, под солнцем палящим;
жил в сарае и испытывал к хорошей жизни стыд.
Баран любил своё стойло. Вася R.I.P.


      (12)
нелицеприятная картина: негр возле метро обледенел,
и не так уж приятно выглядит седина обшарпанных стен.
осень, возможно, не лучшее время городу,
для того, чтобы показать свою лучшую сторону.


      (13)
отцы, у нас не разные идеалы,
у нас разные идолы.
и не уж обидами мы
приблизим поездку с семьёй за рыбами.


      (14)
сильные мира сего учат и представляют к грамоте,
пока кто-то в поисках истины затерялся в андерграунде.
уверенные в себе, смелые, дерзкие топчем города;
нас можно топить, мы ещё не открыли глаза.


      (15)
горными хребтами тянуться пути,
с проводами на поиски  тебя уйти,
утонуть в глубине разделительных полос, идя на сладкий голос,
заварить воспоминания с шёлком твоей кожи и запахом волос.


      (16)
за единицу меры принимаю месяц (два в уме);
путаются отношения и снег в дорожном полотне
трое суток без сна, прибавлю бас, дабы не заснуть
набираю обороты, ремень уж поздно пристегнуть...


      (17)
где это я? это место мне чужое.
асфальт чьего космоса пролетает подо мною?
родные места якорями всплывают в трек-листах,
в чужом и я чужд: лишь ненависть и страх...
                ...ненависть и страх.


      (18)
спелым манго оседает дым в лёгких,
слепым танго поражают влюблённые в толпах,
уважительно-громко звучит собеседника смех,
продолжительно-скромно по венам расходится грех.


      (19)
погода снова чуть пьяна, и меня снова чуть.
глотаю чужие мысли — постигаю суть;
а суть сводиться к тому, что стёрлась подошва кед,
нужно вернуться на землю и заколотить хоть пару монет.


      (20)
дома и трава зеленее, и деревья — две берёзы,
островок Неизбежности, жители просты и менее серьёзны.
здесь же, даже дома замкнулись и ушли в себя. сатира:
пишу, а сам смотрю на обе стороны одного мира.


      (21)
будь честен, помой руки с мылом,
чтоб смыло кровь, что уже застыла,
кровь людей и судеб, которые ты изменил,
и после мнил себя невинным и слепым.


      (22)
каждый вторник ирония встаёт за штурвал,
направляет и следит за тем, кто что урвал;
так что, задувая свечу, помните, братцы:
желания коварны — им свойственно сбываться.


      (23)
добрые дела от чистого сердца нынче в приказном.
продали! загнали! на конвейер! перевернули вверх дном!.
— Мы в 14 пережили всё в жизни, а Нас решили забыть...
— ...конечно помню. горжусь. стараюсь стараться жить.


      (24)
невозможного добиться невозможно,
можно лишь смириться и откупорить ножны.
кропим кровью серые будни, сердца — коррозия.
топим чистое завтра, повесив на него ярлык — "утопия".


      (25)
из рода в род толпы изуродованные модой,
с ****ским презрением и наглой мордой,
вырывают истину природы, не минуя волнения и стресса, -
подталкивают очередного младенца к обрыву прогресса.


      (26)
завтра без предупреждения сегодня наступило,
и теперь я понимаю каково это: не верить в свои силы,
теперь понимаю, что значит после баньки "заново родился"
deadline достигнут... и чего же я добился?..


      (27)
ребёнком пересёк поля и вдоль и поперёк,
со временем дёрн сменил асфальт; и вот
храню своё тело на седьмом этаже от земли,
прячу в нём себя так глубоко, чтоб не нашли.


      (28)
щелчок затвора — и оживилось под рёбрами,
чёрствое от её взгляда раздроблено свёрлами.
Она мне, как голодному псу брошенный сочный обрубок;
в её теплых руках тает мой холодный рассудок.


      (29)


      (30)
от рождения, через жизнь, вплоть до тихой смерти
я буду всё рушить с пристрастием смерчем.
и в последний день пропитанный людской ненавистью грешник
в глухой чаще леса на берёзе повешу скворечник.


      (31)
не заимел контактов с музой, как и собственного слога,
по-прежнему далёк я от Высоцкого и Блока.
без опыта, на эмоциях, строчками засоряю интернет;
имейте честь! перед вами духовный варвар — горе поэт.


                +bonus."подпись"

   [comeback]
и так...
на часах уже три.
всё тот же
shift,
меняю шрифт
и жертвую Ночи
пару свежих строчек.
Ночь уже не та,
и я уже не торт:
у неё
вечный
шорох дорог
и дефицит звёзд,
у меня
порох для старых мостов
и геноцид мысли всерьёз..

             [paraphe]
а мне хочется снова начать с дороги,
с мелькающих фар за запотевшим стеклом,
с нелепого союза также множить строки,
опошляя клавиатурой, то что нужно пером;

перестать искать сладкую рифму,
расправить крылья и продолжить прозой
срывать ложь о причастности к смыслу,
срывать своего лощёного поэта с кожей;

пообещать себе вырваться из москвы,
что цепкими пробками просит остаться,
унизить массивные здания, обрубить все концы
и впредь к ней больше не возвращаться.

затор из машин делает очередное пике,
оставляя след из красных фонарей,
а меня уже смерть ждёт где-то вдалеке...

... ловлю едва заметный след прошедших дней.

всё не было иначе, всё было близко к сердцу,
а с цифрами пришла утрата ценности вещей,
но по сей день я оставил приоткрытой дверцу,
дабы чувствовать тепло тех дней.

и как же из таких неуклюжих медвежат
вырастают такие пафосные лбы,мама?
от чего подле близких время начинает бежать?
и почему немного — это меньше чем мало?

да. это грёбанная лирика, доводящая до исступления!
вместе с осенью под снегом останется жалкий поэт,
(неоднократно совершавший словесные преступления)
пополняя кладезь стихоплётов, издохнувших в свои 18 лет.

очередной холмик моей жизни покорён и прожит.
убираю всё ценное в box'ы и на чердак,
запираю родительский дом с тем, что гложет -
обрекаю детский мирок на досрочный мрак.

и так. итог сюжета:
девятая симфония калеки
или предсмертная записка юного поэта.